Я стискиваю в руках простынь и запрокидываю голову, отдаваясь его власти. Мышцы сокращаются, и мои ноги непроизвольно сжимаются вокруг его головы.

В тот момент, когда я уже готова взорваться, Тимур отстраняется, прожигая меня диким взглядом.

— Ты принадлежишь только мне, — с лихорадочным блеском в глазах заявляет нахал, сжимая свою эрекцию в руке.

Я пытаюсь придумать что-то саркастичное в ответ, но из головы моментально всё исчезает, как только он проводит головкой члена по моему лону.

— Чёрт! — срывается с его губ, когда он проталкивается глубже.

Чистая одержимость отображается на его лице, когда он заполняет меня полностью. И он чертовски хорошо знает, что я абсолютно в его власти.

Не прекращая двигаться во мне, Тимур перемещает ладони с моих бедер выше к груди. Он смотрит туда, где мы слиты воедино, и раздвигает мои бедра еще шире, чтобы наблюдать, как его член выходит и выходит из меня. Затем перемещает взгляд на свои ладони, с особым кайфом оглаживая и сжимая моё тело. Его глаза переполнены восхищением и торжеством победы. Похоже, сам факт того, что он владеет мной, как ему хочется, доставляет Тимуру неописуемое удовольствие.

Здесь чертовски жарко. Моё тело, как натянутая струна, напряжено и едва не звенит от искусно ласкающих его пальцев. Всё во мне в данную минуту сконцентрировано на этих дарящих наслаждение ощущениях.

Мы движемся настолько гармонично, словно природа постаралась создать нас идеальными партнерами друг для друга. Его бедра ускоряются, и шлепающиеся звуки влажной плоти разносятся по всему номеру. Мои стоны становятся громче, наверное, заставляя соседей, краснея, прибавлять громкость телевизоров.

— Милена… моя богиня, — шепчет Тимур, и наши губы сливаются в самом жарком поцелуе.

Это даже не поцелуй, а откровение. Сумасшедший, безудержный и жадный, словно последний. Совершенно не хочется его разрывать, будто от этого исчезнет всё волшебство момента.

Я впиваюсь ногтями в предплечья Тимура, в последнюю секунду, будто пытаюсь удержаться изо всех сил. Но следующим же резким толчком Тимур отправляет оргазм в самый центр моего сознания.

— Люблю тебя, — хрипит Тимур, набирая скорость, и мне лишь на секунду удается с удивлением заглянуть в его глаза.

И в следующую секунду моё тело содрогается и сокрушительная волна оргазма прокатывается по мне огромными неконтролируемыми спазмами. Мои бёдра дрожат, в легких не хватает кислорода и только сильные руки Тимура удерживают меня на столе. Перед глазами фейерверк расплывчатых звезд, и не остаётся ничего, кроме чистого наслаждения.

В тот момент, когда мне кажется, что мой оргазм стихает, из Тимура вырывается громкий стон. Очередным толчком он входит в меня так глубоко, что моя репродуктивная система явно вынуждена была подвинуться.

— Чёрт… Милена, ты такая узкая! — хрипит Тим, и его член дергается внутри меня.

Я не могу свести с него глаз, пытаясь зафиксировать в памяти каждый стон, каждую морщинку на его лице, когда его мышцы сокращаются.

Нежно поцеловав меня, Тимур прижимает влажный от пота лоб к моему. Кажется, это самый сокровенный момент между двумя людьми. Тот самый, когда нужно говорить какие-то важные слова и слышать в ответ не менее значимые.

— Теперь я готов исполнить твои грязные фантазии, — едва не облизываясь, как удовлетворивший свой голод лев, заявляет Тимур, бодро подхватывая меня и ставя на ноги.

— Меня ноги не держат, — цепляюсь я за его предплечья, не желая разрывать эту хрупкую связь между нами.

Ноги и правда ослабшие, будто я на каблуках марафон бежала.

Тимур мои слова воспринимает, как будто я ему только что «Оскар» вручила за лучшую порно-роль. Светится самодовольством так, что хочется треснуть по лбу той самой золотой статуэткой, будь она у меня под рукой.

Взгляд минуту назад удовлетворенного хищника меняется снова, и ухмылка становится еще шире.

— Повернись ко мне спиной, Малышка, и заведи руки назад.

