Сферотехник с удовольствием потянул носом, пытаясь угадать, что входит в состав «зелья» на это раз. Распространенное заблуждение гласило, что в основе глинтвейна непременно должно быть вино, но Эл эту идею решительно отвергал. Сегодня продукт его творческой мысли пах апельсинами, имбирем и немного — сливами. Время от времени легкий ветерок подхватывал поднимающийся над котелком пар, и приносил другие ароматы — гвоздика, корица, еще что-то явно фруктовое, но неопознаваемое… Ильнар сделал глубокий вдох и, не удержавшись, широко зевнул.

— Да проснись уже, наконец, — проворчал Эл. Он осторожно накрыл котелок крышкой, присел на спинку скамейки и наклонил голову к плечу, критически разглядывая друга. В ярко-зеленой куртке и полосатой, черно-оранжевой шапке доктор выглядел забавно, казалось, в сонный предзимний сад залетела яркая тропическая птица. Залетела, устроилась на ветке и неодобрительно осматривается, сердито топорщит яркие перья — как можно жить в таком неуютном месте?!

— Ты похож на объевшегося кота, — сообщил Эл, словно прочитав мысли друга, и тот фыркнул. — Развалился тут на солнышке, разве что не мурлычешь, и хвоста нет. Только кошкам можно дрыхнуть по двадцать часов в сутки, а тебе не стоит. Ты чего ночью делал, интересно?

Ильнар с досадой поморщился. Что он только ни делал ночью, пытаясь заснуть! Принял теплый душ, выпил успокоительный чай, проветрил комнату, даже выпросил у Тарины аромалампу с какой-то успокоительной смесью… Правда, лампу пришлось вернуть, от нее разболелась голова, пришлось глотать таблетку. В конце концов, он даже начал считать овец и насчитал пару тысяч. Но сон никак не шел, лишь какая-то зыбкая, неустойчивая полудрема, утомляющая еще больше. Нормальный сон пришел лишь под утро — разумеется, очередной кошмар.

— Чем критиковать, лучше посоветуй надежный способ заснуть, — проворчал сферотехник, безуспешно пытаясь сдержать новый зевок. Хорошо еще, что на работу не нужно, и можно дремать весь день, не боясь ни прорывов, ни воспитательных мер в исполнении Кира. — То бессонница, то кошмары… Я за последний месяц нормально высыпался, только пока в больнице лежал.

— Серьезно? — Доктор соскочил со скамейки и, подойдя ближе, легонько коснулся висков Ильнара ладонями и велел: — А ну-ка, смотри на меня.

Руки у него были теплые, почти горячие. Умом Ильнар понимал, что друг пытается вызвать отклик его собственного дара, но ничего не ощущал, лишь возрастающее раздражение. Ментальный блок, позволяющий защититься от чужих эмоций и скрыть собственную ауру, он кое-как освоил, но этим дело и ограничилось. Истинное зрение не возвращалось, несмотря на все назначенные доктором упражнения. Эл уверял, что восстановление чувствительности — вопрос времени, и интуит заставлял себя в это верить. Хотя бывали минуты, когда его едва ли не затапливало отчаяние — как он будет жить без дара?! Разум пытался побороть эмоции и возражал, что вот Фин, например, совсем не интуит, и это ничуть не мешает ему в работе. Это немного успокаивало. Совсем немного.

Потому что между тем, чтобы не иметь дара изначально, и тем, чтобы его лишиться, была существенная разница.

Ильнар сердито мотнул головой, освобождаясь, Эл нахмурился и потер переносицу.

— Что-то не нравишься ты мне. Говоришь, в больнице спал нормально? Хотя у тебя ж снотворное было… — доктор задумчиво пошевелил губами, глядя куда-то в пространство, потом решительно взялся за коммуникатор и, едва поздоровавшись, принялся обсуждать с кем-то список лекарств. Речь друга, почти целиком состоявшая из непонятных названий и дозировок, на слух Ильнара звучала непереводимой абракадаброй, и он снова закрыл глаза, пользуясь тем, что от него отстали.

Но заснуть окончательно ему не дали.

— Если ты все еще намерен притворяться здоровым человеком, — негромко произнес друг, — советую открыть глаза. Сюда идут наши сестры.

Сферотехник мысленно застонал — ну только сестер еще не хватало! Зачем, спрашивается, их сюда понесло? Он позволил себе еще пару секунд погрустить о безвозвратно потерянной возможности выспаться и, приподнявшись, выглянул из-за спинки скамейки. По садовой дорожке по направлению к беседке, шли, увлеченно болтая и смеясь, Кеара и Тарина. На какой-то миг Ильнару показалось, что они так и пройдут мимо — но его заметили.

— Вот вы где! — торжествующе проговорила Тарина, вставая на пороге беседки. — А мы вас по всему дому ищем!

— И зачем мы вам? — вздохнул Ильнар, выпрямляясь. — Доброе утро, кстати.

— Нам — ни за чем, — фыркнула сестренка. — Но мама сказала, что через час приедет Тео, он хочет тебя навестить.

— Оу… Передай, что я болею, у меня постельный режим и суровый доктор не разрешает мне вставать.

Суровый доктор, не далее как час назад на пинках выгонявший друга из кровати, неодобрительно покачал головой, но промолчал, явно не горя желанием общаться с сыном наместника.

Тарина хитро сощурилась:

— Что, и Карисе так сказать?

Ильнар с интересом обернулся на дом. Пожалуй, ради удовольствия видеть Карису можно немного потерпеть общество ее брата… Пока он пытался сформулировать свой ответ так, чтобы в нем не слишком звучала заинтересованность, Эл расставил на столике кружки и произнес:

— Отлично, мы еще успеем немного посидеть, а потом пойдем в дом все вместе, пока кое-кто не простудился.

— Даже не знаю, кто бы это мог быть, — пробормотал сферотехник. — И зачем было вытаскивать меня из дома, если тут же загонять обратно?

Эл закатил глаза, но лекцию об ослаблении защитных сил организма в связи с повреждениями ауры оставил на потом, и в качестве профилактики простуды протянул другу кружку с глинтвейном.

Последнюю повязку сняли вчера, но удержать левой рукой что-то тяжелее листа бумаги Ильнар все еще не мог, пришлось пристроить кружку на спинке скамейки. Мелкая моторика в полной мере не восстановилась, а коллекция шрамов на ладони пополнилась еще несколькими темными извилистыми полосами, и хорошо еще, что рукава у форменного комбинезона длинные и плотные. Лечащий врач уверял, что через месяц с небольшим пациент вполне может вернуться к работе — при условии, что будет выполнять все назначения и клятвенно пообещает соблюдать технику безопасности.

Тарина уселась рядом, поймала брата за руку и несколько секунд разглядывала шрамы на его ладони.

— А что было бы, если бы ты не подружился с Элом?

Друзья переглянулись.

— То же самое, — меланхолично изрек доктор. — Он точно так же попадал бы в больницу и я точно так же его бы вытаскивал. Как и любого из моих пациентов. Думаешь, он единственный оболтус в Оперативном отделе?

— Прошу заметить, один из лучших оболтусов оперативного отдела, — поправил Ильнар, обнимая сестру за плечи. Она тихонько вздохнула и прижалась крепче.

Эл кивнул с самым серьезным видом:

— Да-да, я помню. Первая группа в боевом рейтинге, и поэтому вас всегда отправляют в самые поганые места. На месте Кира я бы поговорил с полковником о том, чтобы дать и другим группам возможность возглавить рейтинг.

— Кир — ненормальный трудоголик.

— Кто бы говорил. У вас вся группа — ненормальные трудоголики.

Утверждение было спорным, но Ильнар только пожал плечами. Может, и трудоголики. Может, и ненормальные. С Кира сложно не брать пример. А может, все дело в том, что он выбирает подчиненных по своему, так сказать, образу и подобию?

— А может, мама права? — неожиданно проговорила Тарина, запрокидывая голову, чтобы взглянуть брату в лицо. Тот недоуменно поднял бровь, и девочка пояснила: — Это ведь правда опасно, в смысле, твоя работа. И ты…

Она не договорила и шмыгнула носом. Ильнар поймал взгляд друга, тот мимолетно нахмурился, но прежде чем кто-то из них успел что-то сказать, вмешалась Кеара.

— Рин, я думаю, с ним ничего не случится. И нарываться на неприятности он больше не будет.

— Почему это? — немедленно заинтересовался Ильнар. Он и сам готов был произнести эту фразу секунду назад, но такая вера в него со стороны Кеары настораживала.