— Какие красивые! Как они милы! Нужно с ними познакомиться. Нужно забрать их отсюда и увезти с собой, — шепотом сказал барон, продолжая наблюдать.

Поскольку в "Звукофабрике" не подавали ликеров, свита барона уже через полчаса стала высказываться за то, чтобы сняться с места и отправиться в верхнюю часть города, в более цивилизованный и более отвечающий их вкусам частный дансинг-клуб "ЗА СТОЙКОЙ". Это заведение оказалось единственным местом, приглянувшимся барону во время пребывания в Нью-Йорке, куда он приехал для того, чтобы присмотреть за сохранностью фамильной коллекции фон Штурмов, выставленной в Метрополитен-музее… а может быть, заодно купить компанию "Блэк".

— Поедем в наше любимое местечко, выпьем шампанского, станцуем под зажигательные латинские ритмы, всласть посидим в удобных кожаных креслах, — сказал барону на ухо председатель "Блэк".

Барон колебался. Он был большим ценителем и коллекционером всего прекрасного, и эта юная парочка его просто очаровала. Понаблюдать за ними — чем не достойный финал прожитого дня. Барон взглянул на девушку в долларовом платье с улыбкой, в которой сквозили дойчмарки и доллары, доллары, доллары. Ее нужно обязательно взять с собой. Знаменитая манекенщица должна оказаться в обществе барона-миллиардера.

" Джинджер, Фред и Джин Келли — эти танцевать умели", — голос Мадонны уже напоминал хрип, толпа на подмостках обезумела, Фредерик был в полном экстазе.

— Дитер, — начальственно произнес барон. — Пускай они к нам присоединяются.

Дитер слушал, улыбаясь. Все люди "Блэк" улыбались, когда улыбался барон.

Изможденная танцем толпа аплодировала Флинг и Фредерику. Чуть не половина звезд подиума, собравшихся здесь, стали таковыми благодаря Фредерику, но сегодня звездой была ФЛИНГ, и всем на "Звукофабрике" это было ясно, как Божий день. Но Флинг была уже озабочена тем, чтобы вернуться домой до звонка Кингмена, и Фредерик поневоле озаботился тем же самым.

Для всех, кто более менее представлял ситуацию в международных финансах в начале девяностых, кто имел хоть малейшее знакомство с парнями ив Европы, раскупавшими на свои миллиарды евродолларов старушку Америку, не было сюрпризом встретить барона фон Штурма, обладателя одного из крупнейших состояний в Европе, на Пятой авеню и Уолл-стрит, вдалеке от фамильных замков. Утренний выпуск "Файненшнл таймс", например, оповещал своих читателей, что WWVS, одну из компаний барона, запросил о помощи гигант розничной торговли — универмаг "Блэк" с Пятой авеню, оказавшийся на грани банкротства. Председатель его правления, на редкость милый парень, внезапно обнаруживший у себя в родне выходцев из Германии, на последние средства из бюджета компании составил удивительно разнообразную и бурную программу пребывания в Нью-Йорке барона и его свиты. В эту свиту, между прочим, входила Линн Маньюлус, живая легенда мира моды, дочь неувядающей Мисс Марты, известной в своих кругах не меньше, чем Эсте Лаудер в мире косметики.

С Линн и ее матерью барон познакомился лет двенадцать назад в разгар летнего сезона в Париже. Гостиницы были переполнены, и он с баронской щедростью предоставил в их распоряжение свой номер-люкс в отеле "Риц". Сейчас своим цепким взглядом Линн уловила, что барон смотрит на девчонку, резвящуюся в долларовом платье — последней модели из коллекции предыдущего протеже Линн. Она прокричала фон Штурму сквозь гром и грохот диско-музыки:

— Это модель Кристиана Франсуа Рота, о которой я вам уже рассказывала. "Деньги", платье-деньги. Изумительный наряд! Я попрошу его сделать платье-дойчмарку, если вы захотите. — Она кричала так громко и с таким энтузиазмом, что сама вдруг испугалась, не лопнули ли у барона барабанные перепонки.

Тот в ответ моргнул раз десять — своего рода диско-вариант азбуки Морзе. Сквозь гром и грохот она лишь уловила слова: "…встретиться с ними"

Линн изящно пробралась через сборище танцующих, проявив при этом недюжинную решительность и ловкость, и совершенно неожиданно появилась в поле зрения Флинг. Маленькие ручки Линн сомкнулись в нежном объятии вокруг новой звезды.

