Лиэйн прикоснулась к его плечу. Это привело Гаррика в чувство, помогло удержаться даже больше, чем поддерживающая в падении рука.

Трое колдунов поспешно спускались по лестнице, прислоненной к арке. Они выглядели живыми мертвецами. Колдовство истощало и вытягивало силы не меньше почтенного возраста.

– Схватите их! – крикнул принц, указывая на магов острием меча. – Убейте!

Он понимал: эти люди представляют опасность, покуда живы.

Пустое отчаяние, которое Гаррик узрел в единственном глазе мамонта и которое так поразило его, начисто исключало сострадание к колдунам, оживившим всех этих мертвецов. Весьма вероятно, что на их совести имелись и худшие злодеяния, но это было то, что юноша видел своими глазами.

Он двинулся вперед. Прямо перед ним простирались горы трупов – результат неудачной лобовой атаки. Пришлось обходить по флангу, где было свободнее.

Обогнув эти завалы, Гаррик перешел на бег, хотя мостовая изрядно пострадала в ходе сражения. Там и сям валялись вывороченные и перевернутые булыжники, приходилось внимательно смотреть под ноги. Но юноша бежал, не сбавляя скорости, как белка, лавирующая меж ветвей.

Прежде чем бежать, колдуны опрокинули свою жаровню, и сейчас с арки тянуло дымком. Как бы перекликаясь с ним, с крыши дворца восстал новый столб дыма, гораздо более густой и свитый из двух потоков: белого и черного.

Гаррик знал, что завтра он будет чувствовать себя развалиной после нынешних испытаний, но все это потом… А сейчас ему нужно как можно скорее добраться до дворца.

Офицеры пытались навести порядок в фаланге, который заметно пошатнулся в результате победы. Впрочем, справедливости ради надо отметить, что поражение оказалось бы куда худшим испытанием. Так или иначе, рассчитывать на фалангистов не приходилось, пока они не разберутся со своими копьями.

Кровавые Орлы и тяжелая пехота находились почти в таком же плачевном состоянии. Услышав приказ принца, некоторые из солдат бросились вдогонку за убегавшими колдунами, но было ясно: они не успеют добраться до дворца вовремя.

Самыми активными оказались стрелки – те, что уцелели после йольской атаки. Проскользнув между своих тяжело вооруженных, а потому неповоротливых товарищей, они поспешили на помощь Гаррику. Причем если его самого уместно было сравнить с белкой, то эти напоминали рой кровожадных шершней, устремившихся в погоню за белкой.

Бежали они очень быстро. Трое передовых стрелков нагнали колдунов, когда Гаррик находился еще в двадцати ярдах. Они уже израсходовали все свои дротики, но оставались еще топорики, которые обычно крестьяне используют по хозяйству.

Колдун в белом обернулся и распростер руки навстречу приближающимся стрелкам. Но один из них метнул свой топорик прямо в лицо. Двоих колдунов в черном постигла аналогичная участь: они получили по меткому удару в спину.

– Подождите, Ваше Высочество! – задыхаясь, крикнул Аттапер. – Во имя Госпожи, Ваше Высочество!

Гаррик бросил на него взгляд. Командир Кровавых Орлов сбросил свой шлем и щит и сейчас возился со шнурками, освобождаясь от нагрудных пластин. К нему спешили человек двадцать солдат, один из них – даже с копьем.

– Сестра забери вас, Ваше Высочество! – крикнул Аттапер.

Справившись наконец с латами, он поравнялся с более молодым и проворным принцем.

– Только не через дворцовую дверь, – предупредил Карус. Все время, пока Гаррик сражался с мамонтом, Карус пребывал на заднем плане, не вмешиваясь. Но сейчас он снова проскользнул в сознание юноши и занял свое привычное место. – Лучше по внешней лестнице, которая ведет на крышу.

Мертвые колдуны лежали, как сброшенная одежда. Рука, выкрашенная белой краской, высовывалась из рукава – тонкая, как конечность скелета. Сила, которую они контролировали, стерла их организмы, как точильный камень сталь, еще немного – и совсем ничего не осталось бы. Вмешательство Гаррика лишь слегка приблизило их кончину.

