— Немедленно… Ничего более экстренного просто не может быть!.. Да, в голову… В глаз… В глаз, я сказал, да.

Он положил трубку.

— Доктор Макколдунн сейчас приедет, мама.

— Отлично, — ответила Шарло.

Роберта подала ей наполовину налитую рюмку бренди. Зубы леди Вутервуд, словно кастаньеты, выбили по краю рюмки дробь. Генри с омерзением посмотрел на свою тетку.

— Лучше сама выпей, — посоветовал он матери. Та отрицательно покачала головой. Генри быстро добавил: — Я позвонил еще и в полицию.

— Отлично.

На лестничной площадке послышались шаги.

— Они его переносят, — сказала Шарло.

— Тогда мне надо пойти помочь им. Генри вышел.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросила Роберта. С того времени как Майк оставил ее одну в столовой, она еще не раскрывала рта. Собственный голос странным эхом отдался у девушки в ушах.

— Что?.. — Шарло словно только что увидела ее. — Ох, Робин, попроси горничных принести побольше кипятка. Доктора так любят просить горячую воду, верно? И еще — Робин, я не знаю, куда подевались слуги. Я имею в виду Диндилдон и Хихикса. Не могла бы ты их найти и сказать, что произошел несчастный случай? И еще лифт. Кто-нибудь может вызвать лифт. Доктору он наверняка понадобится. Мы захлопнули дверь?

— Я проверю.

— Большое спасибо.

Роберта поспешила уйти и ухитрилась по дороге еще восхититься самообладанием Шарло и ее контролем над ситуацией. «Миноги, — промелькнуло у нее в голове, — прекрасно справляются с любой ситуацией». Она сказала горничным насчет воды. Теперь следовало вернуться на лестницу, к лифту. Лифт все еще был открыт. Роберта стояла как вкопанная, схватившись за раздвижные решетки лифта, мучительно собирая мысли, уговаривая себя, что его уже нет, что ей нужно взглянуть, что там и как. С огромным усилием она подняла голову и посмотрела в лифт. Чуть выше того места, где сидел лорд Вутервуд, на стене виднелась сияющая стальная шишечка. В центре шишечки была небольшая вмятина, чем-то запачканная. Она смотрела на пятно как зачарованная, а оно под ее взглядом как бы вытянулось, и раздался капающий звук. Робин посмотрела на кожаное сиденье. Во вмятине, оставшейся от тела лорда Вутервуда, она увидела маленькую черную лужицу: со стены стекала кровь. Робин со всех ног бросилась обратно в кладовую, схватила какую-то желтую тряпку, бегом вернулась к лифту. Лужица казалась такой маленькой, но она испачкала всю тряпку, да еще и размазалась по сиденью. Теперь стенка… Роберта услышала, как заливается звонок: кто-то вызывал лифт. Она выскочила обратно на площадку, захлопнула двери и почувствовала, как лифт провалился прямо у нее из-под пальцев. Из двадцать шестого номера вышел Генри и уставился на тряпку в руках у девушки. Молодой человек показался Роберте персонажем из ночных кошмаров, и говорил он так же смутно.

— Умница, Робин, — похвалил ее Генри. — Но ничего не выйдет, знаешь ли. Убийства не ототрешь.

Роберта изгнала это слово из своих мыслей. Она сказала:

— Не в этом дело… Я хочу сказать, я не это хотела сделать. Просто вытереть… Ведь людям понадобится лифт. Это так страшно выглядело… — Ее передернуло.

Генри отобрал у нее тряпку.

— В столовой горит камин, — напомнил он. Роберта вспомнила, зачем ее посылали.

— Ты не видел Диндилдон и Хихикса?

— Мне кажется, в квартире их нет. А что?

— Наверное, они в машине. Шарло хочет, чтобы им сообщили.

— Я схожу, — предложил Генри.

— Нет, пожалуйста… Лучше забери это.

— Ладно, — кивнул Генри и ушел с тряпкой. Роберта стремглав помчалась вниз. Четыре этажа с пустыми стенами и стальными номерами на дверях. Длинные окна. Густой ковер под ногами. Лифт проехал мимо нее, вознося наверх неподвижного массивного мужчину в котелке и с саквояжем в руках. Вот и вестибюль, а портье бессмысленно и тревожно смотрит на запыхавшуюся Роберту. Она вспомнила, как его зовут.

— О, Стэмфорд, вы не видели шофера лорда Вутервуда?

— Видел, мисс. Он в машине его светлости. Батюшки, мисс, а что стряслось-то?