— Пойдем, познакомлю вас с человеком, который, возможно, уже завтра станет новым хозяином "Блэк", — говорила она, проталкивая Флинг и Фредерика через толпу.

— Барон, хочу познакомить вас с долларовым платьем, — сказала она и показала на Флинг. Та еще тяжело дышала после небольшого сеанса ритмической гимнастики: полные груди вздымались, вырываясь поверх сурового лика Джорджа Вашингтона, а в расселине между ними сверкали бисеринки пота.

Фредерик внимательно следил за утонченным, изящным джентльменом, который взял Флинг за руку и поцеловал воздух над ее пальцами. Затем легким наклоном величаво посаженной головы барон приветствовал Фредерика.

— Здесь чертовски шумно, я даже не расслышал, звякнул он своими тевтонскими шпорами или нет, — прокричал Фредерик Линн. Он не поверил глазам своим, увидев, как Флинг делает реверанс. Бедная милая Флинг, получив представление об этикете в своей несчастной школе Тела Христова, делает реверанс перед делягой бароном, ввалившимся в жаркую и потную дискотеку в черном костюме!

— Ну, ты даешь, Флинг!

Этот мужчина был старше Кингмена, определенно старше, но также чрезвычайно красив.

"Какой-нибудь барон-разбойник, голову даю на отсечение", — подумал Фредерик. В такие моменты, как этот, на него накатывала ревность. Иногда, редко…

Он почувствовал, что Флинг потянула его за рукав.

— Мне нужно уйти отсюда. Мы сделали все, что надо было сделать. Хорошо бы теперь домой, а? На наряд все уже успели посмотреть, — прокричала она, сложив руки рупором и приставив к уху Фредерика.

— О, Флинг! Как ты можешь так поступать со мной?.. Именно тогда, когда мы начали ловить кайф! — Фредерик почувствовал, что у него начинает портиться настроение.

— Фредерик, ну, пожалуйста, Кингмен должен позвонить. — Флинг включила все свое обаяние, а на крайний случай приберегла слезы: Фредерик этого не переносил. — Не могу же я уйти отсюда одна? Тебе следуетпроводить меня домой.

Ее широко поставленные глаза смотрели на Фредерика, как два голубых озера, в которых он всегда непременно тонул.

Своим орлиным носом барон моментально учуял, что ему подворачивается шанс. Вечер обещал быть интересным — во всяком случае не менее интересным, чем покупка нового универмага.

Флинг послала несколько воздушных поцелуев публике и пожелала спокойной ночи столпившимся вокруг нее хорошеньким девушкам; смех ее звенел, как серебряный колокольчик.

"Очаровательно", — подумал барон, наблюдая, как парочка прощается с поклонниками. В это мгновенье они напоминали детей семейства ван Траппов из фильма "Звуки музыки", покидающих взрослую вечеринку и отправляющихся в спальню, где их разденут и уложат в кроватки.

— У меня здесь машина, позвольте вас подбросить.

На этот раз Фредерик готов был поклясться, что действительно слышал клацанье тевтонских шпор. Пробираясь вслед за бароном к выходу, Фредерик взял Флинг за руку и прошептал ей на ухо:

— Интересно, как полагается обращаться к баронам в постели?

— Вероятно, " ваше баронство", а как же еще? — хихикнула Флинг.

— В клуб "За стойкой", Ганс, — скомандовал барон шоферу в ливрее, вводя его в курс программы отдыха на остаток ночи. Назревала большая потеха. Флинг, Фредерик и барон-разбойник и миллиардер. До чего же хорошо, что универмаги не работают! Подумав об этом, Фредерик приготовился бодрствовать до утра.

— О, нет-нет-нет! — Флинг упала на оленью кожу заднего сиденья и до подбородка закуталась в мех шиншиллы. — Мне нужно было оказаться дома еще двенадцать минут назад. О, Господи!

Глаза Фредерика пошарили по заднему сиденью, и он почувствовал, как к его экстазу примешивается легкая паника. Оглядевшись, он увидел электронные часы, вделанные в пульт управления из полированного дерева. Это была не машина, это был голубой сон немецкого механизма.