Закончив с доказательствами треугольных признаков, Толина пихнула меня ногой и показала на оставшиеся примеры. Вздохнув, помог и с ними.

— Спасибо, — еле слышно произнесла Ленка.

— Не за что, — ответил я. — Учить надо.

Коротов тут же постучал по столу, строго посмотрев в нашу сторону.

— Все, ребята, — объявил Василий Владимирович, — заканчиваем и сдаём свои работы.

Тут же тишина в кабинете нарушилась вздохами и шуршанием бумаги. Все зашевелились, стараясь успеть дописать, как будто только сейчас, в самый последний момент, пришло озарение. Коротов встал и прошел вдоль рядов, собирая контрольные работы. Забирая листы у меня и Толиной, на мгновение глянул в мою работу, затем в лист Ленки. Бросил хитрый взгляд на меня и погрозил пальцем. Ленка тут же покраснела. Василий Владимирович хмыкнул и двинулся дальше. Собрав все листы, он прошел к учительскому столу и объявил:

— Я постараюсь проверить работы побыстрее. Результаты, может, даже успеете узнать через час. А сейчас свободны. Через пятнадцать минут Елена Михайловна будет ждать вас в кабинете русского языка и литературы. — Коротов подмигнул нам. — Желаю удачи, ребята.

Вслед за директором из кабинета начали выходить мы.

— Пифагоровы штаны, на все стороны равны, — подходя ко мне, сказал Савин.

— Чтобы это доказать, нужно снять и показать, — продолжил шутливый стих я, — у тебя что, шестой вариант был?

— Ага, — хмыкнул Олег, — повезло мне. Из всех теорем, только эту и знал.

М-да, совпадение. Учитель усадил Савина на его же место, а меня через ряд за третью парту. Почему-то меня посадили с Ленкой Толиной. У неё по математике всегда пятерки с четверками были, а я, хоть и имел четвёрки, но на хорошие математические знания вовсе не тянул. Значит Коротов специально посадил меня с Толиной. Только получилось все наоборот. Не Ленка помогла мне, а я ей. Вон, какая довольная идёт.

До кабинета русского и литературы всего-то пройти по коридору в другую часть здания. Сегодня тут непривычно тихо и пусто. Странная и непривычная тишина, как будто здание окунулось в спячку до первого сентября. Ведь что такое школа — обычное учреждение, живущее только учебным годом. Но вот заканчиваются уроки, и жизнь в нем замирает. Школа без учеников, как тело без души. Однако даже без привычного гомона ребятни, тут присутствует что-то особенное, неизвестное, но жутко интересное…

Может, это писатели, поэты, математики, физики, философы в летние каникулы, сходят со своих портретов и бродят по пустым коридорам и классам, наполняя здание загадочностью до первого сентября? И эту неизвестность хочется побыстрей изучить, придя в класс. Наверно поэтому все ученики так полны энтузиазма после летних каникул.

Есть в школе что-то родное и близкое. Она как вторая семья. Наверное, поэтому уже будучи взрослыми нас так тянет сюда.

Мы прошли половину коридора, как из трех дальних кабинетов начали выходить другие семиклассники. Это с «г» по «ж» классы, у которых первой контрольной было сочинение. Одновременно сзади, из математических кабинетов вышли «б» и «в». Коридор наполнился веселым гомоном, и школа на время ожила.

— Эй, ашники, — крикнули шедшие нам навстречу ребята из седьмого «г», — кто контрольную вел?

— Директор.

— Блин! — настроение у вопрошающего понизилось, — вот не повезло…

— Серёг, — толкнул меня в бок Савин и показал на Кигаева, только что вышедшего из кабинета.

— Постой, — придержал я за рукав Алдара, — разговор есть.

Тот дернулся, испуганно на меня посмотрев.

— Не кипишуй, — улыбнулся я, — бить тебя никто не собирается. Мы просто поговорим. Пошли…

Мы отошли в сторону и встали у окна.

— Я знаю, что это ты за забором тогда сидел, — сказал я Алдару. — Почему спрятался?

— Я слышал, как ты с физруком смахнулся и решил не влезать. А когда ты нож в забор кинул, то просто испугался и убежал. Но потом вернулся…

— И что? Где Громозека, Вершина и Толща были?

— Они в беседке сидели. Базарили по-тихому.

— О чем?

