Терри пожал плечами.

— Значит, не признаетесь?

— Нет.

— Итак, вы отрицаете, что мисс Рентон была здесь, и клянетесь в этом своей честью?

Голосом, исполненным достоинства, Терри произнес:

— Если вы уже закончили обыск, прошу вас дать мне возможность лечь спать.

— Нет, обыск мы далеко не закончили. — Мэллоу повернулся к Нэшу: — Нэш, стойте рядом со мной. Я не хочу, чтобы вы с Клейном снова сцепились.

— Простите, разве Нэш — ваш заместитель? — поинтересовался Терри.

— Что вы имеете в виду, Клейн?

— Я имею в виду то, что вы здесь присутствуете в качестве полицейского, а Нэш даже не является моим гостем. Но поскольку вы, как я вижу, очень дорожите его обществом, будет лучше, если вы назначите его своим заместителем, чтобы за ущерб, который он может мне нанести, отвечали вы сами.

Мэллоу нахмурился, потом посмотрел на Стабби и улыбнулся.

— Что ж, Нэш, он прав, — признал инспектор. — Боюсь, что вам придется удалиться. Подождите на лестничной клетке, мне надо поговорить с вами. Нет, нет, не возражайте, Нэш, он прав… Это его квартира. У вас еще будет возможность сказать ему то, что собирались. Но не сейчас. Кроме того, мне надо кое-что спросить у вас.

Он проводил Стабби на лестничную клетку, вернулся и продолжил обыск. Примерно через полчаса полицейские закончили работу и вынуждены были признать свое полное поражение. Мэллоу тем не менее решил не отказываться от вежливого, сердечного тона, который он выбрал в самом начале:

— Все это так нехорошо, так неприятно, Клейн. Мне так не хотелось этим заниматься. Помните, я сказал вам, что это всего лишь формальность. И вообще, нехорошо, что вы имеете касательство к этой истории… Это украденное оружие… Ну ладно, спокойной вам ночи!

Полицейские вышли из квартиры. Подняв брови, Терри Клейн посмотрел на Ят Тоя.

Голос слуги был лишен каких-либо эмоций.

— Женщина, — сказал он на кантонском диалекте, — забралась на пожарную лестницу.

— На пожарную лестницу?! — воскликнул Терри. Ят Той с серьезным видом кивнул.

— И куда же она делась потом, после того как забралась на пожарную лестницу?

— Я всего лишь слуга, — произнес Ят Той, — и подобного рода вещи выше моего понимания.

Терри подошел к окну, открыл его и выглянул наружу. Нижняя часть пожарной лестницы утопала в плотной, густой темноте, ее верхняя часть была окутана клубами густого, пропитанного влагой тумана. Терри подумал о том, что полицейские, вероятно, увидели то же самое. Куда делась Синтия — для него по-прежнему оставалось загадкой. Он все еще подозревал, что Ят Той прибегнул к какой-то хитрости, однако лицо слуги было непроницаемым и невыразительным, как фасады домов, в которых живут китайские миллионеры.

Терри закрыл дверь спальни, надел пижаму, выключил свет и собирался уже лечь в постель, как вдруг за окном, на пожарной лестнице, заметил какой-то весьма неопределенной формы объект.

Он вздрогнул, потянулся к выключателю и вдруг услышал голос Синтии Рентон, которая тихо и монотонно напевала:

Когда все люди ночью засыпают, И только звездочки горят в ночи, Наш мистер Филин крылья расправляет И с дерева «угу-угу» кричит.

— Черт возьми, что ты там делаешь? — спросил Терри.

— Мокну, — призналась она. — Лестница вся мокрая. Не хочешь пригласить меня внутрь?

Не дожидаясь ответа, она влезла через окно в комнату.

Терри включил свет.

— Ах, Филин, — простонала она, — у меня страшно болит голова!

Он надел тапочки, прошел в ванную, вернулся оттуда со стаканом воды, растворил в нем таблетку бромоселтцера. Она жадно выпила.

— Если бы ты был Мандрой, — сказала она, — я обвинила бы тебя в том, что ты подсыпал мне в коктейль какую-то гадость. Я так быстро и неожиданно отключилась.

— Ладно, не будем говорить об этом сейчас. Меня интересует вот что — как тебе удалось выбраться отсюда и где ты все это время была?

