Все когда-нибудь случается впервые. На этот раз это случилось в Чикаго. Женщина побывала у своего врача вечером субботы, и он сказал ей то же самое, что и всем остальным. Грипп. Аспирин. Побольше жидкости. Постельный режим. Однако, глядя в зеркало, она заметила как изменился цвет её кожи, и это напугало женщину больше всех остальных симптомов. Она позвонила своему врачу, но наткнулась на автоответчик, а эти пятна не могли ждать. Она села в машину и поехала в медицинский центр Чикагского университета, один из лучших в Америке. Ей пришлось подождать в приёмной экстренной помощи около сорока минут, и когда её вызвали, она встала и пошла к столу, но, не справившись с собой, рухнула на кафельный пол на виду у персонала. Последовала мгновенная реакция, и уже через минуту два санитара вкатили её на каталке в кабинет. Одна из сестёр несла сзади бумаги больной.

Молодой врач, которому предстояло осмотреть её, оказался практикантом, это был его первый день в больнице. Он закончил университет и теперь специализировался на терапии.

— Что случилось? — спросил он, глядя на больную.

— Вот, — сказала сестра из приёмного отделения, передавая врачу заполненные бланки. Врач быстро просмотрел их. Тем временем две медсёстры принялись проверять пульс, измерять кровяное давление, температуру.

— Похоже на симптомы гриппа, но что это?

— Частота сердечных сокращений сто двадцать, кровяное давление… одну минуту. — Медсестра проверила его ещё раз. — Кровяное давление девяносто на шестьдесят? — удивилась она. Больная выглядела слишком нормально для столь низкого давления.

Тем временем врач расстегнул блузку женщины, и ему все сразу стало ясно. Он тут же вспомнил страницы своих учебников. Молодой практикант предупреждающе поднял руки.

— Немедленно прекратите все, чем вы занимаетесь. По-видимому, мы столкнулись с серьёзным заболеванием. Я хочу, чтобы все, не теряя ни минуты, надели перчатки и защитные маски.

— Температура тридцать девять и семь, — сказала другая медсестра, отходя от пациентки.

— Это не грипп. У неё сильное внутреннее кровотечение, а эти пятна — это петачии. — Врач надел маску и сменил перчатки. — Вызовите сюда доктора Куинна.

Медсестра побежала выполнять его указание, а врач снова посмотрел на бланки, заполненные при приёме пациентки. Кровавая рвота, тёмный стул. Пониженное кровяное давление, высокая температура и подкожные кровоизлияния. Но ведь мы в Чикаго, запротестовал его мозг. Он взял шприц.

— Всем отойти назад, никто не должен приближаться к моим рукам, — сказал врач, ввёл иглу шприца в вену пациентки и набрал пять кубических сантиметров крови.

— Что тут у вас? — спросил входя доктор Джо Куинн. Молодой врач перечислил симптомы, переставляя пробирки с кровью на стол.

— Что можешь сказать, Джо? — спросил он коллегу.

— Если бы мы находились в каком-нибудь другом регионе мира…

— Совершенно верно. Геморрагическая лихорадка, если такое вообще возможно.

— Кто-нибудь не спрашивал её, ездила ли она недавно куда-нибудь? — спросил Куинн.

— Нет, доктор, — ответила сестра из приёмного отделения.

— Пакеты со льдом, — сказала старшая медсестра, она уже успела принести целую груду. Пакеты поместили подмышки, вокруг шеи и всюду, где они могли охладить потенциально смертельный жар тела.

— Может быть, дилантин? — предложил Куинн.

— У неё ещё не наступили судороги. Проклятье. — Врач взял хирургические ножницы и разрезал бюстгальтер. На груди пациентки тоже виднелись петачии. — Она серьёзно больна. Сестра, позвоните доктору Клайну из отдела инфекционных заболеваний. Он сейчас дома. Попросите его немедленно приехать. А пока нам надо постараться сбить температуру, привести её в сознание и выяснить где она была за последнее время, черт побери.