Но этого «слегка» могло оказаться достаточно, чтобы спасти мир от гибели, которую уготовали ему колдуны.

– Взять башню! – приказал Гаррик, указывая на нее мечом, который все еще держал в руке. Мельком отметил, что успел отереть лезвие, хотя и не помнил, когда. Должно быть, сказывались рефлексы Каруса. – Внутренняя дверь будет заперта.

Алебастровая загородка представляла действенный барьер для горожан, желавших протолкнуться поближе к своему правителю. Но никак для спешащих солдат.

На спиральной лестнице Гаррика снова обогнали. Копейщики, прикончившие колдунов, теперь снова рвались в бой. Два десятка солдат бросились по лестнице, следуя указующему клинку принца. Некоторые успели даже вооружиться, выдернув по пути дротики из трупов.

Трупы, повторно убитые, моментально начали разлагаться. Карус, глядевший на все это глазами Гаррика, озадаченно нахмурился. Ему не раз доводилось наблюдать подобные сцены, и всегда там присутствовали птицы: вороны, орлы, грифы и особенно чайки – поскольку дело всегда происходило на Островах, то есть недалеко от моря.

Клестис являлся городом мертвых. От рая, задуманного Ансалемом, благодаря стараниям колдунов сохранилась лишь буйная трава да немногие насекомые.

Гаррик бежал вверх по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Он не мог бы навечно сохранять такой темп, но это и не понадобилось. У них нет этой «вечности» – ни у Гаррика, ни у Островов.

Подымаясь по винтовой лестнице, юноша бросил взгляд на раскинувшийся под ним Клестис. Все выглядело точно так же, как в его снах, если не обращать внимания на Королевские батальоны, маршировавшие по главной площади, старательно обходя горы трупов. Лорд Валдрон занимался своим делом – наводил порядок во вверенной ему армии.

А принцу Гаррику предстояло заняться своим – тем самым, о котором знал лишь он один.

Лиэйн, наблюдавшая за ним с площади, помахала ему белым шарфом. Еще одно отличие от сна – очень важное для Гаррика, за которое он согласился бы вдвое уменьшить свою армию.

Мост из Вэллиса нарушал занавес из магического света, с помощью которого Ансалем отгородил свой город от всего остального мира. Это тоже знакомо…

Однако сейчас вместо одного Гаррик увидел бесчисленное количество мостов, накладывающихся один на другой и расположенных по периметру магического колпака. Сохранившиеся колдуны умудрились открыть новые проходы в Клестис и из Клестиса на другие Острова.

В сопровождении Аттапера (уж как он еще держался на ногах, неизвестно) и следующих за ним Кровавых Орлов принц взбежал на крышу дворца. Поднявшиеся ранее стрелки уже обработали своими топориками алебастровую перегородку, образовав отверстие, достаточное, чтоб в него пролез человек.

Сквозь дыру была видна жаровня, вырезанная из доломита в виде пасти дракона, которая стояла в центре кабинета Ансалема. Выходивший из нее дым проходил через экран с узким отверстием и дальше поднимался тоненькой струйкой.

На узкой кушетке, которую во снах Гаррика занимал Ансалем, сейчас лежала в застылой неподвижности Теноктрис. В головах у нее маячила фигура, вся в белом. Под слоем краски Гаррик узнал тонкое, устрашающего вида лицо одной из помощниц Ансалема, которую он видел во сне. Она держала кинжал у горла Теноктрис, ожидая сигнала, чтобы пустить его в ход.

В изножье стоял не кто иной, как Пурлио. Вся левая часть его фигуры была выкрашена в черный цвет, правая – в белый.

В руках Пурлио держат окаменелый аммонит. Марказитовая раковина пульсировала светом, излучая вместе с ним нечто, что ощущалось Гарриком как зло. Колдун начал произносить заклинание, и комната вздрогнула, грозя исчезнуть из этой вселенной.

– Остановите их! – закричал Гаррик. Со всего размаха он ударил каблуком в перегородку. Ослабленная временем, она осыпалась, образовав новое отверстие размером с голову человека.

Следуя примеру принца, Кровавые Орлы обрушили град ударов на алебастр. Стрелки тоже продолжали работать своими топориками, хотя теперь они представляли, скорее, опасность, чем пользу.