– Провести расследование? Нет, конечно. Думаю, меня и выбрали как раз потому, что, не являясь творчески производительной личностью, я на это просто не способен.

– Что, пределом ваших мечтаний является покупка однокомнатной квартиры, в которую можно будет отселить тещу?

– Черт побери! – изумился гость. – Как вы догадались?!

– Александр Иванович! Может быть, напоследок вы нам выдадите что-нибудь из области техники безопасности? – проявил наконец инициативу Женька. – Ведь должен же быть накоплен хоть какой-то опыт… хождения в другие миры?

– Какой-то опыт, конечно, есть, но он, по большей части, негативный.

– Что-то вы явно недоговариваете, а? – заметил Варов.

– Видите ли, я же не специалист, мне, как вы понимаете, не дано свыше. Существует мнение, что чужой опыт может скорее навредить, чем принести пользу.

– Нет, погодите! – возмутился Николай. – Вы же сказали, что дырки между мирами известны чуть ли не всю историю человечества! Должна же быть хоть какая-то информация? Просто не могли не образоваться какие-нибудь правила типа: «не зная брода, не плюй в колодец – потом не поймаешь!» Или они вам не известны?

– Господа, не подумайте, ничего плохого! Просто… Как бы это объяснить? Вам знаком «Пикник на обочине» Стругацких? Представьте: сталкер описывает коллеге некий маршрут по Зоне. Этот коллега идет и, не совершив ни единой ошибки, все равно погибает. Погибает именно потому, что руководствовался чужой инструкцией, а не собственным опытом, чутьем, инстинктами, наконец. Понимаете?

– Да что тут понимать-то! Конечно, так спокойнее, если ты загнулся, а я не виноват! Давайте-давайте, что там у вас есть? А мы уж сами решим, как быть с чужими советами!

– Ваше право! Вот, например, в данном случае можно предположить, что между членами вашей группы существует некая связь, зависимость. Может быть, даже двойники…

– Ну, извините, это видно без очков!

– Совсем необязательно, чтобы это было столь же очевидно, как в случае Николая Васильевича и… гм… Владимира Николаевича. Вероятно, значение имеет наличие хоть какой-то связи, зависимости, переплетения судеб, что ли. Вы меня понимаете? Вот такие взаимозависимые люди не должны вместе, одновременно подвергаться опасности. Это снижает шансы каждого в отдельности и группы в целом.

– Ага! Почти по Стивену Кингу – »Война миров»! Или это не Кинг? А что еще у вас есть?

– А еще…

Ее мужчина наконец изволил остановиться. Он свалил свою ношу на камни и мрачно посмотрел на Эллану:

– Разгружайся: нам далеко идти!

– И не подумаю! Это вам, мужикам, на все наплевать! А еда? А одежда? Белье всякое? У меня там, между прочим, прокладки! Мяконькие такие…

– О, боги Священной горы! На которую, кстати, мы сейчас и лезем. Ты что… м-м-м… глупая, да?

– Ни фига подобного! У папы куча знакомых профессоров, и все они говорят, что я избалованная, стервозная, чувственная, агрессивная, сексуальная, но умная. Правда, они всегда добавляют слово «относительно». Ты не знаешь, почему?

– Догадываюсь. Я уже два часа рассказываю тебе про параллельные миры, про иные реальности!

– Ну, и что? Я не могу идти и думать одновременно!

– Тьфу, блин горелый! Ты умудрилась сделать так, что я просто не мог не взять тебя с собой. Ладно, проехали! Но объясни мне, зачем мы тащим столько жратвы и эти железки?

– Еда нужна, чтобы кормить тебя!

– Привет! Ничего себе: я, значит, все это волоку, чтобы…

– А что такого? Мааниту говорит, что, когда мужчина удовлетворен желудочно и сексуально, он становится почти человеком, и с ним можно иметь дело!

– Мд-а-а…

– А это – не железки! Это лучшие мечи из папиной коллекции! Такими может гордиться…

– Стоп! Тормози! Пускай ими гордится кто-нибудь другой, ладно? Тебя же учили драться без оружия!

– Конечно, учили: аристократ должен уметь все, что умеют простолюдины, только лучше! Ты же сам говорил, что в этих ваших реальностях путешествовать смертельно опасно.

