— Ну что ж, — Дайана устроилась за столом и посмотрела на остальных. — Госпожа Видау, вас я пригласила как директора медицинского отделения нашего университета. Мне поступило заявление от Лукаса о переводе на следственное дело. Собственно говоря, я вас всех поэтому тут и собрала.

Валерия вопросительно посмотрела на Лукаса, и он сказал:

— Профессор, я понял, что не буду работать врачом. Это определенно не моя профессия.

— Лукас… Ты взрослый человек, и решать тебе. Если это не сиюминутное решение…

— Это не просто не сиюминутное решение, это чувство, с которым я поступал на медицинский. Не хотел я сюда. Чего я действительно хочу — это стать детективом.

— Госпожа Видау, — вмешалась в разговор проректор, — у профессора Алмейда нет недостатка студентов на следственном деле, но она готова взять Лукаса без прохождения формальных процедур, если от вас будет рекомендация.

— Что ж, — вздохнула Валерия, — я бы, конечно, предпочла давать или не давать рекомендации своим студентам не в их присутствии, но что касается Лукаса, то могу совершенно точно подтвердить, что это старательный и честный ученик. Он уверен в себе, деликатен, умен, его отличает способность к аналитическому мышлению, он стремится к установлению причинно-следственных связей. Я сейчас это говорю, — она взглянула на Лукаса, — и понимаю, что из него, видимо, действительно получится хороший детектив. Госпожа Алмейда, я рекомендую вам зачислить Лукаса на следственное дело. Если детектив из него выйдет лучше, чем врач, то мы все от этого только выиграем.

Присутствующие засмеялись.

— В таком случае, — подытожила Дайана Лесса, — решение принято. Лукас, в течение завтрашнего дня мы оформим твой перевод документально, и уже послезавтра, я надеюсь, ты сможешь начать посещать свое любимое следственное дело.

— Правда? Спасибо! Спасибо большое! — обрадовался Лукас. — Я могу быть свободен?

— Да, — ответила проректор. — Госпожа Видау, я тоже не смею вас больше задерживать, тем более, что у вашего курса сейчас зачет. А с госпожой Алмейда мне надо обговорить некоторые технические моменты.

Валерия и Лукас вышли из ее кабинета.

— Профессор, я не знаю, как и благодарить вас! Спасибо огромное за рекомендацию!

— Ты заслужил ее. Тем более, мне не привыкать отдавать своих студентов в детективы, — улыбнулась она.

— Ну, я пошел. Спасибо!

— Куда это ты пошел? А зачет?

— Так я же…

— А ну-ка мухой на зачет!

— Профессор, так мы же…

— Ты слышал, что сказала госпожа Лесса? К учебе на следственном деле ты приступишь только послезавтра. А сегодня ты еще мой студент. И сегодня у тебя зачет.

— Но я был уверен, что…

— Я сказала — на зачет!

Лукас, конечно, не мог не подчиниться.

Арманду Тоцци сидел в зале Четвертого окружного суда Сан-Паулу и барабанил ладонями по столу. Первое убийство в городе за последние два с половиной года. И первое в его карьере. Да какое…

В зале было много представителей прессы. Тим Кравиц сидел на скамье напротив судейской трибуны и о чем-то тихо разговаривал со своим адвокатом. Внешне он был совершенно спокоен и лишь изредка покачивал головой в разные стороны, словно не веря в то, что все это происходит на самом деле.

На судейскую трибуну поднялась федеральный судья Уилма Сальгадо. Это была высокая крупная чернокожая женщина с выпрямленными длинными волосами. Мантия делала ее еще больше, чем та была на самом деле. Как и подобает судье, она не выражала ровным счетом никакого отношения к резонансной составляющей происходящего и создавала полное ощущение того, что, какой бы вопрос ни поставили на рассмотрение, он разрешится честно и беспристрастно.

«Подозреваемый, встаньте, пожалуйста», — вежливо обратилась судья к Тиму Кравицу. Тот нерешительно поднялся с места.

В этот момент по залу пронеслось шушуканье, очень быстро переросшее сначала в заметный гул, а потом и вовсе в неуместный шум. За те несколько секунд, которые потребовались судье Сальгадо, чтобы отойти от застигшего ее врасплох возмущения и призвать прессу к порядку, журналисты уже успели сообщить своим студиям первую информацию. «И вот, наконец-то, стало известно — у Кравица уже статус подозреваемого!» — говорил в камеру один из корреспондентов. «Судья только что обратилась к члену Палаты как к подозреваемому!» — шептал его коллега из другого новостного канала. Пронзительный стук молоточка навел тишину. Судье не пришлось даже открывать рта — по возникшему на ее лице свирепому выражению вмиг стало понятно: еще хоть слово — и пресса будет удалена из зала.

