– Что же, план просто блестящий! – согласно кивнул Голос Дракона. – Варравис не ошибся в своем выборе, лорд! Действуйте. Двадцать тысяч золотом на первое время, дабы не вызывать подозрений, я передам вам вне пределов замка.

Лорд Эдвард даже онемел от удивления. Он, конечно, знал о несметных сокровищах драконов, но для него, человека не слишком богатого, такая сумма показалась просто запредельной. В деле подкупа Гарольда Финсли он рассчитывал обойтись суммой на порядок меньшей.

– Я уверен, что наше сотрудничество будет плодотворным, – сделав вид, что не заметил смятения лорда Эдварда, продолжил Голос Дракона. – Чуть позже я расскажу вам об истинных планах Варрависа. Пока же могу заверить, что они кристально чисты и никак не направлены против людей. Наоборот, все, что он предпринимает, должно пойти на благо младших народов. А теперь, если не возражаете, приступим к ужину.

Уже заметно смеркалось. Слабый ветерок лениво теребил своими невидимыми пальцами паруса и снасти неуклюжей, пузатой фелюки, которая, неспешно переваливаясь с боку на бок, вползала в уютную Боутвандскую гавань. Кроваво-красное солнце, словно разомлев после долгого знойного дня, теперь с наслаждением погружалось в нежную прохладу морских вод. Вечер был удивительно тихим и спокойным. Тишину нарушало лишь легкое поскрипывание корабельных снастей, да еще резкие гортанные крики быстрокрылых чаек за кормой. Все вокруг – и застывший в умиротворенной неподвижности небосвод, и ровная, зеркальная гладь бухты, и даже унылые серые постройки Боутванда – как-то разом сказочно преобразилось и было окрашено теперь роскошным царственным багрянцем.

Нэвил Хаггард стоял на верхней палубе фелюки, прислонившись спиной к мачте, и с тоской взирал на медленно приближавшийся к нему город. С первого же взгляда на юношу в глаза бросалось то, что Нэвил был очень молод, почти мальчик. Конечно, он изо всех сил старался держаться солидней и выглядеть хоть немного старше своих лет, но нежная, никогда не знавшая бритвы кожа щек и несколько наивное выражение лица все равно с головой выдавали его.

На вид Нэвилу можно было дать никак не больше шестнадцати-семнадцати лет, хотя одет он был, как и подобает настоящему заправскому воину. На нем были черные облегающие штаны, заправленные в невысокие сапоги, жилет из дубленой кожи и кожаные наручи. Обнаженные бицепсы юноши хоть и не поражали своим объемом, но и дряблыми их тоже нельзя было назвать. Хаггард был коротко, по-военному подстрижен, лоб повязан широкой черной лентой, длинные концы которой свисали ему на спину.

Ну и конечно же главным украшением и предметом постоянной гордости юноши был дорогой меч, висевший у него за спиной. Дело в том, что это была настоящая катана работы знаменитых на всю империю Тау вестклиндских мастеров. Об ее истиной стоимости можно было только догадываться, так что повод для гордости у Хаггарда был достаточно весомым. Тем более что катану эту подарил юноше перед отъездом из Эрегона не кто иной, как сам император Натаниэль Сигвард, и этот факт несколько подсластил горечь необходимости отправляться в такую беспросветную глушь, каковой, по его мнению, вне всякого сомнения являлся Боутванд.

Из меланхолически-созерцательного состояния Нэвила вывел звук шагов, раздавшихся у него за спиной. Он обернулся и, сразу же узнав подошедшего к нему мужчину, улыбнулся ему немного растерянной, но открытой и доброжелательной улыбкой.

Если говорить о внешности, человек этот являл собой полную противоположность Хаггарду. Во-первых, он был намного старше Нэвила, скорее всего лет пятидесяти с лишним, исполинского телосложения, с косматой гривой темных волос, изрядно тронутых сединой. Щеки мужчины заросли трехдневной щетиной, а его грубое, словно вырубленное топором лицо украшали многочисленные шрамы – следы былых сражений. Одет он был вроде бы и не бедно, но как-то слишком уж неряшливо – камзол и штаны сильно помяты, кое-где видны следы жирных пятен, сапоги давно не чищены. Кроме того, сама физиономия мужчины имела бледный, немного зеленоватый оттенок, каковой бывает иногда после сильной попойки.

