– У меня как раз есть для вас человек, – сказал Джеффри, когда Уолтер заговорил о подходящем кастеляне. – Сэр Джон – человек средних лет с преданной и хозяйственной супругой. Кроме того, у него есть сын, который может взять на себя управление замком, во главе которого он сейчас стоит. Таким образом, молодой Джон поднаберется опыта, к тому же это всего лишь временная мера. Когда в Рыцарской Башне будет наведен порядок, вы сможете выбрать человека на свое усмотрение, и сэр Джон вернется в Одихем. Я почти уверен, что подберу место для его сына к тому времени, так что мы все извлечем из этого пользу.

– Да, – сказал Иэн, – и необходимость официального введения в должность кастеляна послужит благовидным предлогом для вас с Сибель, чтобы не задерживаться слишком долго со двором. Но ты должен немедленно написать кастелянам Барбери, Торнбери и Фой и вызвать их к себе для принесения феодальной присяги верности. Боже упаси, чтобы нынешний покой оказался лишь затишьем перед новой бурей, но если это действительно так, ты должен завладеть своими землями до того, как начнется эта буря.

– Верно, – согласился Джеффри. – Сэр Джон присоединится к нам в Оксфорде. Я сегодня же пошлю к нему гонца. Одихем находится не очень далеко.

– Если вы отправитесь на запад, – вставила Элинор, – не забудьте остановиться в Клиро и принять присягу верности у сэра Роланда, Сибель.

– Но спешить с этим нет никакой необходимости, – возразила Сибель. – Сэр Роланд уже знает, что Клиро является частью моего приданого, а его преданность не оставляет сомнений.

– Конечно, но никогда не вредно возобновлять клятвы верности, – мягко уточнила Джиллиан.

– Ты права, Джиллиан, – согласилась Элинор, нежно улыбнувшись своей невестке, которая некогда была в этой жизни всего лишь тихой, забитой, попираемой опекуном сиротой, а теперь справилась бы с целым королевством, окажись она у власти. – Однако моя главная цель заключается не в этом. Если я хорошо помню запад страны, то Рыцарская Башня – самый северный замок Уолтера, а Голдклифф – самый западный. Следовательно, Клиро находится ближе этих замков к Торнбери и Фой, по крайней мере, на день пути. Барбери необязательно принимать во внимание, поскольку вы сможете вызвать его кастеляна в поместье под Брейдоном.

– Вы хорошо помните запад страны, леди Элинор, – сказал Уолтер, – и собрать людей в Клиро благоразумней не только из-за расстояния, но и по другой причине. Возможно, не все из них окажутся такими же трусами и предателями, как сэр Гериберт. Есть даже шанс, что один из них или даже все они – люди порядочные. Зачем нужно, чтобы они чувствовали себя неловко, увидев, что я не только сменил кастеляна Рыцарской Башни, но и весь гарнизон замка?

– К тому же в том, что ты вызовешь их в это время, не будет ничего необычного, – добавила Сибель, – поскольку ты должен объявить им о нашей женитьбе, и они смогут стать свидетелями присяги верности, которую принесет мне сэр Роланд. Эта присяга подчеркнет тот факт, что за тобой находится вся сила Роузлинда.

Вся семья одобрительно загудела. Уолтер поудобней уселся в кресле, выложенном подушками, которое для него поставили рядом с камином. В самом начале беседы, в целом сосредоточенной на проблемах королевства, он спросил себя, неужели его личные интересы были столь незначительны, что их отодвинули на задний план. Теперь он понимал – раз уж он стал членом клана Роузлинда, его дела не могли быть забыты никоим образом. Он улыбнулся, вспомнив, как недовольно отзывался Саймон о своей матушке и сестре, как о женщинах, которые с радостью отдадут десять бушелей пшеницы, но только после того, как пересчитают все зернышки в каждом колоске и проведут основательное расследование, если вдруг не досчитаются хотя бы одного зерна.

По сути дела, Уолтер не видел в этом никакого изъяна. Отношение Саймона к собственности предков всегда приводило его в недоумение. Стоило им с Рианнон предложить сыграть при дворе определенную роль, как они тотчас же потеряли всякий интерес к мелким деталям и исчезли. Сам Уолтер не любил, когда с ним хитрили, и прилагал все усилия, чтобы этого не происходило. Он оглядел всех присутствующих, и его удовлетворение стало еще сильнее. Он не видел ни одного изъяна в поступках всей семьи, ставшей отныне его.

