А Бледный вытер лезвие о штанину и стал протирать рукоятку – не спеша, аккуратно…

«Он хочет, чтобы она не скользила в ладони! – догадался вождь. – Это – боец! И Тропа Смерти змеится вдаль за его спиной! О-о-о!!!»

Волк настолько увлекся, что еле успел остановить себя – он почти начал слезать с лошади: «Нельзя! Больше мне нельзя! Я давно уже не воин – Белое Копье, у меня теперь другое имя. Ну, кто следующий?»

– У-у-у-а-а!!! У-у-у-у!!!

Взметая пыль огромными ногами, прыгая через трупы Одетых, к ним неслось чудовище! Вот оно остановилось перед толпой, ударило себя в грудь, покрытую красно-черным узором, и гул, подобный голосу Большого Тамтама, взлетел над площадью:

– А я-а-а? Без меня!!! Вы что-о-о?!!

Рыжий Волк позволил себе улыбнуться: «О, Каменный Молот! Тебе нет равных ни под Луной, ни под Солнцем! Ты, как всегда, увлекся и чуть не пропустил самое интересное! Но зато много, наверное, Одетых женщин отправил на Тропу Смерти твой член! Ты все ищешь ту, которая будет рада твоему Большому Оружию, а они кричат и умирают. О, Каменный Молот!»

С ним не спорили, ему не препятствовали, перед ним расступилась толпа, ведь он – Каменный Молот! Его мать была маленькой прирученной женщиной из Одетых, а всем известно, что они умеют рожать больших мужчин!

Молот метался в пустом пространстве:

– Что-о? Где? Где он? А? Это? Э-э-э-то?! – он наклонился, рассматривая противника, его грудь и живот собрались в толстые складки, неузнаваемо исказив рисунок. – Шутка, да? Шутка? Убью! Я не кончил, а вы-ы-ы… Всех убью-ю! Кто? Кто звал?! Убью прямо ща-а-а!

Сидя на лошади, Волк мог не склонять голову, чтоб говорить с этим воином – их головы были почти на одном уровне. «Ох, как тяжело быть вождем!» – пожалел он себя и больно прикусил губу, сдерживая улыбку. Медленно и величественно поднял правую руку:

– Сражайся, Каменный Молот!

– Нет, ну ты… эта… Я чо… я готов, а с кем надо-то?

Рыжий Волк не удостоил его ответом. Вместо него закричали воины. Они пихали Молота в жирные бока, дергали за набедренную повязку, тыкали пальцами в сторону Бледного, в тела мертвых воинов, делали жесты, как бы растирая кулаком правой руки что-то в ладони левой.

– Ну, вы чо?! Правда? Он, да? И Клюва тоже?! А баба – его? Маленькая… Кричать будет! Гы-ы-ы! Люблю, когда кричат! Я ее потом того, да? Можно? Ну, тогда ща…

А Бледный стоит, голову повесил, руки опустил. Что-то быстро-быстро стала говорить его маленькая женщина. Не поднимая головы, Бледный величественно-небрежным жестом остановил ее – настоящий воин! И вдруг…

Чужак убрал нож куда-то в штаны, медленно поднял руку и показал на огромную тушу Молота. По ушам резанул его резкий, пронзительный голос (он говорил на языке Одетых):

– Вождь, его жизнь – моя? Ты слышишь: моя?

От неожиданности Рыжий Волк чуть не вздрогнул, но удержался, застыл неподвижно. Потом медленно, еле заметно, двинул головой вниз.

– Моя-я-а!!! – взвизгнул Бледный, и начался поединок.

Неправда, что большие, сильные люди медлительны и неповоротливы, неправда! Каменный Молот текуч и подвижен, как вода горного ручья, а руки его – как лапы лесной кошки.

Удар, еще удар, короткое хватательное движение, и еще… Бледный танцует, ускользает. Ага, Молот понял! Он больше не притворяется гнилым дубом, он сражается!

Им уже мало места, зрители подались назад, уже вся площадка между домами стала ареной. Бойцы и зрители топчут тела мертвых, спотыкаются о них, их никто не замечает.

Так олень-рогач отмахивается от голодного овода, так старый бизон дерется с матерым волком-одиночкой. Орут, визжат в экстазе зрители – уже не понять, чьей смерти хотят они больше! Вьется, порхает Бледный Воин, сыплет и сыплет смертельные удары-укусы – руками, ногами, головой… О-о-о!!!

Неколебим, неприступен, как горный кряж, могучий Молот! Что ему укусы слепня? Его ноги почти не касаются земли, движения рук его не уловит и глаз, он не знает усталости, о-о-о, Каменный Молот!!!