— Так, кое-кто заболел.

— А вопли-то, вопли, мисс, — это просто какой-то ужас!

— Знаю, знаю… Просто истерика. Извините, пожалуйста, за лифт. Там… произошел несчастный случай.

Лучше объяснить консьержу поподробнее, подумалось Роберте. Доктор мог что-нибудь сболтнуть. Девушка быстро вышла на улицу. Лондонское солнце уже село, в воздухе разлилась вечерняя прохлада. Чувство нереальности, кошмара немного отступило. Вот и машина, огромная машина, Хихикс сидит за рулем, а возле него женщина в убогой шляпке. Они не заметили Роберту, и ей пришлось постучать в стекло. Те двое так и подпрыгнули. Хихикс вылез из машины и, обойдя ее, притронулся к своей кепке.

— Хихикс, — начала Роберта, от души желая, чтобы его звали как-нибудь иначе. — Произошел несчастный случай.

Он продолжал возмутительно спокойно на нее смотреть.

— Несчастный случай, мисс?

— Да, с лордом Вутервудом. Он получил травму. Леди Чарльз считает, что вам лучше подняться наверх.

— Хорошо, мисс. Будет ли там нужна мисс Диндилдон?

Этого Роберта не знала. На всякий случай она ответила:

— Мне кажется, что вам обоим следует подняться наверх. Леди Вутервуд может понадобиться горничная.

Они последовали за Робертой в вестибюль. Лифт снова стоял внизу. Стэмфорд открыл двери. Преодолев внезапное бурное отвращение, Роберта шагнула в лифт и заметила, что слуги собираются подняться по лестнице. «Уж эта скромность английских слуг…» — подумала она и позвала их в лифт.

Они вошли, и Хихикс нажал кнопку. Диндилдон оказалась маленькой черноглазой женщиной с настороженным лицом. «Она не заговорит, пока я не сделаю это первой», — подумала Роберта.

— Приехал доктор, — сказала она. — Как плохо все получилось, правда?

Оба согласно ответили:

— Да, мисс, — а Диндилдон добавила полушепотом: — Ее светлость очень пострадали, мисс?

— Это не ее светлость, — ответила Роберта, — это его светлость.

Ей пришло в голову совершенно идиотское воспоминание о том, как кто-то ее учил, что в каждой фразе письма, адресованного королю или королеве, должно быть обращение «Ваше Величество». Ваше Величество, Ваша Светлость, Ваше Лордство…

— Его светлость, мисс?

— Да. Он повредил голову. Я, право, не знаю толком, что произошло.

— Понимаю, мисс.

Лифт доехал до верхней площадки. Роберта чувствовала себя так, словно за ней идут две неуклюжие большие собаки. Она попросила слуг подождать и оставила их стоять, как деревянные статуи, на лестнице.

Вернувшись в квартиру, она не знала, куда идти. Плюшка и Майк, может быть, все еще были в столовой. Роберта постояла в прихожей и прислушалась. В гостиной гудели голоса. По коридору прошел Баскетт, неся поднос с графином шерри и рюмками. Удивительное зрелище, подумала Роберта. Неужели они решили выпить еще по рюмочке шерри? Баскетт приехал с Миногами из Новой Зеландии, он был старым другом, и с ним Роберта не чувствовала робости.

— Баскетт, а кто в гостиной?

— Вся семья, мисс, за исключением его светлости. Его светлость с доктором, мисс.

— А леди Вутервуд?

— Как я понял, мисс, она легла.

Баскетт на миг задержался и по-доброму, по-человечески посмотрел сверху вниз на Роберту.

— Все очень обрадуются, если вы к ним присоединитесь, мисс Робин, — сказал он.

— Баскетт… А вы не слышали… как лорд Вутервуд?

— Вроде как без сознания, мисс, по крайней мере так было, когда мы внесли его в комнату его светлости. Но он жив. Я ничего больше с тех пор не слышал.

— Ясно, Баскетт.

— Да, мисс?

— А что… а что случилось с его глазом?

Тонкая сеточка прожилок на щеках Баскетта стала заметна на фоне мертвенной бледности. Рюмки на подносе зазвенели.

— Не думайте вы об этом, мисс. Только себя расстраивать…

Он приоткрыл дверь гостиной и пропустил Роберту вперед.

Миноги были необыкновенно заботливы по отношению к Роберте. Девушка все время говорила себе, что они очень добры, если в такой ужасной ситуации у них хватает сил думать и о ней. Генри дал ей рюмку шерри, а Шарло сказала, что она так им помогла.