Когда же они подошли к дому купца, носильщик попросил:

— Теперь дайте третий совет!

И купец сказал.

— Если кто скажет тебе, что он видел носильщика глупее тебя, ты этому отнюдь не верь!

Тут носильщик рассердился, в гневе грохнул корзину об землю и воскликнул:

— А если тебе кто скажет, что в этой корзине хоть одна бутылка осталась целой, ты этому тоже не верь!

Перевод с урду В. Крашенинникова.

ЕДИНОЕ МНЕНИЕ

Индийская народная сказка

Как-то раз император Акбар поспорил с Бирбалом[9]. Бирбал сказал:

— О великий из великих! Я считаю, что у сотен людей может быть единое мнение.

Акбар не согласился:

— Нет, никогда не могут одинаково думать сотни разных людей.

Надо было решить спор. И вот Акбар приказал выпустить воду из бассейна перед дворцом, а бассейн покрыть тонким белым покрывалом. Затем он велел бить в барабаны и объявить приказ всем жителям города:

«Этой ночью каждый человек должен вылить в бассейн перед дворцом один кувшин молока».

И каждый человек подумал: «Раз император дал такой приказ, значит, в бассейн выльют тысячи кувшинов молока. Дай-ка я вылью туда кувшин воды — все-равно никто не заметит. Зачем зря выливать молоко?»

Настала ночь, и вереницы людей с кувшинами в руках потянулись к бассейну. Они подходили один за другим, и каждому казалось, что бассейн полон молока. Ведь ночь была темная-темная, а покрывало белело, как молоко. Каждый выливал кувшин воды и быстро отходил прочь. Каждый думал, что только он один догадался вылить воду вместо молока, и радовался своей ловкости.

На другой день утром Акбар и Бирбал подошли к бассейну. Сняли покрывало и видят — бассейн до краев наполнен чистой водой.

— Ты прав, Бирбал: и сотни людей могут иногда думать одинаково, — сказал тогда Акбар.

Перевод с хинди А. Зубкова и Ю. Гавриненко.

ТОРГОВЕЦ И ОБЕЗЬЯНЫ

Индийская народная сказка

Один торговец сел отдохнуть в тени дерева, а котомку с товаром положил на землю. Котомка эта была битком набита красными шапками — он нес их в соседний город на продажу. Такая же красная шапка была у него самого на голове. Сидел он, сидел, потом прилег. Повеял прохладный ветерок, навеял на путника дремоту, и он заснул.

А над ним на ветках дерева сидели обезьяны и таращили на него глаза. Как только торговец заснул, обезьяны соскочили на землю, расхватали шапки и снова забрались на дерево. Напялили шапки на головы и ну прыгать и скакать с ветки на ветку. Шум подняли на все джунгли. Проснулся торговец от их гомона, поглядел — котомка пустая, шапок и след простыл. «Что та чудо! — думает. — Куда мои шапки подевались? Неужто их кто украл?» Поглядел вверх, видит — обезьяны в его шапках прыгают с дерева на дерево.

Что только он ни делал, как ни пугал обезьян — не смог вернуть ни одной шапки. Рассердился, в досаде сорвал с себя шапку и швырнул ее на землю с криком:

— Берите уж заодно и мою шапку! На что мне она одна-то!

Обезьяны, надо сказать, любят подражать человеку. Не успел торговец сорвать с себя шапку, как в тот же миг все обезьяны поснимали свои и покидали их вниз. Торговец подобрал шапки, увязал их в котомку и, очень довольный, пошел своей дорогой.

Перевод с урду В. Крашенинникова.

РОДНИК МОЛОДОСТИ

Японская народная сказка

В давние времена в провинции Мино жили старик со старухой. Обоим перепалило уже за семьдесят.

Старик ходил в лес за дровами, а старуха дома по хозяйству хлопотала. Так они и жили изо дня в день.

Старик всегда возвращался домой к вечеру. Но однажды случилось так, что солнце давно уже село, а его все не было.

Старуха забеспокоилась. То и дело выбегала за ворота смотреть, не идет ли?

Но старик все не показывался. Только за полночь кто-то пришел. Старик не старик, на спине вязанка хвороста — будто он.

Поднесла старуха свечу к его лицу, да так и ахнула: стоит перед ней ее муж, да только не старик, а юноша лет двадцати! Черные как смоль волосы так и блестят, на щеках румянец играет.

От изумления старуха прямо рот разинула:

— Ох, что с тобой, старик?

А старик ей в ответ говорит:

— Чудное дело со мной приключилось. Вот послушай! Рублю я сегодня хворост в лесу и вдруг чувствую: откуда-то ветерок прохладный повеял. Посмотрел вверх, а над головой у меня птица крыльями машет — такой красивой я еще не видывал… Редкостная птица! Дай, думаю, поймаю. Погнался я за ней. Шел, шел и очутился в какой-то долине. Кругом цветы диковинные цветут и родник бьет. А вода в роднике веселая, прозрачная. Пока я но горам бегал, в горле у меня совсем пересохло, а тут, как увидел воду, я и про птицу забыл. Спустился к роднику, зачерпнул и стал пить. Не вода, а вино — такая вкусная, что язык проглотишь! Весело стало у меня на душе, разлился хмель по телу. А потом закружилась голова, и повалился я на траву возле того родника. Просыпаюсь — луна еле светит, ночные птицы тоскливо кричат. Испугался я и пошел поскорее домой. Вот и пришел.

Старуха, широко раскрыв глаза, слушала длинный рассказ старика. А когда он кончил, сказала:

— Старик, а старик, я тоже схожу попью той чудесной водицы.

— Ну, конечно, ступай. Не годится же мне одному молодому быть!

И старик подробно объяснил ей, как найти дорогу к чудесному роднику.

На другой день с утра пораньше отправилась старуха искать родник молодости, а старика оставила дома сторожить.

Целый день просидел старик дома, томясь от безделия. Каждый час выходил он к воротам, думал, вот-вот придет старуха, а ее все не было. Наступил вечер, потом ночь, но старуха так и не пришла.

Еле дождавшись рассвета, отправился старик на поиски. С большим трудом в густом утреннем тумане добрался он наконец до того места, где бил родник. Посмотрел кругом — нет никого.

«Ну, — думает, — съели мою старуху волки или медведи!»

Опустился старик на землю и не знает, что делать. Вдруг сквозь журчанье родника до него донесся детский плач: «Уа-а! уа!..»

«Ой, кто ж это в такой глуши ребенка бросил?» — подумал старик и поспешил на голос. Подходит он и видит: белеет что-то в густой траве. Пригляделся — одежонка какая-то, и будто знакомая.

— Ну, конечно, это же кимоно моей старухи! В нем она и ушла вчера из дому!

Наклонился старик, а в кимоно грудной младенец копошится, заливается во все горло: уа-а, уа-а!

— Вот тебе и на! Уж не моя ли это старуха?.. — вслух подумал старик.

Тут младенец сморщил личико и закивал головой: мол, это я самая и есть, бери меня!..

— Вот несчастье! Видно, хлебнула старуха лишнего из родника, пожадничала, вот и стала такой.

Но делать нечего. Сунул старик младенца за пазуху и понес домой.

А кимоно старухино тоже с собой прихватил — ей же на пеленки.

Перевод Б. Бейко.