Слева, за шляпным магазинчиком, было крошечное, на четыре столика, кафе. Звякнул колокольчик, извещая о моем прибытии. Посетителей еще не было.

— Тере, — поприветствовал меня молодой парень, протирающий пузатые бокалы для коньяка и укладывающий их в проволочные держатели над барной стойкой.

— Тере, — откликнулся я.

Рассиживаться мне было некогда. Я просто хотел, чтобы Август считал, что я нахожусь где-то впереди, а я бы уже был сзади.

— Дайте мне что-нибудь быстрое для согрева, — попросил я по-русски.

Для молодого эстонца фраза была слишком сложной, и я перешел на английский и командно-примитивный:

— Скотч! Двойной. Безо льда.

Бармен приступил к выполнению заказа немедленно, но с его расторопностью я рисковал получить свой виски к обеду.

Окон в кафе было два — по одному с каждой стороны двери. Я стоял в глубине комнаты, так что с улицы, залитой ярким светом, увидеть меня было невозможно. Не отходя от стойки, я увидел, как в ритме спортивной ходьбы возник мой связник с наушниками в ушах. Вот он промелькнул и во втором окне. Теперь кто у нас в первом? Никого. Только группа молодых ребят с криками и смехом сбежала в противоположном направлении, от собора. Подождем еще. А сейчас? Нет, подниматься в гору решительно никто не хотел. Что ж, тем лучше! Я вылил в себя подоспевший виски, расплатился и, снова звякнув колокольчиком, вышел наружу.

Нас с Августом разделяло минуты три. Ничего, осмотрится пока, займет позицию. Но я ведь и подниматься в гору буду медленнее, а мой связник изображал утреннюю пробежку. Скажем, разрыв был минуты четыре. Я снова прошел сквозь двустворчатую калитку в стене, потом по дорожке до ворот, за которыми уже виднелся храм. Я сказал Августу, чтобы он шел к собору, наверное, он будет стоять у входа или даже зайдет внутрь.

Нет, на ступенях паперти лишь торопливо поднимались празднично одетые люди с цветами, видимо, опаздывающие на венчание. Розовый «линкольн» с обтянутыми разноцветными лентами капотом и багажником стоял чуть поодаль, еще несколько машин с лентами и воздушными шарами припарковались на пустой, по случаю субботы, стоянке парламента.

И тут я увидел Августа. Он стоял, нагнувшись, у открытого окна бело-синего полицейского автомобиля и о чем-то дружески переговаривался с сидящим в нем человеком в штатском. Вот он выпрямился, ища меня глазами, и, не заметив, снова со смехом наклонился к полицейскому.

И что мне теперь было делать? Ждать курьера из Леса, забрать у него новые документы и думать, как выбраться из Эстонии? Август оставался моей единственной подмогой в Таллине, и вот, как я его и заподозрил в какой-то момент, он оказался подставой.

А как еще можно было это интерпретировать? Хорошо, допустим, он случайно встретил своего знакомого из полиции, может быть, того самого, через которого он добывал сведения и для меня. Но он же понимал, что я — человек, на которого по всему городу была объявлена охота, — где-то поблизости и могу его увидеть. Моя реакция тоже была предсказуема. Так нет же — Август не прятался. Он смеялся, разговаривая с тем полицейским. Это могло означать лишь одно — все пути отступления вокруг были перекрыты, деваться мне было некуда. Получается, узнав от меня вчера о месте встречи, он просчитал, откуда я могу следить за ним, и сообщил полиции, которая и оцепила всю округу. Неприятно, когда тебя переигрывают!

Одно мне было непонятно — почему меня не арестовали на нашей встрече вчера? Место и время назначал он. Полиция могла сто раз оцепить весь район, а в открытом со всех сторон сквере я был совершенно беззащитен. Что, вчера Август не был еще убежден в моей причастности к взрыву, а за ночь была найдена новая улика? Так, что ли? Как я и предполагал?

