— Помню. И что?

— С наркотой взяли. Сопротивление оказал.

Расулов вздохнул:

— Вот ведь как бывает!

— И не так бывает, — добавляю я, — как самолет зачистили, так вторая встреча была. Коротова встретил.

— Василия Владимировича? — поднял брови Ильяс.

— Ага. Представляешь? Он летел этим рейсом.

— Причуды судьбы, — хмыкнул друг, — расскажешь потом?

— Конечно.

Помолчали, любуясь блеском снежных вершин. Пихаю локтем задумавшегося Расулова.

— В горах надо отдохнуть, а, Датурыч?

— Да, — встрепенулся он, — а помнишь, как классом в поход ходили?

— Конечно, помню.

Рядом появился Савин.

— О чем разговор?

— Да вот, походы всем классом в горы вспомнили, — отвечает Ильяс.

— У-у-у, — протянул Олег, — вот уж приключения бывали! Помнишь, как от медведя сломя голову неслись? А Серёга впереди всех. Ха-ха-ха! С горы-то! Остановиться не могли, ха-ха, прямо в реку…

Оба засмеялись, а я, улыбаясь, вспоминал — как это я от медведя бежал, только вот никак вспомнить не мог. Странно. А Савин продолжал:

— А как альпинистов изображали?

— Ага, особенно как на Лысый Горшок забрались, — усмехнулся Расулов, — и сидели там, пока Серёга не придумал, как спуститься.

Лысый Горшок — это небольшая гора с отвесной стеной по восточной стороне. Но на плоскую и совершенно голую вершину можно было и по другому склону забраться без проблем. И почему долго сидели? Чего это они выдумывают? Или я чего-то не помню? Или не понимаю? В голове у меня образовался какой-то сумбур. Вроде выпили не очень много, а уже есть намеки на белое пятно. Только я собрался уточнить — о чем речь, как мою руку кто-то обхватил. Это оказалась Марина Зеленина. Она потащила меня к навесам, где играла музыка и танцевали пары.

— Серёжа, давай потанцуем?

— Давай.

Медленно стали кружиться под «Зеленоглазое такси».

— Как личная жизнь? — спросила Зеленина.

Какая может быть личная жизнь у постоянно пропадающего на службе офицера? Не любят этого нынешние женщины. И ещё то, что зарплата маленькая. А её тезка покинула меня как раз недавно, по причине долгого отсутствия и ещё много чего… Что говорить, перевелись декабристки в наше время. И любви всей жизни мне так и не встретилось.

Вот и буркнул в ответ:

— Нормально.

— Значит холостой, — сделала вывод Марина, и жарко зашептала мне в ухо:

— А помнишь наши встречи, а? Как мы целовались в скверике?

Они что, все сговорились? Какие встречи? Как скверики? Не целовались мы! НИКОГДА!

А, понял! Они меня разыгрывают! Это розыгрыш такой! Ну что же, подыграю. Улыбаюсь, как кот Чеширский, и говорю вкрадчиво:

— Конечно помню, Маришь. Темными вечерами, под цветущей яблоней… или это под абрикосом было?

— Дурачок, — она легонько стукнула мне полбу, — я серьёзно, а ты шутишь.

Ну-ну, это ещё надо посмотреть — кто тут шутит! Но Зеленина смотрела вполне серьёзно и мне опять насчет белых пятен в памяти подумалось.

Да актеры они все! Точно разыграть хотят!

— Все к столу! — призвал Расулов, — есть большой тост!

Мы вернулись под навес, и расселись по местам. Зеленина села напротив и мило мне улыбнулась.

Ильяс поднялся.

— Друзья! Я хочу выпить за героев! А именно, — он приложил руку к груди и посмотрел на меня:

— За Серёгу! Точней за то, что он совершил. Очень давно.

Вот тебе и раз! Я, было, подумал, что Расулов начнёт вещать про освобождение самолета, и приготовился возражать, но сбило слово «давно». А Ильяс продолжал:

— Я до сих пор его должник. (Я от такого поворота даже невольно рот раскрыл.)

— А почему должник? — спросила Марина Зеленина.

Тот же вопрос хотел задать и я. Самому стало интересно — что я такого совершил? И почему Марина спрашивает? Они что, не договорились насчет сценария розыгрыша, или она не в теме?

