У Нэвила похолодело внутри. Как же он сразу-то не подумал об этом! Если уж его, бесполезную пешку, пытались убить, то что же тогда говорить о Гарольде Финсли?! Именно он и должен был стать первой мишенью Пира Народов!

«А вдруг его уже нет в живых?! – промелькнула у Нэвила паническая мысль. – Вдруг эти мерзавцы уже добрались до дяди Гарольда! Что же мне делать-то тогда?! Нет, надо немедленно бежать к нему и постараться предупредить, если, конечно, еще не поздно!»

Нэвил вскочил с места и сломя голову бросился к двери. Он не знал, что именно будет делать, но в том, что поступает правильно, был просто убежден.

После ухода Нэвила Гарольд Финсли сел на кровать и задумался. То, что о задании императора он узнал, только прочитав бумаги, было, мягко говоря, неправдой. Эта отговорка была придумана им и императором специально для Нэвила, чтобы избавиться от лишних вопросов с его стороны. Про Пир Народов они с Натаниэлем Сигвардом знали давно и имели сведений о нем гораздо больше, чем Гарольд рассказал своему ученику. Человек же, с которым ему предстояло встретиться, тоже был знаком ему уже лет двадцать. Он проник в Пир Народов еще при императоре Авеле и, как было известно Гарольду, по заданию самого правителя. Тот давно мечтал взять деятельность этой секретной организации под контроль, и внедрение в нее своего человека рассматривал как дело первейшей необходимости, а потому готовил его долго и очень тщательно. К сожалению, даже такая мера предосторожности не помогла Авелю избежать гибели, и дело тут было совсем не в том, что агент предал своего хозяина. Уж кому-кому, а Гарольду было об этом известно доподлинно, поскольку он сам оказался активным участником и невольным виновником тех трагических событий.

Именно Финсли должен был доставить в Эрегон сообщение о готовящемся покушении на императора, но оказался жертвой то ли предательства, то ли рокового стечения обстоятельств. По пути в столицу Гарольд был арестован, поскольку корабль, на котором он плыл, как выяснилось, якобы вез контрабанду. Случайностью ли это было? Он до сих пор был уверен в том, что нет. Кто-то из Пира Народов попросту переиграл разведку императора, и этот провал тяжелым грузом лежал на душе Финсли. Конечно, потом его отпустили, принесли свои извинения за напрасный арест, но дело-то уже оказалось совершенным. Авель принял свою смерть, династия Дунгаров прервалась, и на престол взошел Натаниэль Сигвард.

Да, новый император был ближайшим другом и сподвижником Авеля, да, он в меру своих сил и способностей старался продолжить его дело, но величайшего правителя империи Тау не стало, и в том была косвенная вина Гарольда Финсли. Натаниэль ни разу не сказал ему ни слова упрека и даже приблизил к себе, но пятно на прежде безупречной репутации шпиона все равно осталось, и оно нестерпимым огнем стыда жгло его сердце.

Стоит ли говорить о том, что человек, внедренный Авелем в Пир Народов, посчитал себя преданным и отказался от дальнейшего сотрудничества как с Финсли, так и с самим преемником императора. Каким образом Натаниэлю удалось уговорить его на эту встречу, Гарольд не знал, но в том, что разговор ему предстоял очень неприятный и тяжелый, был просто уверен.

Из размышлений Финсли вывел условный стук в дверь.

– Заходи, Эдвард, – сказал он и быстро встал на ноги.

На пороге стоял пожилой седовласый мужчина, несмотря на свои годы все еще сохранивший былую военную выправку. Он прикрыл за собой дверь, повернул ключ в замочной скважине и молча прошел в комнату.

– Ты даже не хочешь поздороваться? – усмехнувшись, спросил Гарольд.

– Нет, – сухо ответил Эдвард. – Я считаю тебя и твоего хозяина Натаниэля косвенными участниками убийства императора, и пока ты не докажешь мне обратного, не рассчитывай на любезность с моей стороны.

– Что же, тогда присаживайся. Разговор нам предстоит долгий.

– Не думаю. Вряд ли я услышу от тебя что-нибудь новое.

– А вот здесь ты ошибаешься. У меня есть что сказать тебе, хотя не знаю – могу ли я доверять тебе, как прежде? Можешь ли ты поклясться светлой памятью императора Авеля в том, что все рассказанное мною навсегда останется между нами?