Марк Клайн был профессором медицинского центра Чикагского университета и потому привык работать днём. Вызов почти в девять вечера удивил его, но он был врач и немедленно выехал в больницу. Этим вечером понедельника ему понадобилось двадцать минут, чтобы доехать от дома до отведённого для него места стоянки. Он миновал охранников, облачился в медицинский халат и, войдя в приёмную «скорой помощи» со двора, спросил старшую медсестру, где находится доктор Куинн.

— Во втором изоляторе, профессор, — ответила она. Через двадцать секунд Клайн замер перед дверью изолятора, увидев на ней предупредительный знак. Он надел перчатки и защитную маску и только тогда вошёл в палату.

— Привет, Джо.

— Я не хотел никуда сообщать об этом, не проконсультировавшись с вами, профессор. — Куинн протянул Клайну карточку пациентки.

Клайн окинул взглядом запись и похолодел. Потом начал читать сначала, внимательно, строчку за строчкой, то и дело поглядывая на больную, чтобы сравнить запись с внешним видом пациентки. Белая женщина — все верно, сорок один год — похоже, разведена — это её дело, живёт в квартире примерно в двух милях от больницы — хорошо, во время приёма температура тридцать девять и семь — очень высокая, а вот давление необычайно низкое. Петачии?

— Дайте-ка мне осмотреть её, — сказал Клайн. К пациентке возвращалось сознание. Она двигала головой и что-то бормотала. — Какая сейчас температура?

— Тридцать восемь, нам удалось сбить её, — ответил молодой врач, и Клайн откинул зелёную простыню. Больная лежала обнажённой, и кровоподтёки резко выделялись на бледной коже. Клайн посмотрел на окружающих его врачей.

— Она ездила куда-нибудь?

— Это нам неизвестно, — признался Куинн. — Мы осмотрели её сумочку. Похоже, она служащая компании «Сиэрс», компания размещается вон в том небоскрёбе.

— Вы осмотрели её?

— Да, доктор, — одновременно ответили Куинн и молодой врач.

— Не обнаружили укусов животных?

— Нет. Никаких укусов, никаких следов уколов, ничего необычного. Все нормально.

— Вероятнее всего, это геморрагическая лихорадка, способ заражения пока неизвестен. Переведите её наверх, полная изоляция, максимальные предосторожности. В палате проведите полное обеззараживание.

— Мне казалось, что вирусы передаются только…

— Никто не знает этого, доктор, а то, чему я не могу найти объяснения, пугает меня. Я бывал в Африке, видел лихорадки Лхасса и Кью. Лихорадка Эбола мне не встречалась. Однако похоже, что она больна одной из этих вирусных лихорадок, — сказал Клайн, впервые произнося эти ужасные названия.

— Но как…

— Когда вы не знаете чего-то, исходите из того, что это вам неизвестно, — сказал профессор Клайн молодому практиканту. — Когда речь заходит об инфекционных болезнях, если вы не сумели выяснить методы передачи, всегда исходите из худшего. Худшим в данном случае является передача воздушным путём, так что исходите из этого. Переведите её в моё отделение. Все, кто находились в контакте с нею, должны принять самые строгие меры обеззараживания, как при СПИДе или гепатите. Самые строгие, — подчеркнул он. — Где образец взятой у неё крови?

— Вот он. — Практикант, принявший больную женщину, показал на красный пластиковый контейнер.

— Что дальше? — спросил Куинн.

— Мы отправим образец крови в Атланту, но я, пожалуй, тоже посмотрю на него. — В отделении Клайна была великолепная лаборатория, где он занимался главным образом СПИД ом, который занимал сейчас все его внимание.

— Можно мне пойти с вами? — попросил Куинн. — Моя смена заканчивается через несколько минут. — Понедельник был обычно спокойным днём для пунктов неотложной помощи. Адскими днями были суббота и воскресенье.

— Конечно.

— Я знал, что Хольцман придёт мне на помощь, — сказал Арни. Пока «Боинг-747» снижался к Сакраменто, он налил себе виски, чтобы отпраздновать победу.

— Почему? — спросил президент.

— Боб — крутой сукин сын, зато он честный сукин сын. Это также означает, что он хладнокровно, будучи полностью убеждённым в своей правоте, сожжёт тебя на костре, если увидит, что ты заслуживаешь такой участи. Всегда помни это, — посоветовал глава администрации.