- Один из них не побоялся.

- И сейчас сожалеет об этом, - довольно сказал Лудда, - но это странно, господин, очень странно.

- Что именно?

- Она может говорить с богами, и боги не велели убить тебя.

Я хмыкнул, видя, к чему он клонит, и не зная, что еще сказать.

- Боги бы знали, что делать с тобой, и сказали бы ей, но этого не случилось. И это говорит мне, что она получает указания не от богов, а от ярла Кнута - говорит людям то, что он прикажет.

Он снова поерзал в седле, пытаясь унять боль в заду.

- Вот дорога, господин, - указал он. Он вел нас на юго-восток и искал римскую дорогу, пересекавшую холмы.

- Она ведет в старые свинцовые рудники, - сказал он мне, - но за рудниками дороги нет.

Я велел Лудде отвести нас в Китринган, где у Сигурда был дом для пиршеств, но не сказал, что я планировал там сделать.

Зачем я искал Эльфадель? Чтобы найти дорогу, конечно же. Три Норны сидят у корней Иггдрасиля, где они прядут наши судьбы, и в какой-то момент берут ножницы и перерезают нить. Мы все хотим знать, где оборвется наша нить. Мы хотим знать будущее.

Мы хотим знать, как сказал Беорнот, чем закончится история, поэтому я и пошел к Эльфадель.

Альфред скоро умрет, возможно, уже умер, и все изменится, я был не настолько глуп, чтобы думать, что моя роль будет ничтожна.

Я Утред Беббанбургский. Люди боялись меня. В то время я больше не был могущественным лордом, если говорить о землях, богатстве или людях, но Альфред знал, что должен дать мне воинов, если хочет победы. Именно так мы разбили силы Хэстена у Бемфлеота.

Его сын Эдвард, видимо, доверял мне, и я знал, что Альфред хочет, чтобы я присягнул Эдварду, но я ходил к Эльфадель, чтобы заглянуть в будущее. Зачем становиться союзником человека, которому предрекли падение?

Был ли Эдвард тем человеком, которого Эльфадель назвала саксом и который должен разрушить Уэссекс? Где была безопасная дорога? Сестра Эдварда, Этельфлед, не простила бы меня, если бы я предал ее брата, но, возможно, она тоже обречена.

Все мои женщины умрут. Не такая уж это великая истина, мы все умрем, но почему тогда Эльфадель сказала об этом? Она предостерегала меня против детей Альфреда? Против Этельфлед и Эдварда?

Мы живем в мире, который катится во мрак. Я увидел луч света на верном пути, но не нашел ничего кроме Эрции, видения, которое останется в моей памяти и будет преследовать меня.

- Wyrd bi? ful ar?d, - сказал я громко - судьба неумолима.

Под действием горького зелья Эльфадель я выболтал свое имя, а что еще? Я не говорил о плане никому из своих людей, но сказал ли я Эльфадель? А она жила на земле Кнута и находилась под его защитой.

Она сказала, что Уэссекс будет разрушен, а датчане получат все, и конечно же, она должна была говорить так, потому что Кнут Длинный Меч хочет, чтобы люди это услышали.

Ярл Кнут хотел, чтобы каждый из предводителей датчан посетил пещеру и услышал, что победа будет за ними, потому что воины, вдохновленные предсказанием победы, сражаются с энтузиазмом, который дарует им ее.

Воины Сигурда, атаковавшие меня на мосту, действительно верили, что победят, и с воодушевлением попали в ловушку.

Теперь я вел горстку людей туда, где, возможно, нас ждет смерть. Сказал ли я Эльфадель, что планирую напасть на Китринган? Если бы я выболтал это, она конечно же отправила бы Кнуту послание, и Кнут помчался бы спасать своего друга Сигурда.

Я планировал вернуться домой через Китринган, дом Сигурда для пиршеств, и надеялся найти его пустым и беззащитным. Я хотел спалить его дотла и быстро отправиться в Букингаам.

Сигурд попытался убить меня, и мне хотелось заставить его пожалеть об этом. Потому я отправился в Честер, чтобы выманить его из безопасного тыла, и если моя хитрость сработала, то сейчас Сигурд двигался туда, намереваясь поймать и убить меня, а в это время я планировал сжечь его поместье.

Но его союзник Кнут мог выслать людей в Китринган, превратив дом для пиршеств в западню.