– Ты еще требуешь клятв?! – горько рассмеялся Эдвард. – Да чего такого ты можешь сообщить мне, что потребовало бы без нужды ворошить память о моем покойном господине?!

– Сведения о его сыне, единственном законном наследнике трона и последнем из рода Дунгаров.

– Что!.. – Лорд Эдвард смертельно побледнел. – Я не ослышался? Ты говоришь о сыне Авеля?

– Именно о нем, и император Натаниэль готов добровольно уступить престол законному наследнику.

– Я не верю тебе, – выдержав паузу, произнес Эдвард. – У Сигварда есть свой сын, и именно его он прочит в свои наследники.

– У императора нет детей.

– Что за бред ты несешь?! – поморщился лорд Эдвард. – А как же принц Витас?

– Прежде чем ответить на твои вопросы, я еще раз прошу тебя принести клятву.

– Хорошо, – подумав, ответил лорд Эдвард. – Я клянусь памятью императора Авеля в том, что все, о чем мы сейчас говорим, навсегда останется между нами!

– Я принимаю твою клятву. А теперь, если не возражаешь, начну свой рассказ. Так вот, ты можешь не верить мне, но ни я, ни тем более Натаниэль Сигвард не желали смерти Авеля. То, что произошло на самом деле, было либо роковым стечением обстоятельств, либо, скорее всего, тщательно спланированной контригрой Пира Народов. Ты, как член этой организации, с гораздо большей долей вероятности можешь предположить, кто мог ее провести, но в те времена, похоже, тебе там еще не до конца доверяли. Попав в ловушку, я не смог донести до Авеля твое предупреждение, и это действительно моя вина, от которой мне никуда не уйти. За свой провал я всегда готов был ответить и перед Натаниэлем, и перед тобой тоже.

– Хорошо, допустим. Но мы пока ни на шаг не приблизились к главной теме. Откуда вам стало известно еще об одном наследнике Авеля и кто он?

– У покойного императора не было секретов от своего друга, – ответил Гарольд. – О том, что последняя любовь Авеля леди Джейн ждет ребенка, он знал всегда. Больше того, они часто шутили на тему, что получат по сыну примерно в один день. Ты же знаешь, что супруга Натаниэля, леди Аделина, тоже была на сносях.

– К чему ты клонишь?

– Имей терпение, Эдвард. Я как раз подхожу к самому главному. Так вот, императора Авеля и его наследника убили примерно за месяц до этого события. Первым желанием Натаниэля было открыть тайну и провозгласить себя регентом при еще не рожденном ребенке леди Джейн, но он вовремя одумался. Если уж убийцы не пожалели одного малыша, то вряд ли будут иметь снисхождение и ко второму.

– Что же, в логике ему не откажешь, – согласился лорд Эдвард. – Ну и к какому решению он пришел?

– Решение подсказала сама жизнь. Леди Аделина, как ты знаешь, скончалась во время родов. Не удалось спасти и ребенка.

– Ты хочешь сказать, что принц Витас – это и есть…

– Нет. Зная о коварстве противника, Натаниэль не стал прибегать к столь очевидному решению. Для новорожденного наследника Авеля была найдена кормилица, некая Софи Хаггард, тоже только что родившая мальчика. Именно он сейчас известен под именем принца Витаса.

– Так выходит, что настоящим сыном императора является…

– Нэвил Хаггард, – продолжил за лорда Эдварда Гарольд Финсли. – Леди Джейн согласилась с доводами Натаниэля и навсегда покинула Эрегон, оставив сына на попечение императора. Ей разрешалось только раз в год приезжать во дворец, чтобы издали понаблюдать за мальчиком. С Софи Хаггард получилось немного хуже. Та слишком явно показывала свою любовь к принцу Витасу, совершенно не интересуясь при этом маленьким Нэвилом. Многие слышали, как она потихоньку называет его сыночком, и по дворцу поползли нежелательные слухи. Некоторые люди при дворе даже считали Витаса бастардом Натаниэля, рожденным от Софи, а нам совсем не хотелось привлекать ко всей этой истории лишнего внимания. К счастью, нам не пришлось прибегать к насильственным мерам по устранению кормилицы. Софи Хаггард умерла во время мора, случившегося в Эрегоне, когда мальчикам было всего по три года.