– О, боги! Вот у меня в мире Николая тоже был знакомый профессор – специалист по холодному оружию. Я ему чем-то понравился, и он некоторое время со мной занимался. Но однажды он напился и выгнал меня – сказал, что я и сам по себе слишком страшное оружие.

– Подумаешь! Меня саму сколько раз выгоняли!

– Неужели непонятно: вероятность оказаться в ситуации, когда без меча не обойтись, просто ничтожна! В крайнем случае, от противника можно убежать – мой кодекс чести это позволяет. А таскать…

– Хорошо, я буду носить их сама. И твой тоже! И вообще: по-моему, тебе пора подкрепиться.

– С чего ты взяла?!

– Так видно же! Ты, когда долго не ешь и не трахаешься, становишься злым и говоришь глупости. Доставай коричневый сверток, там буженина с чесноком – пальчики оближешь!

И Женька покорно начал развязывать мешок.

– Давай одеваться – нам надо идти дальше!

Спешить, на самом деле, им было некуда, но Женька заподозрил, что просто больше не сможет: он, конечно, считает себя (в глубине души) половым гигантом, но не до такой же степени!

– Где это ты такому научилась? Или у вас всех девушек так… гм… тренируют? Наша «Кама Сутра» просто отдыхает!

– Какая еще Кама? Почему не знаю? Новый стиль, да? Мы такого не проходили! Покажешь?

– М-м-м… Давай чуть позже, ладно?

После всего только что пережитого он просто не мог не проявить благородства и весь груз навьючил на себя. И вскоре пожалел об этом: оставшись налегке, его спутница принялась болтать. Замелькали бесчисленные имена друзей и подружек, пересказы девичьих интрижек сменялись незатейливыми описаниями драк с ее участием:

– …от Карнелки, а на улице темно уже, и фонари все разбиты! Представляешь? И тут на нас эти, тулганские, – человек десять, не меньше! А у нас Нинал обкуренный, Топик пьяный, как всегда, а у Талки месячные вот-вот начнутся – она еле шевелится, представляешь? Ну, они наезжают: почему на нашей улице? А мы им: «Пошли вон, шакалы!» И началось! Один, такой здоровенный, на меня… А я только: о-ба! Он глядит, а рука-то сломана! А второму по яйцам – р-раз! И по шее – два! Чтобы, значит, мало не показалось. А потом…

Не слушать было нельзя: она не отставала и «ненавязчиво» требовала внимания. Женька терпел долго – километра два, не меньше. Потом он решил, что, как говорится, «если насилие все равно неизбежно, то нужно…».

– Послушай, Элл! Откуда у твоего папаши этот кулончик – черный полосатый камушек?

– Ниоткуда – он всегда у него был. Это какое-то семейное старье, и цепочка, по-моему, не золотая – иначе сто раз порвалась бы! Не знаю, зачем он его таскает. Ты не думай, у меня полно настоящих украшений, а это я только для Танца Пастушки надела – специально, чтобы все видели, какая я скромная. Говорят, здорово получилось, жалко, что ты не видел! Ма сказала, что одного старичка еле откачали, так разволновался, бедный. А Нойл зарезаться хотел и скрипку сломал, а Туана…

– Неужели не ясно, что эти имена мне ничего не говорят? Из людей твоего круга мне знаком только Патиш.

– О, конечно! Папу все знают! И все боятся! А почему он так тебя рассматривал там – в спальне? Спутал с кем-то, да?

– Он спутал меня с Зик-ка.

– Но… Ты же говорил, что это твое первое имя?

– Это имя того, кем я был раньше, – мальчишки из племени Речных людей. Мы с Вар-ка тогда ушли из родного мира, встретили Николая, а потом совершенно случайно забрели в вашу реальность. И, честно говоря, еле отсюда выбрались.

– Потому что встретили здесь папу, да?

– Как ты догадалась? С тех пор у него шрам на руке.

– Во-о-от оно что! А ведь я тебя давно знаю… Зик-ка!

Они шли и шли вверх, забирая чуть влево. Женька полагал, что рано или поздно они должны наткнуться на веревку. Так в конце концов и случилось.