Выполнив его просьбу, я с любопытством наблюдала, как он заботливо вяжет узлы из галстука на моих запястьях.

— Не больно? Не слишком туго? Синяков не останется? — уточнил самый заботливый и самый сексуальных из всех маньяков.

— Ты слишком нежен, Тимур! Маньяк из тебя, как из неваляшки табуретка! — встряхнув растрепанной копной волос, повернулась я к нему лицом.

Черный веер ресниц Тимура вспорхнул вверх, попутно изучая мою обнаженную грудь, едва прикрытую рыжими локонами. Плотоядно ухмыльнувшись, Тимур дернул концы галстука, затягивая максимально туго.

— Сама напросилась, — со знакомым блеском в глазах заявил маньяк-самоучка. — Тебе придется молить меня о пощаде, Малышка.

Рывком развернув меня к столу, Тимур опустил тяжёлую ладонь на мою поясницу, заставляя прогнуться вперед. Небрежно растолкав мои ноги, он резко вошёл в меня так глубоко, что мои глаза мгновенно намокли.

Жилье в центре Лондона, в варианте Холли, только звучит пафосно. На самом деле это оказалась убогая однокомнатная квартира с крошечной кухней и давно всеми забытой сидячей ванной. Мебели минимум, как и предметов обихода. Даже шторы в ванной нет, что вызывает недоумение. Средних габаритов человек и так с трудом поместится в этой посудине и обязательно зальёт всё вокруг водой из-за отсутствия хотя бы дешевой полиэтиленовой шторки.

Обстановка жилья тоже уносила нас в позапрошлый век. Из всей мебели разве что громоздкий буфет из красного дерева с покошенными дверками и обшарпанный французский секретер имели бы ценность, не относись к ним столь пренебрежительно хозяева.

Именно к ним и направилась Милена, пристально осматривая побитый жизнью антиквариат.

— Атмосфера тут, конечно, жуткая! — нарушил молчание Макар.

На самом деле квартира как квартира. Просто небогатая, но чистая, пропахшая насквозь моющими средствами и отбеливателем. Но, осознание того, что тут жила и, возможно, все еще наведывается сюда настоящая хладнокровная убийца, автоматически превращало это жилище в зловещее тайное место. Это неприятное чувство заставляло внутренности съеживаться от подступающего страха и испытывать странное ощущение опасности, словно кто-то щекочет поджилки острым кончиком ножа.

— Да. Помимо моей воли, возникает желание кое-кому связать руки и ноги, чтобы не бегала, — буркнул я, покосившись на Милену.

Признаваться в том, что мне реально тут неуютно в присутствии леди, я не собираюсь, но подразнить борзую девчонку не упускаю возможности. Мне до жути понравилось играть роль её маньяка. Возможность безнаказанно воплощать в жизнь все свои грязные фантазии не каждому мужчине перепадает. Как же мне повезло, что у Милены профдеформация в сторону сексуальных маньяков!

Мои слова достигли цели, и щеки Милены залились предательским румянцем. Да, Малышка, мне тоже жуть как понравилось ассистировать при реконструкции происшествия по показаниям жертвы. С кляпом во рту рыжей язвы было тоже отлично. Сам себе завидую.

— Здесь слишком чисто, как в операционной, — озвучил Мирон то, что все и без него видят. — Не люблю такие чистые помещения, сразу закрадывается подозрение, что тут пытались скрыть следы преступления.

— В загородном доме Энтони, сразу после обнаружения его тела, тоже всё сверкало чистотой. Но недолго. Холли, кажется, обзвонила всех мало-мальски знакомых людей, и к обеду в доме было уже не продохнуть от количества зевак, — вдруг вспомнил Кумар.

— Не удивлена, — хмыкнула Милена. — Её сообщник был в доме, и она просто обязана была всё отдраить, удаляя его следы. Вдобавок, изображая горем убитую вдову, пригласила большое количество людей в дом, значительно усложняя работу криминалистов и полиции.

Слушая болтовню профессионалов, порой чувствуешь себя идиотом, не сумевшим дойти до лежавших на поверхности выводов.

— Доставай свой волшебный баллончик, — приказал Мирон, обращаясь к Милене.

Поспешно отвернувшись, Милена извлекла из своего экспертного чемоданчика большой баллон без опознавательных надписей.