— Как спится?

Лео издал какой-то низкий, гортанный звук, напоминающий сдавленный стон и повалился обратно. Я сползла с кровати, постанывая от смеха.

— Ничего смешного! — Буркнул он, глядя на меня сверху вниз. Я свалилась, повизгивая от удовольствия. Вампир покачал головой и завалился спать, предусмотрительно отгородившись от меня подушкой. Глядя на его приготовления, я вновь захохотала…

— …Мия… Мия…Иди ко мне…

Я опять вздернула голову. Ничего! Но кто же меня так старательно зазывает? Голос звучит так настойчиво… Неужели его слышу только я? Не может быть! Да, я живу с вампиром, да, я подруга Оборотня, да мы хотим убить уже N-ого по количеству Волка, но это не в счет! Я совершенно нормальна!

— Мия… — у Голоса явно сложилось свое определенное мнение на сей счет.

— Да чего?! — Не выдержала я. Голос поперхнулся на полуслове и неуверенно предложил:

— Может, выглянешь за дверь?

— А спинку не почесать? — ядовито осведомилась я. Такой вариант Голос явно не устраивал, и он почти с мольбой завыл:

— Выйди… Иди за мной… Ко мне…

— Тьфу ты, пропасть! Вот заладил! Это только у меня крыша едет или ты еще кого-нибудь сейчас доканываешь?

— Я — это ты. Твое подсознание, твой разум. — Многозначительно пояснил Голос.

— Ага! — Фыркнула я, — Наверное. А Кир тогда — карманный дрессированный зверек. Слушай, я знаю, что с головой еще дружу, может, засохнешь?

— Мия… Иди за мной…

— Да отвали! — Заорала я на всю комнату. Что за эффект!..

Лео резко подскочил на кровати, лампадка, мирно горевшая на столе, неожиданно потухла, ветхие занавесочки, на которые мы даже боялись дышать, чтобы они не рассыпались в прах, ни с того ни с сего с грохотом обвалились прямо на голову вампира, едва не погребя его в куче поднявшейся неизвестно откуда пыли, картинка, изображающая прелестный осенний пикник, отвалилась вместе с куском стены и большей частью обоев, опять же придавив своим весом многострадального Лео, не успевшего еще освободиться от первой ноши; скрипнув, провалилась, едва не пристукнув меня, дверь, которой, кажется, от нас уже доставалось; оконная рама хрустнула и, вместе с остатками стены и подоконника вывалилась наружу, а холодное звякание возвестило о бесславной кончине никогда не мытого, но все же так необходимого в наши нетеплые времена стекла; с потолка посыпались целые пласты штукатурки, один из них упал на стол и, проломив тому ножки, припечатал к полу; я же, с визгом закрыв голову руками, пулей вылетела из комнаты, заметив мельком, что на место, где я стояла секунду назад, обвалился канделябр. Я поспешила отбежать в конец коридора, с зажмуренными глазами слушая, как не прекрашающийся грохот доносит до меня звуки падения кровати, окончательный обвал потолка, крушение стен, хруст шкафа и звон зеркал.

— Ой…

Тишина обрушилась так же неожиданно, как и грохот. Я с опаской выждала еще минуту и приоткрыла глаза — из дверного проема вился дымок. Подходить ближе я страшилась. И не зря. Буквально звенящую тишину нарушил жуткий рык разбуженного дракона — Лео:

— МИ-ЙИЯ-Я-ЯЯЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!

Я сорвалась с места и побежала прочь, зажимая уши руками. Ведь хуже разбуженного дракона — поверьте, я знаю! — разбуженный Лео. И это не просто факт, это — истина.

Выбежав на улицу, я нос к носу столкнулась с Соной. Выглядел юный оборотень неважно — необычно бледный, так, что смешные веснушки, некогда «красовавшиеся» на его загорелом лице, вовсе пропали, глаза как-то лихорадочно и нездорово светились, взгляд скользил по моему лицу, а общий вердикт был таков — он чего-то смертельно боится, но признаваться в этом не хочет. Я даже забеспокоилась:

— Сона, что-то случилось?

— Мия… — Его голос звучал так глухо, я едва расслышала слова. Может, он заболел?

— Сона, с тобой все в порядке? Мне не нравиться твой вид.

