— А кто сообщил новость ему?

— Виктор Рюннон из конторы районного прокурора. Они пытались найти Лека, но раньше нашли Рюннона. — Эстелла Росс тряхнула кудрями и сочувственно посмотрела на меня. — Знали бы вы, как это подействовало на Фрэнка! Только сына он и любил по-настоящему... — Она вынула из шкафа белый пиджак и надела его. — Узнав об этом, Фрэнк стал сам не свой. Он даже расплакался в моей постели. — Она улыбалась. — Пора идти. Кстати, одна деталь: Фрэнк предлагал мне выйти за него замуж. И знаете почему?

— Вам достаточно посмотреться в зеркало, чтобы понять это.

Она очень мило улыбнулась мне. Хотя она наверняка слышала много комплиментов от мужчин, это все равно было ей приятно.

— Не шутите... Он считает, что еще не стар и хотел, чтобы я родила ему другого сына. Ну разве он после этого не сумасшедший? Подумать такое! Что я буду рожать ему детей!

— А если он будет продолжать настаивать?

— Я все равно не выйду за него...

Лично я совсем не был в этом уверен. С одной стороны, она могла и извлечь значительные выгоды после смерти Марти, но с другой стороны, она утверждает, что не собирается выходить за Лека и что ее единственное желание — стать кинозвездой.

— Вы уверены, что не знаете, кто бы мог быть заинтересован в смерти Марти? — спросил я.

— Уверена! — ответила она, чуть подумав. — Ну, разве кто-нибудь из девочек, с которыми он развлекался.

— Вы и об этом знаете?

— Конечно! Марти был садист. В известной степени женщинам это даже нравится, но он переходил все границы. И мог иметь любую девчонку, которую захочет. Или за деньги, или потому, что он был сыном Фрэнка Лека... Возможно, без садизма он не мог возбудиться. Такое тоже бывает.

— А когда вы узнали обо всем этом?

— Это узнал Рюннон и рассказал все Фрэнку. — Эстелла вынула из кармана расческу и повернулась к зеркалу, чтобы заняться прической. — Рюннон сказал, что Марти уже искалечил нескольких девушек и вообще охотится на них.

— А как к этому отнесся Лека?

— Фрэнк не придал этому значения.

Я наблюдал, как она собирает волосы в «конский хвост», что делало ее похожей на девочку и выгодно подчеркивало ее сексуальный голос и чувствительные губы.

— Вы часто видитесь с женой Марти?

— С Джиной? Иногда вижусь.

— Она вам нравится?

— Я об этом даже и не думала никогда. Она мне не надоедает, я ей, кажется, тоже.

Эстелла достала из ящика сумочку.

— Как вы думаете, знала она о развлечениях своего мужа?

— Уверена, что догадывалась, — ответила Эстелла. — Джейн не настолько глупа. К тому же Марти проводил все ночи вне дома.

— И это ее трогало? Ведь они были женаты всего год!

— Не знаю, нравилось ли ей это, но внешнего беспокойства она не показывала.

— Что вы этим хотите сказать?

— У Марти были подружки... Так почему же не предположить, что и у нее был дружок? Но если это было так, то Джейн вела себя очень осторожно, и в дальнейшем ей придется быть осторожной. Ведь если Фрэнк узнает... — Она не закончила фразу и закрыла сумочку. — Нужно идти. Осталось три минуты.

— Не очень-то вы мне помогли.

Она с серьезным видом посмотрела на меня.

— Вам уже никто не поможет, Барроу. И вы это сами отлично понимаете!

— Мне поможет тот, кто убил Марти, — ответил я. — Независимо от того, хочет он этого или нет.

Я поднялся.

— Что ж, надежда — вещь хорошая.

Я посмотрел на нее.

— Вы сказали, что Фрэнк приходит сюда каждый вечер, — мягко проговорил я.

— Ну и что?

Ее глаза снова стали круглыми и и невинными, как у девочки.

— Вы хотите сказать, что можете подстеречь его у меня и убить?

Я непроизвольно улыбнулся: она была великолепна.

— И тем самым устранить препятствия к вашей карьере...

— Да, это тоже мысль...

— Лека приходит сюда один?