Я рассуждал об этом уже спокойно, а полчаса назад мне было не до смеха. Не спеша вернувшись к крепостной стене и дойдя до калитки в переулочек Люхике-ялг, я быстрым шагом слетел по ней в Старый город. Никто не пытался меня остановить, но объяснение тому могло быть простое. Полицейские не знали меня в лицо — это Август должен был указать на меня. Но сейчас они начнут прочесывать улицы. Зайти в церковь Св. Николая и пересидеть там? Нет. Тогда ждать мне придется несколько часов, да и туда в конце концов кто-то заглянет. Постараюсь убраться отсюда как можно дальше.

Я мало в это верил, но все же прошел мимо места, где оставил вчера взятую напрокат «тойоту». Мне не пришлось думать, сидит группа захвата в том белом фургоне или не сидит, рискнуть или нет. Фургона не было, но не было и моей машины. Отогнали на эвакуаторе на штрафную стоянку? Или в криминалистическую лабораторию? В любом случае, про «тойоту» я мог забыть.

По моим наблюдениям, такси в Старый город заезжают лишь по большой нужде, чтобы высадить кого-то или, наоборот, забрать в одной из гостиниц. Но мне повезло. Я свистнул толстому седому дядьке и мигом уселся на заднее сиденье.

— Куда ехать? — спросил водитель сначала по-эстонски (ну, так я предполагаю), а потом по-русски.

Действительно, куда? Это не может быть ни вокзал, ни морской порт — там полно агентов в штатском. Ни какой-нибудь отель — меня там тоже ждут. Из достопримечательностей я помнил дворец Кадриорг в старом парке, но теперь там размещалась резиденция президента, и при том, что в городе орудовала группа террористов, весь парк наверняка был на особом положении.

Пауза затягивалась.

— М-м-м, где я еще не был? — протянул я. — А! У вас есть старое кладбище, где-то за Певческим полем. Мне посоветовали обязательно погулять там пару часов.

— Хорошее место, — кивнул таксист. Он говорил на очень приличном русском. Тоже служил в кремлевском полку? — У меня там родители похоронены. Так что если все будет нормально, — он подмигнул мне, — я знаю, где буду лежать.

Место действительно было отменное. Такой же высокий и редкий сосновый бор, как около Вызу, только с небольшими каменными плитами вместо пеньков. Я бы и в самом деле с удовольствием погулял здесь, только не сейчас.

Я остановился и, стянув пуловер, завязал его рукавами на поясе. День был по-летнему жарким — люди вокруг меня шли в рубашках и летних платьях. И вдруг у меня сжалось сердце, как это часто происходит в начале осени — мимо проехал мотоциклист в шапке и толстой куртке с меховым воротником.

Дождавшись, чтобы в мое такси сел новый клиент, я быстро вернулся к выходу с кладбища и заскочил в отъезжающий автобус. Пока вроде все спокойно: ни машин с мигалками, ни мотоциклистов на перекрестках. Мне нужен был интернет.

Я вылез из автобуса через несколько остановок, у Певческого поля, и вытянул руку, как в Москве. Интересно, эстонцы левачат?

Первые четыре машины проехали мимо меня, как мне показалось, с молчаливым и праведным негодованием. Зато пятая, старенькая «волга», притормозила.

— Здесь есть поблизости хорошее место, чтобы выпить пива? — спросил я.

— Сейчас устроим! — водитель явно был русским.

Мы поехали по автостраде или, вернее, по широкому проспекту вдоль залива. Вдаль медленно отплывал очередной белый красавец-паром до Хельсинки. Вот бы сидеть сейчас там на палубе с двойной текилой! Но — в целом, как и в деталях — я сам выбрал жизнь, которой жил.

— Хорошо бы найти заведение не в Старом городе, — сказал я. — Там, по-моему, я посетил уже все ловушки для туристов.

— Не доезжая порта есть неплохой рыбный ресторан, — поразмыслив, предложил водитель.

— Вот и отлично!

Отлично, что не в самом порту, уточнил я про себя.

Заведение оказалось простым, без крахмальных скатертей, но, как я и рассчитывал, с вай-фаем. Я посмотрел на часы — полдень. С момента нашего неудавшегося свидания с Августом прошло чуть больше часа. Я уже тысячу раз прокрутил в голове недавние события. Был, вероятно, один шанс из ста, что наши отношения еще наладятся, но все же он был.

Я заказал пива и вошел в скайп. Август был на связи.

«И как это понимать?» — набрал я.