Шла она, шла, смотрит — старичок стоит. Позвал он девушку:

— Дитя мое, нет ли у тебя чего-нибудь поесть? Силы мои тают.

Раньше-то повстречал старичок и злых сестер, да те ничего ему не дали, лишь обругали его и пошли своей дорогой. А у падчерицы сердце было доброе. Она подумала: «Зачем царю мои жалкие кукурузные лепешки? У него и так полно самых вкусных яств. А бедный старичок, может быть, умрет, если я не поделюсь с ним».

Акосиуа приветливо улыбнулась:

— Дедушка, вот все, что у меня есть! Ешь на здоровье! — И протянула старичку свои немудреные припасы.

Поел старичок, поблагодарил девушку за угощение, а потом и говорит:

— Дитя мое, за твою доброту я открою тебе имя царевича. Его зовут Кетоуогло Сильный.

Удивилась Акосиуа:

— Откуда же, дедушка, ты знаешь то, чего никто на свете не знает?

Но не успела она договорить, как старичка и след простыл. Тут-то и поняла Акосиуа, что повстречался ей сам дух, покровитель царевича.

С легким сердцем зашагала Акосиуа дальше и не останавливалась, пока не дошла до дворца. На площади перед дворцом она увидела огромную толпу.

Юные девушки, одна прекрасней другой, по очереди подходили к дяде юного царевича и называли имя царского сына. А рядом музыкант изо всех сил бил в барабан, чтобы никто из девушек не слышал ответов своих соперниц. Каких только имен не называли девушки! Но все было напрасно! Угадать тайное имя царевича так никто и не смог.

Подошел черед и Акосиуы. Тут-то и стала над ней потешаться одна из красавиц:

— Жалкая простушка! Неужели ты и в самом деле надеешься угадать имя царевича? Ведь дух не захотел открыть его даже нам, таким богатым и красивым.

Уродливые сестры бедной падчерицы тут же подняли крик:

— Гоните эту замарашку прочь! Да как она смеет подходить к нам! Ишь вздумала нас позорить!

Но дядя царевича строго прикрикнул на злобных сестер и сделал девушке знак приблизиться:

— Что ж, попробуй и ты угадать имя моего племянника.

Акосиуа ответила:

— Царевича назвали Кетоуогло Сильный, чтобы оградить его от злых духов.

И дядя воскликнул:

— Вот избранница духа-хранителя! Она и станет женой царского сына!

Так бедная падчерица вышла замуж за юного царевича, а мачехины дочки вернулись домой ни с чем.

Сказка загава

Однажды решил Абу мир посмотреть. Стал в дорогу собираться. Первым делом прикончил всех верблюдов, чтоб их в пути не кормить. Потом собрал вещи в мешок и на дерево полез. Оседлал самую высокую ветку и стал дерево погонять. Весь день его нахлестывал, чтоб оно вскачь пустилось, а когда вечер наступил, проголодался, слез с дерева и домой пошел.

Жена Абу давно привыкла к его выходкам. Пришлось ей самой в саванну идти, еду детям добывать. Идет Амм и припевает:

Вот какую песню пела Амм, и куропаток слетелось видимо-невидимо — кому же не хочется получить красивое ожерелье?

Выбрала Амм самых крупных и жирных птиц, а остальным привязала к шейкам белые ракушки.

Увидел Абу добычу жены и покой потерял — все думает, как это жена столько куропаток наловила. И вот, пока она спала, взял Абу ее набедренную повязку и насыпал туда пепла из очага. Теперь-то он узнает, какое место для охоты присмотрела себе Амм.

На другой день жена опять вернулась с добычей. Тогда отправился Абу по ее следам, которые пеплом были отмечены, и без труда нашел заветное место, куда куропатки слетаются. Увидел куропаток и совсем потерял голову. Начал дурак хватать птицу за птицей и не успокоился, пока всех не перебил.

Наступило утро, и Амм, как обычно, отправилась в саванну. Но в этот раз, сколько она ни пела, на ее зов не прилетело ни одной куропатки. Заплакала Амм и побрела к дому. Услыхала ее причитания птичка и спрашивает:

— О чем ты так горько плачешь?