— Громила говорил, что отомстит, подстережет тебя и отомстит, а Вершина был против. Всё на уговор упирал. Говорил, что это не по-пацански. По-пацански разбор должен быть. Потом они разругались, чуть махаловка не началась…

— Так что, получается Громозяка и Вершина разбежались? — спросил я.

Кигаев кивнул и добавил:

— А вчера вечером Вершина мне предъяву кинул за то, что подробности пацанам рассказал.

— А Толща? — спросил Савин, — он с кем?

— Плевать на него, — оборвал я Олега и повернулся к Алдару, — как мне Вершину найти?

Тут меня толкнули.

— Эй, чё тут за дела?

Я обернулся и увидел Расулова.

— Че на пацана наехали? — сказал он, хмуро оглядывая нас.

— Никто ни на кого не наезжает, — ответил Савин.

Но Ильяс смотрел только на меня.

— Говорят, ты крутой стал, — процедил он, — с чего вдруг?

— А тебе-то что? — двинул его плечом Олег.

— Погоди, — придержал я Савина и посмотрел Расулову в глаза.

— Ильяс, мне надо просто поговорить с Алдаром. Если хочешь, стой рядом.

И повернувшись к Кигаеву, повторил свой вопрос:

— Так, как мне Вершину найти?

— Сам найдёшь, — опять вмешался Расулов, — он в четвертом доме живет. Там у пацанов местных спросишь.

И вместе с Кигаевым пошел по коридору.

— Зачем тебе Вершина? — спросил Олег, глядя им вслед.

— Потолковать, мал-мала.

— О чем?

Я оперся на подоконник и взглянул на Савина.

— Вершина хорошо Макса знает. Думаю, знает и его брата.

— Не факт, — хмыкает Олег. — И станет ли он с тобой о нем говорить?

— Станет, думаю.

Но друг смотрел скептически.

— Ну, узнаешь что-нибудь, и что тебе это даст?

— Пока не знаю. Поговорю, а там ясно будет… — И мысленно добавил: «как дальше поступить и к кому обратиться за помощью».

Мы зашли в кабинет. Почти все ребята толпились у доски, читая написанные на ней варианты тем для сочинений. Мы тоже остановились просмотреть. Хм, довольно большой выбор, однако. Любую выбирай. Да только, тут у меня косяк получается. Хоть и читал когда-то всех классиков, но подзабыл основательно. Приготовился к контрольным, называется. Математику учил, а про литературу забыл. И темы как на подбор! «История пугачевского бунта» и вымышленное повествование в романе А. С. Пушкина «Капитанская дочка»! — нет, эта тема не для тринадцатилетнего, блин, капитана, который опять хорошо тормознул. Хлестаков ? главный герой комедии Н. В. Гоголя «Ревизор»! Все эти произведения читал ещё в школе. В смысле той ещё жизни. Вот попал… и почему у нас не диктант?

— Какую тему возьмёшь? — спросил Савин.

Я ещё раз просмотрел список тем и пожал плечами:

— Пока не знаю.

В кабинет зашла Елена Михайловна.

— У меня есть хорошая новость, — объявила она, — ребята из других классов тоже хотят в горах отдохнуть. Я поговорила с Василием Владимировичем, и он пообещал договориться в автопарке, чтобы выделили автобусы, которые нас доставят прямо на место.

Все радостно загудели. Насчет автобусов новость, конечно, приятная, а вот по количеству желающих отдохнуть в горах, даже с учетом, что не все родители отпустят своих детей в этот поход, может случиться казус. Как управятся с такой отарой детей те взрослые, что поедут в этот поход? Ладно, это частности, там видно будет.

— Сбор у школы послезавтра в десять часов. Не забудьте. — Щупко взяла приготовленные листы. — А сейчас берем листочки, выбираем темы, они на доске, и пишем. Те, кто хочет писать на свободную тему — пожалуйста…

Все склонились над листами. Рядом засопел Олег, обдумывая начало сочинения. Он немного погрыз ручку и начал что-то записывать. Я вздохнул и ещё раз просмотрел список. Может, по Байрону тему взять? Или все-таки взять одну из предложенных тем? Вообще-то историю я знаю отлично, так что я принялся за «Пугачевский бунт», отвергнутый мной вначале. Самой темы «Капитанской дочки», касался осторожно, так как плохо помнил произведение. Однако увлекся так, что не заметил, как пролетел час.