— Но разве, — произнес голос Роберты, — они вам не сказали? Лорд Вутервуд обещал помочь своему брату.

— Вы говорите по-французски, мисс Грей? — спросил Аллейн.

— Нет, — ответила Роберта.

Вернувшись в гостиную, Роберта снова села у камина. Миноги со сдержанным любопытством на нее смотрели.

— Ну, Робин, — спросил Генри, — как прошла твоя махонькая пытка? Надеюсь, без особых приключений?

— Разумеется, — совершенно беспечно отозвалась Роберта. — Мистер Аллейн просто расспрашивал, где я была и все такое. — Собравшись с духом, она проговорила: — Вы знаете, мои дорогие, я тут думала, что вам есть чем вспомнить покойного дядю Г. Так тепло вспоминать, что в конце концов он оказался таким щедрым и понимающим. Приятно вспомнить, правда?

Воцарилась мертвая тишина. Роберта посмотрела в глаза лорду Чарльзу, а потом и Генри.

— Приятно вспомнить, ведь верно? — повторила она.

— Да-а-а… — ответил Генри после затянувшейся паузы. — Очень приятно вспомнить.

— Отважная маленькая лгунья, ведь верно? — спросил Аллейн.

— Да, мне тоже так показалось, — согласился Фокс.

— Конечно, Братец Лис. Неужели можно себе представить, что они не выложили бы нам все подробно про этот разговор, если бы дело и впрямь обстояло так безоблачно? Они же шарахались как черт от ладана, едва только мы касались этого вопроса. Храбрая натура эта наша маленькая новозеландка. Французского она не знает, и, если только они не предупредили ее каким-то неизвестным образом, она по собственной инициативе решила врать изо всех сил и готова нести последствия своего вранья. Если Мартин не будет начеку, она уж как-нибудь сумеет предупредить мистера Генри и его отца. Давайте посмотрим, что наш двуязычный Мартин записал в блокнот. Ну вот. Пожалуйста. Посмотрите. Фокс взглянул на записи.

— Мне придется сперва попросить его расшифровать стенограмму, — сказал он. — Могу я попросить вас перевести, мистер Аллейн?

— Можете, Братец Лис. Они, кажется, обсуждали предложение близнецов и ни к чему больше не пришли. Вот тут леди Чарльз сказала: «Нам необходимо что-то решить по вопросу о Габриэле и его деньгах». Эта кошмарная девица успела вклиниться с замечанием, что нам, дескать, не нужно знать лишнее: голова не болит от того, чего не знаешь.

— Леди Фрида, сэр?

— Она самая. Мистер Генри сказал, что только их отец знает, как проходил разговор. Тут я могу отметить предостерегающую нотку в его словах. Он приказывал своим братьям и сестрам забыть, что они подслушали беседу. Ясное дело, лорд Чарльз понятия не имел о том, что они подслушивали.

— А что сказал его светлость?

— Его светлость изъяснялся таинственно. Он мало что говорил. Пара-тройка замечаний, и все. Вот тут… «Если судить по тому, что сказала нам тетя Кит, они совершенно не разобрались в финансовых вопросах». Совершенно верно. Леди Чарльз спросила, что говорил ее мужу Габриэль, а лорд Чарльз весьма справедливо заметил, что для всей его семьи будет лучше, если они смогут в ответ на вопросы отвечать, что они этого не знают. Представляю себе неловкое молчание, которое воцарилось среди участников коверного представления. К этому времени, несомненно, близнецы уже рассказали родителям про то, что они вытворяли в столовой, и про то, что мы это знаем. Ну что, Братец Лис, давайте поищем среди слуг.

— Мне кажется, сэр, дворецкий нам ничего не расскажет. Это тихий пожилой хитрец, и он любит эту семью. Если бы только та горничная что-нибудь подслушала, она еще могла бы нам рассказать.

— Пойдите переговорите с ней. Используйте ваше очарование. А пока, Фокс, я разберусь с мистером Генри.

Фокс проследовал в кухню, а констебль привел Генри. Аллейн сразу взял быка за рога, спросив, пообещал ли покойный дядюшка одолжить его отцу некую сумму денег. Генри немедленно ответил утвердительно.

— Так что финансовые проблемы, можно считать, кончились?