— Как же мне не плакать? — ответила Амм. — Нечем детей моих накормить. Всех куропаток Абу перебил, а шакалы да ястребы их растащили.

— Не горюй, Амм, — проговорила птичка. — Иди за мной, и я покажу тебе место, где много всякой еды.

Долго шла женщина за птичкой и пришла к лесному дому, где жил людоед.

— Сум-сум! — чирикнула птичка, и дверь открылась.

Вошла Амм в дом, вывела оттуда несколько коз и погнала их домой поскорее.

Увидел Абу коз и стал, конечно, пытать жену, как ей это богатство привалило. Все рассказала ему Амм без утайки про лесной дом.

— Скажешь «сум-сум!» — и отворится дверь, скажешь «сии!» — дверь закроется.

Отправился Абу к лесному дому людоеда. Остановился перед домом, сказал «сум-сум!» — и дверь тотчас отворилась. Вошел Абу и увидел горы еды и кувшины с питьем. Сказал «сии!» — дверь затворилась, и сел Абу пировать. Сколько он съел, об этом только сам Абу знает. Но вот слово заветное, которым дверь отворить, забыл дурак.

Стало ему страшно, начал Абу метаться по лесному дому и тут видит — барабан в углу стоит. Принялся он бить в барабан. Услышал людоед, что барабан его заговорил, и поспешил домой.

А Абу, как только донеслись до него шаги людоеда, бросился на пол и мертвым притворился.

— Странно! — сказал людоед. — Было у меня два покойника, вчерашний да позавчерашний, а теперь трое лежат. Очень странно!

Взял людоед железную палку, которой верблюдов метил, и сунул ее в огонь. Тут Абу не выдержал и взвыл от ужаса.

— Ты кто? — спросил его людоед.

— Абу, — пролепетал бедняга. — Я только хотел жену накормить да детишек — они у меня такие худенькие!

— Ладно, вези меня к ним, а там поглядим, — сказал людоед. — Подставляй-ка спину, будешь теперь моим ослом.

Делать нечего. Притащил Абу людоеда в дом, а в доме жена и ребятишки.

— Разве это худенькие дети?! — с порога закричал людоед. — Это очень жирненькие дети. Эй, женщина! Отрежь-ка у них пальчики и свари мне похлебку.

Амм только ноготки у детей срезала и сварила из них похлебку. Попробовал ее людоед и разозлился:

— Вот как ты меня кормишь! Ну, ладно! Завтра зажарь мне одного детеныша целиком, а то приду и всех проглочу.

Горько заплакала жена Абу. Услыхала ее причитания птичка и прилетела.

— Не плачь, Амм. Дай мне лучше напиться, а я тебе за это мяса для людоеда принесу.

Напоила женщина птичку. Улетела та и тут же вернулась — в клюве лошадь дохлую держит. Сварила Амм конину, отрезала людоеду кусок, а ребенка в яму спрятала.

Наутро пришел людоед, съел конину и опять ребенка на обед потребовал. И снова Амм дала ему кусок конины.

Шесть дней приходил людоед, и каждый раз Амм кормила его кониной, а детей своих в яме прятала. На седьмой день людоед сказал женщине:

— Раз детей больше нет, зажарь-ка мне себя на завтрак. Я приду — тебя съем.

Зажарила Амм опять конину, а сама в яму спряталась.

Съел людоед мясо и говорит:

— Эй, Абу, завтра твоя очередь!

Взял Абу большой горшок, налил в него воды и поставил на огонь. А когда вода закипать стала, сунул туда ногу и завопил:

— Ой, бедная моя жена! Ой, бедные мои дети! Ой, как им больно-то было! Ой, да делать нечего — придется терпеть!

Услыхала жена его вопли и сжалилась над ним: вылезла из ямы, сварила остатки конины, а Абу к детям спрятала.

Проголодался Абу в яме и начал еду у детей отнимать, а жена за детей вступилась. Подняли они такой крик, что людоед их услышал и испугался — что за голоса под землей? Позвал он на помощь всех лесных зверей.

— Пусть, — говорит, — самый смелый заглянет в эту яму. Может, там духи живут?