Нет зрелища более унылого и однообразного, чем пустыня. Бескрайняя пустыня, насколько простирается взгляд — песок, песок, песок, на горизонте сливающийся с небом. Яркое солнце безжалостно палит и слепит глаза, от него никуда не деться, разве что, зарыться в тот же песок, в котором можно запросто свариться. Почти никакой растительности, за исключением колючек и чахлых кустиков, едва пробивающихся сквозь землю. И конечно же, сам песок, шуршащий под ногами, забивающийся в глаза, рот, нос, волосы, лежащий причудливыми волнами и барханами.

Именно по такой пустыне в один особенно жаркий день неторопливо шел небольшой отряд, состоящий из эгрибского купца, членов его семьи, помощников, охраны и проводника, который взял несуразно большую плату за свои услуги, мотивируя этот поступок тем, что в последнее время здесь пошаливают разбойники, которых развелось что-то очень много, и ему, проводнику, очень не хочется погибнуть во цвете лет.

Сам купец, пара его помощников и сын-подросток ехали верхом на крепких низкорослых мулах, охранники — на лошадях, а оставшаяся часть отряда — пешим порядком. И это было вполне естественно. Ведь они были женщинами, эти четыре жены купца. Женщинам полагается следовать за своим господином и повелителем именно таким образом. Помимо этого, они еще и несли сами всю свою поклажу. Четыре темные фигуры, с ног до головы закутанные в паранджу, непроницаемую для посторонних взглядов, следовали за вереницей всадников, не отставая, покорно и молча. Им и в голову не приходило на что-то жаловаться.

Купец Махтуб вел торговлю тканями и весьма преуспел в своем занятии. Именно поэтому он и решился взять себе четвертую жену, как символ благосостояния и обеспеченности. Ведь чем больше жен у мужчины, тем яснее окружающим, что раз он в состоянии их содержать, значит, есть, на что. Правда, с последней женой ему не повезло. Первую он взял лет десять назад, когда только начинал дело, остальных двух — с интервалами в четыре и пять лет. Все трое были благовоспитанные, скромные и почтительные жены. Четвертая же… Впрочем, о ней следует говорить особо.

Четвертую жену звали Нарсин. Она родилась далеко на севере, на одном из многочисленных островков у побережья. Островная страна была малочисленна и рассеянна. Да и можно ли было назвать страной несколько самостоятельных островков численностью не более пятидесяти человек каждый? Жизнь там была суровая. Помимо холодов и частых ледяных пронизывающих ветров, скудной растительности и неплодородной почвы, жителям приходилось постоянно бороться за собственное выживание. Именно эти островки считались привлекательной добычей для грабителей и бандитов всех мастей. И причина для этого была. В пещерах, разбросанных по островам, местные жители добывали драгоценные камни, к тому же, умели огранивать их совершенно по-особому. Поэтому, благодаря этим камням они и могли торговать с соседями.

Столь лакомый кусочек давно следовало прибрать к рукам какому-нибудь властителю и попытки уже предпринимались, но до сих пор ни одна не увенчалась успехом. Имелась у жителей островов еще одна особенность, которая чрезвычайно высоко ценилась в других местах. Это было умение воевать, причем, блестящее умение. Каждый родившийся на островах мальчик с семи лет умел пользоваться луком и ножом, и так пользоваться, что мог бы заткнуть за пояс любого взрослого. А годам к семнадцати становился умелым и опытным воином, способным дать отпор всем незваным гостям. И более того, даже девочки в таких семьях, чье призвание до сих пор было содержать дом, семью и воспитывать детей, обучались военному искусству. Правда, мальчики из Островной страны ценились куда выше и поэтому все семьи хотели их иметь.

Но семье Коулина Эртаса так не повезло. В ней рождались только девочки. Жена Коулина преподнесла своему мужу пятерых детей, все из которых были девочками, и на этом остановилась. Делать было нечего, против судьбы не восстанешь, и Коулин принялся работать с тем, что было. Всех пятерых дочек он обучил военному искусству, как если бы они были будущими мужчинами, и это у него получилось на удивление хорошо. Две старшие сестры Нарсин нанялись в войско ближайшего княжества и были там на хорошем счету. Третья стала замечательной лучницей, она била в цель без промаха, но предпочла стать телохранителем жены богатого горожанина. А четвертая пошла в наемные убийцы, эта профессия считалась одной из самых выгодных на Островах, и многие соседи завидовали Коулину.