— Мия… Прости меня… Ты была права…

На такой поворот событий я не рассчитывала, и поэтому не сразу поняла смысл сказанного:

— Эээ… Сона? Ты правда здоров? Давненько уже никто мне не говорил, что мои доводы хоть в чем-то верны. Это так странно…

— Ты не понимаешь! — Не его лице появилось какое-то мученическое выражение, глаза распахнулись, а лоб покрылся испариной. Я даже испугалась, но отогнала страх и тихо спросила:

— Мне жаль, что так получилось, но Куница все равно бы не была тебе хорошей парой. Она слишком ветренна…

— Мия…

— …и слишком непосредственна, чтобы…

— Мия! Мне наплевать на это! — Я вздогнула и замолкла. Свет окон наделил лицо волчонка болезненной гримасой искреннего ужаса. Мне сделалось по настоящему жутко. Вдруг захотелось в комнатку, к взбешенному Лео, под его теплый бочок… Расширенные глаза оборотня бегали, он ломал руки, весь его вид говорил о явной психической нестабильности. Мне это оч-чень не нравилось.

Он глубоко вздохнул и прохрипел, рывком приближаясь ко мне:

— Прости меня…

В другой ситуации я бы даже не обратила на это внимания, но сейчас как-то особенно остро ощутила, что одна на улице, что уже вечер, и пусть даже я всего в двух шагах от порога, Лео сейчас, наверное, очень злится на меня, чтобы помочь… Меня затрясло, но я все же попыталась сохранить ускользающее самообладание:

— Если ты не… Тогда… за что?

— За это. — Тут он кинулся на меня, скрутил и повалил на землю. От шока я даже не подумала защищаться. Мимолетный приступ паники и… что-то ощутимо треснуло меня по моей многострадальной головушке. Даже не успев вскрикнуть, я провалилась во тьму, успев подумать, что голос, который я слышала, очень напоминал голос Соны…

— …Просыпайся! Ты уже достаточно намотала нам нервы, противная девчонка, а они, как ты знаешь, не восстанавливаются.

Я резко села, открывая глаза и ловя воздух ртом. Странное ощущение… В голове не было ни единой мысли, тело казалось чужим, перед глазами расплывался кто-то очень знакомый… Голос я узнала бы где угодно — Кир. Наш глубоко уважаемый и озабоченный только своей скромной персоной Волчара. Но что он здесь… А я?!

— Где… — Язык меня не очень слушался и двигался с трудом.

— Ты все узнаешь в свое время. — Его голос звучал приглушенно, черты расползались. Я помотала головой — зрение прояснилось, но все равно было слишком темно, чтобы что-то рассмотреть, как следует. Я сидела на холодном каменном полу, руки мои, заломленные за спину, на запястьях стягивала режущая кожу веревка, поза была очень неудобной — меня согнули пополам, лодыжки перевязали, и ноги подтянули к груди. От этого боль в подмышках была еще сильнее и нарастала. Слабый огонек где-то вдалеке не давал ровным счетом никакого света, я смогла лишь разглядеть, что говорящий со мной необычайно маленький, толстенький и волосатый. Впервые я видела Кира в человеческом обличье, и оно мне не очень понравилось. Ну не знаю, чего я ожидала. Может, эдакого молодца под три с гаком метра, с развитой мускулатурой и нулем серого вещества под корочкой? А этот был…

Раздались легкие шаги. Какая-то высокая тень отделилась от стены и подошла к нам.

— Значит, ты все же выжила. — Констатировал факт веселый голос Куницы и улыбнулся так сахарно, что у меня зубы свело. Отличная новость — раз я могу злиться, значит, уже достаточно окрепла, чтобы думать. Я пошевелилась, и, хотя это принесло мне немало кряхтения и стонов, все же приняла более приемлемое положение — ноги разогнула, руки ослабила в натяжке, и еще раз убедилась, что вязать узлы они умеют. Надо только ослабить… — Эй, подружка? — Оборвала мою работу Куница. — Тебе не убежать. Можешь, конечно, попытаться, но… Не стоит даже думать об этом. Ты ведь хочешь жить?

Я коротко рыкнула в ее сторону (Лео все же хороший учитель) и обратилась к Волку, стараясь придать голосу как можно больше сарказма:

— И что это за маскарад? Похищение одинокой беззащитной девушки с целью уморозить ее на смерть? Как оригинально! Вот уже не знала, что ты промышляешь еще и такими делами! И что — потребуешь с меня выкуп?