— Повторюсь, это было давно…

Ильяс сел, отпил нарзана из бокала и стал рассказывать:

— Это случилось, когда мы ещё пацанами были. Друг с другом не ладили, дрались иногда. Так вот, как-то я с младшим братом Рустамом и Алдаром, — он показал на Кигаева, который, привстав, кивнул, — сюда купаться пришел, а тут Серёга и Олег Савин загорают. Ну и как всегда сразу отношения выяснять. А пока мы тут дурью маялись, Рустам купаться полез, у самой плотины. Его потоком сбило с ног и потащило к трубе. Там Рустам за решётку зацепился и заорал.

«Странно, драку я помню, но то, что кого-то к трубе утащило, нет. Правда младший брат с Ильясом был, и на мелкоте, пока мы ссорились, все время сидел».

— Я тогда сильно за брата испугался и остолбенел сначала, а вот Серёга и Олег в воду кинулись. К решетке Серёга первым подплыл и успел брата за руку схватить, его в трубу всего затащило, уже совсем не держался, а Олега течением в сторону отбило. Сергей выпихнул брата к решетке и помог на неё забраться. Там лестница к решетке есть.

Все посмотрели на плотину. Трубу, в которую уходил поток, закрывала решетка сваренная из арматуры, но закрывала она почему-то верхнюю половину трубы. И почти от самого стока, вверх шла железная лестница. А Расулов продолжал рассказ:

— К этому времени я уже у лестницы был. Сам удивляюсь, как я быстро до неё добежал. Крюк-то, какой надо было сделать. Брата наверх поднял, стал успокаивать. Слышу, Алдар снизу кричит и на решетку показывает. Глянул, а там Серёга, зацепившись за решетку, уже Олега держит. Савина к трубе спиной потоком занесло и он не смог уцепится. Зато Серёга успел Олега за руку схватить. Только вот сил у него не осталось — держит, а подтянуть уж не может. Я брату кричу, чтоб тут сидел, а сам вниз. Ногами за скобы зацепился и руки тяну. Сначала Олега вытащил, потом вместе с ним и Сергея достали. Серёга еле поднялся, весь синий от холодной воды… Вот тогда мы друзьями и стали.

Надо же, какой оказывается я герой! Народ загудел одобрительно. Мужики стали смотреть на меня уважительно, а женщины восхищенно. Маринка же, смотрела так влюбленно…

Только зачем Ильяс очередную небылицу рассказал? Гляжу на него и думаю — смотрит без хитринки, шутит, не шутит, не понятно. Ясно что розыгрыш продолжается. Может и тот, с желанием в моём ноутбуке, его рук дело? Да нет, вряд ли, станет генерал-майор такой ерундой заниматься. Надо будет тет-а-тет спросить — для чего он про меня геройскую историю придумал?

Тут подняли полные рюмки, и Олег Савин крикнул:

— Выпьем за спасителя!

И этот туда же. Весь рассказ сидел и кивал. Что-то долго разыгрывают. Пора и финалить.

Сейчас тот самый профи с камерой выскочит и все заорут: «сюрприз!». Я покрутил головой, но ни фотографа, ни оператора не обнаружил. Ну и черт с ними!

Под шашлык выпили ещё. Савин заорал — «надо освежиться!» и, скинув футболку, направился к реке. Народ одобрительно загомонил, так как, несмотря на хорошую закуску, все порядком захмелели, да и жара добавила желание освежиться. Все дружной компанией двинулись к прохладе, текущей с ледника.

Я плюхнулся в воду и очень быстро взбодрился. Совсем забыл, как холодна вода в горной речке! Выскочил на берег, сев на разогретые солнцем камни. Нет, все-таки хорошо тут. Рядом шумит вода, яркое солнце греет. Напротив расположилась Зеленина, продолжая мило улыбаться мне. А фигура у неё как у модели!

Вдруг вижу, как Марина округляет глаза и кричит:

— Ох, господи! Там ребёнок!

У плотины, у самой кромки воды, кричали и махали руками дети, а в водовороте кружило ребенка и течением затаскивало к трубе. Я рванул к плотине. Не обращая на боль от бега по камням, добежал до озерца и сходу нырнул. Поплыл, борясь с мощным течением к пацану, который судорожно вцепился в перекладину у трубы и испуганно орал. У самого слива меня крутануло в водовороте, но я успел ухватится за железный прут рядом с ребенком. Ноги потоком воды сразу затащило внутрь. Зацепившись за решетку удобнее, я потянулся и схватил ребёнка за руку.

— Держись, пацан, я помогу тебе выбраться.