Вот он попал, схватил! Сомкнулись мощные пальцы на тонком плече Бледного! Облапил, прижал его к могучей груди Каменный Молот! Сейчас, сейчас хрустнут тонкие ребра… Но извивается, выскальзывает Бледный из жирных и мокрых складок, выползает, выдавливается, как вьюн из пальцев мальчишки!.. Ну же! Ну!!. Вылез! И снова бьет! О-о-о, какой бой!!!

Заливает глаза, капает в пыль пот и с бойцов, и со зрителей, уже охрипли глотки: «Ну же, ну! Убей!!!»

И дрогнул Каменный Молот. Опустились могучие руки. Качнулся и встал на колено несокрушимый боец. Прыгнул, как кошка, Бледный Воин на необъятную спину врага, вцепился в волосы, тянет назад огромную голову, обнажает горло… Рвет воздух визг победителя:

– Мо-о-ой!

И течет кровь из глубокой царапины, пачкает разрисованную грудь, мешается с потом и капает в пыль.

Тронул лошадь Рыжий Волк, двинулся вперед, остановился. Не глядя, выдернул из волос тонкое перо с желтыми полосами, нагнулся, протянул победителю. Взял перо Бледный Воин, держит, смотрит… Повернулся, встал на колено, протянул перо Каменному Молоту. Тяжело дышит Каменный Молот, течет кровь по могучей груди. Поднял руку, взял толстыми пальцами тонкое перышко, ткнул кончик в свою кровь и… воткнул перо в волосы Бледного!

– Уа-а-у-у-у!!! – взвыла толпа, вырос лес топоров и копий. – Уа-а-у-у-у!!!

– Зачем ты убил людей, Копье?

– Я больше не Белое Копье. Я – Рыжий Волк!

– Да, знаю, знаю… Но зачем?!

– Я убил их для того, чтобы их не было.

– Господи Всемогущий! Мы же дружили с твоим отцом, я учил тебя… Убей и меня тоже!

– Нет. Ты пришел сюда один. Ты разговаривал с нами, учил нас. Пусть будет опять так.

– Так уже не будет!!! Вы вырезали весь поселок!

– Конечно, весь. И сейчас подожжем дома. Не волнуйся: скоро должен пойти дождь, и большого пожара не будет.

– Боже, Боже, за что мне?!. – старик раскачивался, как от сильной зубной боли. – А это кто? Твой шпион? Я принял его…

– Нет. Я увидел его здесь впервые. Он – великий воин, он – брат Каменного Молота.

– Послушай, Волк, ты, как и я, носишь на груди знак…

– Нет! Уже давно не ношу. Можешь забрать его обратно!

Вождь выложил на стол засаленный кожаный мешочек, казавшийся пустым. Старик не притронулся к нему:

– Это не важно… Ты знаешь заповедь любви и добра. Как ты мог? Такой грех…

– Но никто не обрушил на меня ни гром, ни молнию. И потом: ты много раз повторял, что нужно слушать голос Бога в своем сердце. Голос в моем сердце говорит, что я поступил правильно.

– Ты слушал голос дьявола!!! Эти люди… Они не знали ничего, кроме молитв и работы, работы и молитв! Они пришли сюда, ко мне… моя паства… Они приняли свет истины. Мы были как одна семья: вместе трудились, вместе пели хвалу Всевышнему! Чем, чем они провинились? Они собрались здесь, в лесной глуши, чтобы говорить с Ним, чтобы остаться чистыми перед лицом Его…

– Не плачь, Добрый Человек, не плачь! Это – недостойно мужчины. Хочешь, я расскажу тебе, почему не стреляли твои люди, почему молчал Смертельный Гром?

– Они не осмелились… Они не решились… даже перед лицом смерти поднять руку на ближнего.

– Ну, не совсем так. Позапрошлой весной один из твоих людей увидел в ожерелье Колючего Окуня кусочек желтого металла. Он был совсем не красивый, но Одетый Человек захотел его. А Окунь не отдавал, он боялся, что амулет потеряет силу. И знаешь, что сделал человек из твоей семьи?

– Неужели убил его?! Я не знал…

– Нет, он не убил Колючего Окуня. Он предложил обмен, от которого воин не мог отказаться. Он дал ему за желтый металл… Смертельный Гром! Да-да – ружье и патроны! Только патронов совсем мало.

Вождь бросил на стол тяжелый бесформенный комочек. Старик потянулся к нему, но, поняв, что это такое, брезгливо отдернул руку:

– Ты хочешь сказать…

– Мы долго смеялись над этим случаем. Потом забыли. Я вспомнил о нем, когда принял решение и стал думать, как его выполнить.