– Как ты себя чувствуешь, дядюшка Гарольд? – сочувственно поинтересовался юноша.

– Лучше и не спрашивай, малыш! – сокрушенно покачал тот головой. – Проклятая фелюка, да отсохнут руки у того, кто ее построил! Все кишки наизнанку вывернула, зараза! Она и на спокойной-то воде переваливается с боку на бок, словно престарелая утка! Что уж тут говорить про открытое море! Поверь мне, никогда еще Гарольд Финсли не испытывал подобного унижения!

– Не ворчи, старина! – рассмеялся Нэвил. – Ты же сам во всем виноват! Ну кто, скажи мне на милость, надоумил тебя лечить приступы морской болезни крепким ромом?!

– А чем же ее еще лечить? – угрюмо буркнул Гарольд. – Заметь, наш бравый капитан тоже не просыхал всю дорогу!

– Капитан Доварти просто старый пьяница, – возразил на это юноша. – Но ты-то ведь никогда раньше не злоупотреблял хмельным зельем! Да и меня все время наставлял, что у воина должна быть светлая голова и твердая рука!

– Твоя правда, – тяжело вздохнул Финсли. – Не иначе как черт попутал!

– Черт этот стоит сейчас на капитанском мостике и нетвердой рукой заводит фелюку в порт, – улыбнулся Нэвил. – Ему просто нужен был собутыльник в дороге, вот он и подбил тебя на выпивку.

– Ну и дела! – рассмеялся Гарольд. – Яйца курицу учат! Кто бы мог подумать, что я сам, лично воспитаю на свою голову такого маленького, до чертиков правильного зануду!

Нэвил обиженно отвернулся в сторону, но Финсли, похлопав его по плечу, миролюбиво произнес:

– Ладно, не дуйся, малыш! Я же шучу! Просто настроение после этой болтанки скверное. Сам-то ты чего так приуныл? Тебя вроде как миловал злой морской недуг?

– Не знаю, дядюшка Гарольд… – задумчиво протянул юноша. – Наверное, я просто еще не совсем привык к тому, что для меня теперь начинается новая, взрослая жизнь. Я безмерно благодарен императору за все, что он для меня сделал, всегда мечтал о том, что когда-нибудь смогу отблагодарить его за участие в моей судьбе, но вот этот день настал, и я как-то растерялся. Скорее всего, это происходит потому, что в мечтах я всегда представлял себя на поле сражений, бьющимся рука об руку с моим покровителем, но никак не в забытой всеми богами дыре, пользующейся еще к тому же весьма дурной репутацией. Более того, я даже не знаю, что именно от меня потребуется. Император сказал, что все подробности ты сообщишь мне на месте.

– Да, это так, – согласно кивнул Гарольд. – Запечатанный пакет с заданием он передал лично мне в руки, предупредив, что вскрыть его можно будет лишь после того, как мы вступим на землю Боутванда. Но могу добавить лишь одно: что бы там ни было, расслабляться тебе нельзя ни на минуту. Этот город и в самом деле не слишком дружелюбен к приезжему люду вроде нас с тобой, и опасность может подстерегать размякшего путника даже там, где он ее совсем не ждет.

– А что ты можешь рассказать мне о Боутванде? – с интересом спросил Нэвил. – Если честно, сам я не знаю о нем почти ничего.

– Рассказать о Боутванде? – переспросил Финсли. – Что же, это можно. Здесь собрано очень пестрое население. Представлены почти все расы, населяющие империю Тау. В Боутванде проживают и люди, и эльфы, и гномы, и даже орки. Ты спросишь, а чем же тогда он отличается от других городов империи? Да все дело в том, что здесь собраны далеко не самые лучшие представители своих народов! Эльфы хитры и коварны, гномы алчны до предела, орки агрессивны и вспыльчивы, ну а люди… Они сочетают в себе понемногу недостатков от каждого из народов, а потому наиболее опасны и, как следствие, абсолютно непредсказуемы в своих поступках.

– Как-то совсем уж безрадостно у тебя получается, дядя Гарольд, – уныло вздохнул юноша.

– Не обращай внимания, – успокоил его Финсли. – Просто я сегодня не в духе, вот и видится все в черном цвете. А так – город как город, ничуть не лучше и не хуже всех остальных.