— Да, конечно.

— Но почему никто из вас не сказал об этом раньше?

— А зачем? — холодно спросил Генри. — Этот вопрос не вставал.

— Зато стоит вопрос о вашей возможной вине или невиновности, — отозвался Аллейн. — Как вы, без сомнения, понимаете, леди Катерин Лоуб рассказала мне о ваших финансовых затруднениях. Лорд Чарльз сообщил мне, что в квартире сидит судебный исполнитель. Не принято убивать человека, который собирался спасти тебя от банкротства.

— Так ведь мы и не убивали дядю Г., — ответил Генри.

— А кто, по-вашему, его убил?

— У меня нет своего мнения на этот счет.

— Вы не разделяете убеждения вашей матери относительно человекоубийственных маниакальных наклонностей леди Вутервуд?

— А разве моя мать в этом убеждена?

— Мне она заявила именно это.

Генри молчал.

— Коротко говоря, — продолжал Аллейн, — вы считаете, что леди Вутервуд — сумасшедшая и убила своего мужа?

— Я считаю ее сумасшедшей, — медленно проговорил Генри.

— Вот искренние речи, — неожиданно сказал Аллейн. Генри быстро поднял на него глаза. — Мне леди Вутервуд тоже представляется сумасшедшей, но я тоже не знаю наверняка, что она убила лорда Вутервуда. Интересно знать, имеет ли наша неуверенность в этом одну и ту же причину? Мне кажется странным, что женщина, убившая своего мужа, требует отдать ей его тело.

Генри пожал плечами.

— Я с вами вполне согласен. Но, если она безумна…

— Конечно, на это всегда можно сослаться. Только для меня здесь что-то не стыкуется. А как вам кажется?

— А для меня, — раздраженно выпалил Генри, — тут вообще ничего не стыкуется. Вся эта история — какой-то кошмар! Я знаю только одно: никто из нас этого не совершал. И я не могу видеть убийцу в ком-то из слуг. Хихикс служил у них с детских лет. Он добр и глуповат, он играет с Майком в паровозики. Диндилдон, конечно, никто не любит, потому что у нее физиономия дохлой камбалы, а пахнет она оческами со старой гребенки. Может быть, это она его убила.

— Мы бы продвигались в наших поисках на много быстрее, — заметил Аллейн, — если бы все говорили правду.

— Вот как? А вы считаете, что мы говорим неправду?

— Не могу вспомнить никого из вас, кто говорил бы правду, за исключением вашего брата Майкла. Разумеется, нам приходится вести себя вежливо и издавать сочувственное доверчивое мычание, но если оглядеться, так это все сплошное надувательство и обман. Со временем вы сами себя поймаете на вранье, но до тех пор нам остается только ждать и надеяться.

— Вы часто так разговариваете со своими подозреваемыми? — насмешливо спросил Генри. — Очень уж не похоже на полицейских.

— Мы поем разные песенки. А почему вы не пошли прямо в гостиную со своими братьями?

Генри подскочил на стуле, но взял себя в руки и ответил:

— Я сперва не понял, о чем вы. Полицейский нажим, понятно… Я пошел в прихожую, чтобы посмотреть, ушли они или нет.

— В прихожей кто-нибудь был? Генри отрицательно покачал головой.

— А на лестнице?

— Нет, там тоже никого не было.

— А в коридоре?

— Нет.

— Сколько времени это у вас заняло?

— Не так много, чтобы успеть найти тесак и убить дядю.

— А где был тесак?

— Этого я не знаю, — ответил Генри. — Мы им пользовались для шарады. Наверное, он находился или…

— Продолжайте же. Где?

— Скорее всего, в прихожей вместе с прочим барахлом.

— Вы собирались сказать «в прихожей» или «в гостиной»?

— Не знаю, — ответил Генри.

— Ничего страшного, — примирительно кивнул Аллейн. — Я просто спросил. Так как же?

— Да… Но я осекся, потому что понял, что в гостиной его быть не могло. Если бы кто-то его оттуда взял, мы бы заметили.

— По моим записям выходит, что лорд Чарльз какое-то время оставался в гостиной один.

— Тогда, — твердо сказал Генри, — он увидел бы, если бы кто-то вошел и взял тесак.