Тим Кравиц внимательно смотрел на судью, будто пытаясь взглядом донести до нее, что не сделал ничего не просто криминального, но даже предосудительного.

— Прошу вас назвать свои имя, возраст и место жительства, — обратилась к нему судья, лицо которой вновь стало спокойным и перестало выражать эмоции.

— Тим Кравиц, Ваша честь. 53 года. Живу в Сиднее, Австралия, но последнее время нахожусь в Сан-Паулу по семейным причинам.

— У вас есть адвокат?

— Да, Ваша честь.

— Кем вы работаете?

— Я член Палаты. Один из девяти.

— Вы знаете, в чем вас подозревают?

— Нет, Ваша честь.

— Спасибо, присаживайтесь. Детектив, — обратилась Уилма Сальгадо к Арманду Тоцци, — суд просит вас пояснить суть вашего ходатайства.

— Ваша честь, — поднялся с места Арманду, — у следствия есть достаточные основания полагать, что господин Тим Кравиц совершил убийство.

— П-п-простите? — едва слышно произнес Кравиц, и глаза его округлились.

— Детектив, — не обращая внимания на Тима Кравица, сказала судья, посмотрев на Арманду, — вы обратились в суд с заявлением о заключении господина Кравица под стражу на время проведения расследования. Пожалуйста, изложите факты, которые с вашей точки зрения могут убедить суд выдать эту санкцию.

— Да, Ваша честь, — выдохнул Арманду, упершись выпрямленными пальцами рук в крышку стола. — Согласно имеющимся в материалах уголовного дела данным, двенадцатого февраля этого года, примерно в 10:05 по местному времени, на парковке университета Сан-Паулу было обнаружено тело Стефани Джефферсон, женщины сорока восьми лет, которое находилось в принадлежащем ей левиподе с работающим двигателем. По заключению судебно-медицинской экспертизы, смерть госпожи Джефферсон наступила в результате воздействия на организм компонентов латиоида. Анализ данных чипа роговицы глаза дает все основания полагать, что потерпевшая не принимала латиоид добровольно, то есть в ее организм он попал против воли и без ведома потерпевшей. В результате оперативных мероприятий, которые стали проводиться незамедлительно после получения информации от медицинских экспертов об отсутствии признаков самоубийства, подозрение пало на Тима Кравица, супруга погибшей. Так, на день своей кончины Стефани Джефферсон в течение шестнадцати лет состояла в браке с господином Кравицем. Семья постоянно проживала в Сиднее, в Австралии. Четвертого января прошлого года госпожа Джефферсон по приглашению заведующей кафедры исторической литературы университета Сан-Паулу приехала в порядке обмена в наш город и приступила к выполнению обязанностей приглашенного профессора. Ее супруг, подозреваемый по делу, первоначально остался в Сиднее, однако пять месяцев назад приехал сюда, к своей жене. Данные оперативной разработки позволяют прийти к выводу о том, что супруги испытывали друг к другу резко неприязненные чувства, между ними часто вспыхивали затяжные ссоры. По заключению судебно-медицинской экспертизы, на момент смерти госпожа Джефферсон находилась на десятой неделе беременности, а если быть точным — срок беременности составлял 65 дней с погрешностью не более одного дня в обе стороны. Объективные данные позволяют прийти к обоснованному выводу, что беременность наступила не в результате половых отношений между Стефани Джефферсон и Тимом Кравицем, о чем последний знал, что в том числе служило почвой для непрекращающихся ссор между супругами. По версии следствия, на фоне окончательно сформировавшихся личных неприязненных отношений Тим Кравиц, имея умысел на лишение жизни своей супруги, Стефани Джефферсон, решил сымитировать ее суицид при помощи незаконно приобретенного латиоида. Так, утром двенадцатого февраля Кравиц вскрыл капсулу и подмешал препарат в пищу своей супруге, которую потерпевшая приняла на завтрак. Согласно данным чипов роговицы глаза Кравица и Джефферсон, оба в этот момент находились в своем доме. При таких обстоятельствах следствие намерено сегодня выдвинуть обвинение против господина Кравица в совершении убийства, поскольку мы считаем, что именно этот человек умышленно лишил жизни профессора Джефферсон. Уже сейчас в деле собрано достаточно убедительных доказательств, свидетельствующих о совершении подозреваемым инкриминируемого ему деяния.