Во всем соблюдалось приличие и порядок. Несмотря на то, что все присутствующие женщины были гораздо богаче и могущественнее своих мужей, в кресле сидела только леди Элинор, и то оно было более низким и не таким изящным, как кресло лорда Иэна. Кроме того, эту привилегию давал ей возраст. Джоанна, Джиллиан и Сибель занимали стулья в ногах у своих мужей, что вполне отвечало приличиям, если кресел не хватало, и делало их похожими на простых, раболепных женщин. Это обстоятельство успокаивало, хотя Уолтер отлично понимал, что оно не имело никакого значения. Затем он поправил свою мысль: оно не имело никакого значения, поскольку каждая жена уверенно облокотилась на своего мужа, так же как Сибель опиралась на его ноги. Рука Адама покоилась на плече Джиллиан, и она поигрывала его пальцами; Джеффри рассеянно поглаживал одним пальцем Джоанну по щеке. Играть роль покорных жен для создания видимости этим женщинам позволяли доверие к своим мужьям и уверенность в собственной силе.

Они не нашли короля в Оксфорде. Служащий казначейства, считавший Джеффри надежным другом Генриха, сообщил ему, что король уехал в Хантингтон, который находился к западу от Херефорда близ Пейнкасла. Джеффри поблагодарил клерка и присоединился к семье для торопливого и неспокойного совещания. Своим отъездом на самый крайний запад Генрих словно намеренно вызывал и искушал бунтовщиков.

– Это может вернуть все к самому началу, – сказал Уолтер. – Поскольку Ричард уехал в Ирландию, людьми Пемброка командует Джилберт Бассетт. Бассетт не горит любовью к королю, и я думаю, что большая часть армии Ричарда, по крайней мере, те подразделения, что не задействованы в охране других замков, сейчас находится в Клиффорде.

– По моим предположениям, это проделки подлой змеи Винчестера, – проворчал Джеффри. – Если Бассетт нападет на Генриха и королю придется бежать, злость и позор пересилят желание короля заключить мир.

– Я отправлюсь в Клиффорд и предупрежу Бассетта, – предложил Саймон.

– Нет, – возразил Уолтер, – это сделаю я. От вас и леди Рианнон будет гораздо больше пользы в Хантингтоне. Ваше присутствие послужит для Генриха действенным доказательством, что принц Ллевелин не принимал участия в нападении, если я вдруг приеду слишком поздно или Бассетт не станет слушать меня.

– А как насчет меня, милорд? – спросила Сибель. – Что лучше поспособствует вашей цели – если я поеду с вами или отправлюсь ко двору?

– Ни то, ни другое, – ответил Уолтер после секундного раздумья. – А еще лучше, если вы последуете за мной на всех парах, какие только смогут выжать сэр Джон и его супруга. Они не знают местности, и мы не можем допустить, чтобы они путешествовали сами. В любом случае они не попадут без меня в Рыцарскую Башню, поскольку Дэй никому не откроет ворот без моего приказа.

В этом Уолтер сомневался, понимая, что Дэй наверняка откроет ворота, увидев Сибель. Затем он убедил себя, что это будет неудобно, поскольку для встречи с Сибель ему придется ехать на север, а затем возвращаться с ней на юг в Хантингтон. Ничего страшного не случится, если Рыцарская Башня, останется без кастеляна еще несколько дней. Однако за сознательным решением скрывалось некоторое беспокойство, порожденное мыслью, что настоящей причиной того, что он не хотел посылать ее в Рыцарскую Башню, являлось его нежелание расставаться с ней на два дополнительных дня, которые бы ушли на все необходимые приготовления. Но это беспокойство выудило на поверхность совершенно иное толкование. Из того, что Уолтер слышал в последнее время, леди Мари и ее сестра должны были остаться в Клиффорде.

– Не ездите в Клиффорд, – поспешно продолжал Уолтер. – Я не хочу, чтобы преданность сэра Джона королю подверглась сомнениям из-за того, что он посетит крепость мятежников до подписания мирного договора. Езжайте в Клиро. Я приеду туда.