Она захихикала:

— Представляешь: приходит Стабби Нэш, барабанит в дверь, требует, чтобы Ят Той впустил его. Я, конечно, проснулась, открываю глаза и вижу, что лежу на твоей кровати. Ничего себе, думаю, положеньице! Ведь у Стабби столько предрассудков! Встаю, заправляю кровать, соображаю, как поскорей отсюда выбраться. Потом вдруг слышу: ты разговариваешь в холле с Мэллоу. Тогда я залезла на пожарную лестницу, но спускаться вниз не стала — боялась, что там могут быть полицейские. Был туман, и мне удалось незаметно проскользнуть вверх по лестнице. На крышу я тоже не отважилась подняться, потому что и там могли быть их люди. Окно в квартире этажом выше было открыто, я забралась внутрь и села в кресло.

— В квартире кто-нибудь был?

— Представь себе, да. Мужчина. Он лежал на кровати и храпел во всю мощь своей носоглотки.

— И все это время ты преспокойненько просидела там?

— Ну, не то чтобы преспокойненько. Меня дрожь била… Я ведь знала, что этот Стабби все разболтает и полиция начнет меня искать.

— Каким образом Стабби узнал, что ты здесь?

— Он просто подозревал. Все из-за своей дурацкой ревности. Я ему еще скажу пару ласковых. Ну его… ненормальный. Мы ведь с ним не обручены, и он не имеет права так вести себя со мной. Ему следовало бы знать… Скажи мне, Филин, зачем ты меня напоил?

— Что это ты выдумываешь?

— Да ты просто накачал меня спиртным.

— Ты ведь сама сказала, что хочешь выпить.

Она склонила голову набок и стала внимательно разглядывать его, точно птица, изучающая странную, неведомую ей букашку.

— Это ты на Востоке научился, Терри: пытаешься улизнуть от прямого ответа. Ты стал прямо как язычник-китаец: деяния твои темны, но попытки скрыть их тщетны. Ты одурманил меня затем, чтобы я не знала, чем ты занимаешься. Скажи мне, Филин, чем ты занимался?

— С чего ты взяла, что я чем-то занимался?

— А ни с чего, просто знаю, и все. Ты куда-то ходил, чтобы сделать какое-то страшное, темное дело. Давай, давай, Филин, выкладывай.

Терри собрался уж было ответить, когда вдруг услышал, как в дверь его квартиры громко стучат. Это был Стабби Нэш, он надсадно орал:

— Я знаю, Синтия у тебя! Открывай сейчас же! Я требую! Полицейские ушли, так что можем поговорить теперь как мужчина с мужчиной.

— Ну и дурак! — критически заметила Синтия. — Что он хочет — весь дом разбудить? Терри, открой ему. Мне есть что сказать этому идиоту.

Терри подошел к двери, щелкнув замком, отворил ее и, едва сдерживая ярость, спросил:

— Что бы такое сделать, чтобы вы перестали вести себя так по-дурацки?

Стабби рванулся к нему:

— Пошел ты! Не лезь в мои дела и оставь в покое мою девушку!

В глазах Стабби сверкала лютая злоба. Одно плечо у него дернулось назад, и Терри увидел, как кулак Стабби с огромной скоростью несется ему прямо в челюсть.

Терри отпрянул назад. Кулак просвистел всего в дюйме от его подбородка.

— Ты что это, милый. — предостерегающе сказал Терри. — Совсем спятил? Полицейские, может, еще и не ушли вовсе.

— Сейчас посмотрим, кто спятил, — заорал Стабби и двинулся на Терри.

Терри вдруг увидел улыбающееся лицо инспектора Мэллоу, который стоял в дверном проеме соседней квартиры.

— Ладно, — проскрипел зубами Терри, — хоть в одном удовольствии не откажу себе.

С проворством хорошо тренированного боксера он чуть отступил назад, развернулся и нанес удар, такой же выверенный и точный, как удар профессионального игрока в гольф.

Удар пришелся прямо в челюсть. Стабби пошатнулся и рухнул на пол. Инспектор Мэллоу, который все это время наблюдал за ними из коридора, вошел в квартиру и сказал:

— Ладно, хватит. Вы, мисс Рентон, арестованы. А вам, Клейн, видно, придется постоянно менять адрес, если вы не перестанете играть с огнем.

Терри повернулся так, чтобы видеть Стабби Нэша, — тот сидел на полу и тер ладонью челюсть: он все еще не пришел в себя после удара, глаза у него были мутные и тупые.

— Смотри, Нэш, можно и еще схлопотать, — пообещал Терри.