Я видел, что она собирается солгать, но все-таки сказала правду:

— Нет. Его обычно сопровождают несколько человек, его телохранители. Но только один заходит вместе с ним, остальные остаются в машине. Вы могли бы...

— Нет, это ни к чему, — отверг я ее предложение. — Если даже я убью Лека, мной займутся другие. Сожалею, что не могу вам помочь.

— Мне тоже жаль, — вздохнула Эстелла. Когда я уже поворачивался, собираясь уходить, взгляд мой наткнулся на нечто знакомое. Я замер и присмотрелся. Ящик с бельем, из которого Эстелла доставала свое белье, остался наполовину открытым и то, что находилось в нем, пробудило во мне определенные воспоминания. Я подошел и вынул из ящика желтый бюстгальтер с розовыми ладонями и желтые трусики с такими же руками.

Такое белье я уже видел в выставочном зале Эдварда Стронгела.

— Вам нравится этот комплект? — раздался за моей спиной голос Эстеллы. — Можете взять его себе, если у вас есть подружка, которой он будет впору. Мне он велик.

Ни на лифчике, ни на трусиках не было никакой этикетки.

— Вы давно знакомы с Эдвардом Стронгелом? — спросил я.

— Я вообще такого не знаю.

— Я Боба Стронгела, его сына?

— Тоже не знаю.

— Где же вы достали такой оригинальный набор?

— Мне его подарил Фрэнк. Недели две назад... Это был его первый подарок такого рода и размер, естественно, не подошел.

— А где он его достал?

— Не знаю. Я же сказала, что раньше он мне таких подарков не делал, обычно давал деньги. А даря этот гарнитур, сказал, что увидев его, сразу решил, что он мне подойдет.

— Лека говорил вам о своих делах?

— О делах? Со мной? Конечно, нет!

— Вы случайно не вспомните, произносил он при вас имя Стронгел?

— Н-нет... А зачем вам это?

— Идите на урок пения и развлекайтесь, — сказал я, и на этом мы расстались.

Позднее я позвонил одному своему приятелю, который работал в сфере изготовления готовой одежды, но дома его не оказалось. Через некоторое время я позвонил опять и на этот раз удачно.

Он сразу пригласил меня к себе в гости в Бронкс.

За обедом мы разговорились. Он жил холостяком и сам хорошо готовил. А что касается дел, то он стоял буквально у истоков этой промышленности и знал о ней все. Достаточно много знал он и о Фрэнке Лека, и о Стронгеле.

Лека был уже достаточно крупной фигурой в преступном мире, когда — а это было несколько лет назад — начал интересоваться легкой промышленностью, точнее пошивом готового платья. Скоро начались ограбления магазинов и автокаров с тканями и мехами. Затем, лет пять назад, он порвал все контакты на Седьмой авеню, уступив свои права другому гангстеру в обмен на рэкет в Бруклине.

Эдвард Стронгел открыл свой салон, когда Лека еще интересовался пошивом готового платья, и его фирма, сначала скромная, разрасталась с удивительной быстротой. Это недвусмысленно указывало на финансовую поддержку извне.

У самого же Стронгела не было достаточно доходов, кроме собственных сбережений, которые он сделал, работая налоговым инспектором. Но если его действительно финансировали со стороны, то это нигде не зарегистрировано.

Мой друг лично не знал, но слышал о связи Стронгела с Лека, но и этого для меня было больше, чем достаточно.

Я воспользовался телефоном приятеля, чтобы связаться со своей телефонисткой. Для меня было два сообщения: Чисс оставил номер телефона, по которому его можно разыскать, а Кора просила, чтобы я ей позвонил.

Вначале я набрал номер загородного телефона Стронгела. Трубку долго не снимали, а когда наконец в ней послышался голос Коры, он показался мне каким-то неестественным.

— Джейк, я тут задумалась над одним вопросом и мне необходимо посоветоваться с тобой.

— О чем?

— Мне не хочется говорить об этом по телефону... Ты не смог бы приехать сюда?

— Думаю, что смогу, — ответил я. — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Хорошо... — Снова небольшая пауза. — Итак, я жду тебя.

И с этими словами она повесила трубку.