Поэтому я должен был поступить по-другому.

- Забудь о Китрингане, - сказал я Лудде, - отведи меня в долину Тренте. К Снотенгахаму.

И мы отправились на юг, облака безудержно неслись над нами, и через два дня и две ночи мы пришли в долину. Долину, которая разбудила множество воспоминаний.

В самый первый раз, когда я побывал на военном корабле, мы шли сюда на веслах по Хамбру, а затем по Тренте. И именно в этом месте я впервые увидел Альфреда.

Я был мальчишкой, а он - молодым человеком, и я шпионил за ним, подслушав о его душевных страданиях из-за греха, который принес Осферта в этот мир.

На берегах Тренте я впервые повстречал Уббу, который был известен как Убба Ужасный, и я боялся и благоговел перед ним.

Потом, за далеким морем, я пришел убить его. В прошлый раз на этих берегах я был мальчишкой, теперь же я был мужчиной, и другие мужчины боялись меня так же, как я когда-то боялся Уббу.

Hекоторые называют меня Uhtred?rwe - Утред Нечестивый. Меня так зовут, потому что я - не христианин, но мне нравится это имя. Однажды, думал я, нечестивость заведет меня слишком далеко, и люди погибнут из-за моей глупости.

Может быть, именно там, может быть, именно тогда, из-за того, что я отказался от мысли уничтожить дом для пиршеств в Китрингане, я и решил сделать глупость, но такую, что заставит звучать мое имя по всей Британии. Репутация.

Лучше иметь репутацию, чем золото, поэтому я оставил людей на ферме и поехал вниз по южному берегу реки только в компании Осферта. Я молчал, пока мы не достигли опушки молодого леска, откуда за широкой неспокойной рекой был виден город .

- Снотенгахам, - произнес я, - здесь я впервые встретил твоего отца.

Он невнятно проворчал в ответ. Город находился на северном берегу реки и вырос с тех пор, как я в прошлый раз видел его. За крепостным валом были здания, а воздух над крышами был наполнен дымом от кухонных очагов.

- Владение Сигурда? - спросил Осферт.

Я кивнул, вспоминая как Беорнот рассказывал о том, что Сигурд вытащил свой военный флот в Снотенгахаме.

Я также вспомнил слова Рагнара Старшего, который сказал мне, когда я еще был ребенком, что Снотенгахам будет всегда принадлежать датчанам, хотя большинство жителей в стенах города были саксами.

Это был мерсийский город, прямо на северной границе этого королевства, но почти всю мою жизнь им правили датчане. И сейчас городские торговцы и церковники, шлюхи и трактирщики платили серебром Сигурду.

Он построил себе дом на выходе скальной породы в центре города. Он не был его постоянным жильем - его жилище было далеко на юге, но Снотенгахам был одной из крепостей Сигурда, где он чувствовал себя в безопасности.

Чтобы достигнуть Снотенгахама с моря, нужно подняться на лодке по великому Хамбру, а затем по Тренте.

Такое путешествие я совершил ребенком на Летучем Змее Рагнара. Из леска на южном берегу я видел сорок или пятьдесят кораблей, вытащенных на дальний берег.

Это были корабли, которые Сигурд привел на юг Уэссекса в прошлом году, хоть он ничего этим и не достиг, кроме разорения нескольких ферм за стенами Эксанкестера.

Их наличие здесь говорило о том, что он не планировал еще одного нападения с моря. Его следующая атака должна быть сухопутной, бросок в Мерсию, а затем в Уэссекс для захвата саксонских земель.

Предметом гордости для мужчины служат не только его владения. О лорде также судят по количеству идущих за ним людей, а те лодки указывали на то, что Сигурд командует целым полчищем.

Я командовал одним отрядом. Осмелюсь сказать, что я был так же знаменит, как и Сигурд, но моя слава не выражалась в богатстве. Думаю, меня следовало бы называть Утред Глупый.

Все эти годы я служил Альфреду и мог похвастаться взятыми взаймы владениями, единственным отрядом воинов и репутацией. Сигурд владел городами, землей и командовал армией.

Пришло время посмеяться над ним.

Я переговорил с каждым из своих воинов. Я сказал, что они могут разбогатеть, предав меня, что если хоть один из них скажет какой-нибудь городской шлюхе, что я Утред, я наверняка умру, а вместе со мной и многие из них.