В Нарсин было всего понемногу. Она хорошо сражалась на мечах, как старшие сестры, неплохо стреляла, умела метать кинжалы, в совершенстве овладев этим искусством, а также и навыками рукопашной драки. Она колебалась между профессиями наемного убийцы и телохранителя, но была самой младшей в семье и не могла выбирать. Родители настояли на своем, отправив ее к старшим сестрам под опеку.

Возможно, Нарсин удалось бы сделать карьеру на этом поприще, если бы не начавшаяся война между двумя соседними княжествами, в войске одного из которых служили три сестры Эртас. Третий бой оказался столь жестоким и кровопролитным, что в живых осталась лишь жалкая горстка из некогда могучего войска. Погибли и старшие сестры, а саму Нарсин, раненую и находившуюся на пороге жизни и смерти, взяли в плен.

Никто не заботился о лечении, предоставив пленников судьбе. Многие умерли от ран, но Нарсин оказалась живучей. Кризис миновал и, хотя девушка была еще очень слаба и шаталась от порыва ветра, смерть ей уже не грозила.

Спустя некоторое время оставшихся пленников скопом продали работорговцу, следующему в Дельсину.

Нарсин смутно припоминала то время. Вспоминалось урывками, как их везли в большой клетке на колесах под палящим солнцем. Огромный шумный базар девушка помнила еще хуже. Работорговец, признав в ней женщину, решил продать ее повыгоднее, для чего приодел в шелковые одежды и навесил кучу украшений. В памяти Нарсин хорошо сохранилась лишь одна сцена. Она стоит посреди невысокого помоста, на ней нарядное, вычурное одеяние под стать танцовщице, многочисленные украшения на голове, шее и руках своей тяжестью клонят ее к земле. Торговец велел ей прохаживаться по помосту взад-вперед, демонстрируя свои прелести потенциальным покупателям, но девушка, сделав пару шагов, едва не свалилась им под ноги. Тогда раздраженный торговец сказал ей, чтобы она просто стояла, не шевелясь.

Покупатели не спешили приобретать выставленный товар, огорошивая торговца вопросами, почему у этой девицы такой полудохлый вид, не собирается ли она прямо сейчас отправиться к праотцам, и не для этого ли зрелища он ее сюда выставил. Пару раз назначали цену, но она была до того низкой, что не склонила торговца к переговорам.

Прошло четыре часа и Нарсин была почти уверена, что предсказания покупателей вот-вот сбудутся. Но тут появился купец Махтуб из Эгриба. Осмотрев девушку со всех сторон, он решил, что ее можно приобрести с нешуточной скидкой. Достаточно долгое время он яростно торговался, но наконец оба, и продавец, и покупатель сошлись в цене, устраивающей обоих.

— Странно все-таки, — заметил купец, отсчитывая необходимую сумму, — почему вы продаете ее столь дешево? Она ведь хорошенькая.

Весьма своевременный вопрос, нужно заметить, но купец был крепок задним умом, а возможность скидки и выгоды затмевала перед ним все остальное.

— Хорошенькая-то, хорошенькая, — пробурчал работорговец, поспешно пряча деньги, — но вы ее хорошо рассмотрели, господин? Она еле на ногах стоит.

— Больная, что ли? — спросил купец, посматривая на Нарсин с тревогой человека, выкинувшего деньги на ветер, — если вы хотите сказать, что у нее лихорадка или тиф, я потребую назад свои деньги.

— Что вы, господин, — торговец покачал головой, — она ранена. Должна была помереть по всем законам еще месяц назад, но, как видите, цела и почти невредима. Дайте ей немного времени, господин, и она совсем поправится.

Купец посмотрел на него с еще большим подозрением: