Их было двое. У того, что поменьше, – гладкие, блестящие волосы и все лицо в проводках.

По-мнению жильцов, этот самовлюбленный тип считает, что лучше него самого может быть только секс, и убежден, что женщины во всех населенных людьми мирах только и мечтают об этом занятии, не исключая жалких созданий, населяющих Уэст-Энд.

Полагаю, им может быть только Поли Орчид.

Второй сборщик – просто гора мяса, в разговорах не выходил за рамки своих обязанностей.

Один человек сказал мне, что он иногда как-то странно урчал, но другой уверял, что у него просто проблемы с желудком.

Эти двое работают вместе, и если предположить, что маленький – Орчид, то большой – Бобо Риглиус.

Я надеялась, что увижу этих двух очаровашек, но не пришлось. По крайней мере, не тогда и не в Уэст-Энде, а встретила их позже, но до этого я еще доберусь в своем рассказе.

Разговаривая с бродягами, я осматривалась вокруг. У меня в карманах лежало несколько диктофонов, которые я заблаговременно включила.

Использовала также и то, что давали мне гены, доставшиеся от родителей и полученные при помощи симбиоза.

Вокруг было множество полуразрушенных зданий, скрытых от тумана, принесенного ветром.

Угрожающе нависшая над этой печальной картиной стена кратера, похожая на край света, в каком-то смысле и была таковой. На темном небе сияли яркие звезды. Но я заметила, что оно уже не черное, а синее.

Верхушки нескольких самых высоких башен полыхали ярким пламенем, а когда я поняла, что они отражают первые солнечные лучи, меня охватил страх. Я даже не могла представить, что весь Город будет освещен так, словно охвачен огнем.

Интересно, расплавится ли стекло? Боже, как я глупа: ни на Земле, ни на Прометее оно не расплавилось. Солнце не так уж горячо. Но выглядит оно именно таким – раскаленным, как преисподняя.

Это всего лишь рассвет, а что будет твориться в полдень? Я не уверена даже, что вижу прямые лучи, а не отраженные.

Безусловно, на восход Солнца стоит посмотреть, но ведь туристы видят его постоянно и бесплатно, как я сейчас, только на других планетах.

Кроме того, не все здания, приобретенные Накадой, башни. Значит, режущий глаза ослепительный свет не является мотивом ее действий.

Ветер здесь, в Уэст-Энде, не такой резкий, как в большинстве других районах Города, наверное потому, что он защищен стеной кратера. Машин тоже немного, и нигде не играет музыка. Возникает странное ощущение при разговоре с людьми, словно находишься в помещении, а не на улице. В Трэпе и на Хуарес-Стрит приходится все время кричать, чтобы вас услышал собеседник. Но здесь тихо. Бродяги привыкли к покою, а вот для меня поначалу это представляло небольшую трудность.

Мне не приходилось много разговаривать, в основном я произносила одну фразу: “Давайте войдем внутрь”, но все-таки беседа на улице была непривычна. Здесь я тоже не усмотрела коммерческой выгоды. Кто заплатит за возможность спокойно общаться?

Я осмотрела всю территорию и проверила те земли, которые входили в список приобретенной недвижимости. Участки, купленные Накадой, не имели ничего общего: среди них были и башни, и незавершенные стройки, и даже какая-то дырка в земле. Возможно, Сейури просто решила шантажировать бедняг, чтобы заставить их что-то сделать. Но все они, как один, были глупы, грязны и безобразны. Среди них было много явно больных.

Уму не постижимо, что эти люди могут представлять хоть какую-то ценность для Накады или кого другого.

Теперь я поняла, почему Зар Пикенс, со слезящимися глазами и замызганным пиджаком без рукавов, был выбран для разговора со мной – он являлся лучшим экземпляром этого сброда. Но я не понимала, как им удалось наскрести ту жалкую сумму, которую пообещали мне за работу. Так же неясно, какие коммерческие возможности таит в себе Уэст-Энд с незаконно заселившими его бродягами. Может, их хотят выставить перед входом в “Лунопарк”, “Джинзу”, “Эксцельсис” и другие казино, кроме “Нью-Йорка”, чтобы одним их видом отпугнуть клиентов от конкурирующих заведений и привлечь их в принадлежащий Накаде “Нью-Йорк”?

Не думаю, что это сработает. Даже если туристам и помешают эти нищие, в чем лично я очень сомневаюсь, то они могут воспользоваться стоянками на крышах зданий.

Я не видела ни земли, ни зданий, ни людей – ничего интересного, ради чего стоило приезжать сюда из Трэпа, не говоря уже о сотне мегакредитов, Уэст-Энд оказался именно таким, как я и думала – тупиком цивилизации. Я не узнала, черт возьми, ничего стоящего. Прошлась вдоль стены в поисках хоть какой-нибудь подсказки, но видела кругом грязь, тени и этого идиотского наблюдателя, следующего за мной по пятам.

Я вызвала такси. Новенькой, блестящей машине, принадлежащей “ТКК”, потребовалось целых десять минут, чтобы добраться сюда и отвезти меня домой. А этот проклятый дефективный летающий глаз не отставал ни на сантиметр. Ну что ж, по крайней мере, он ничего не говорил.

Я вернулась в свой офис и, за неимением лучших вариантов, решила использовать самый простой, но сразу же обнаружила, что Накада не отвечает на звонки.

Сначала я попытала счастья через прямой сигнал “человек к человеку” по неделовому коду и сказала, что звоню по личному вопросу. Контрольной программе потребовалось узнать чуть ли не строение моих генов только для того, чтобы сообщить, что я правильно набрала номер, но мисс Сейури Накада не разговаривает с незнакомыми ей людьми.

Затем я попыталась связаться по общему каналу с кем-либо из обитателей ее дома, убеждая программу в необходимости разговора о продаже недвижимости. Та предложила.оставить номер с подробным описанием дела, чтобы передать хозяевам.

Заблокировав стандартный сигнал, указывающий адресата звонка, я перенаправила его таким образом, чтобы представить анонимным, произведенным из общественного компьютера, и спросила, можно ли переговорить лично. Автоответчик почему-то стал раздражительным, и я аннулировала вызов.

После двух неудачных попыток попробовала применить “честный” подход. Я набрала номер деловой линии дома Накады и сказала:

– Говорит Кэрлайл Хсинг. У меня личное сообщение для мисс Сейури Накады по поводу приобретенной ею за последнее время земли. Могу ли я поговорить с ней?

По крайней мере, этот ответчик отказал мне вежливо.

– Не могли бы вы передать ей, что я звонила? – смиренно спросила я. – И особенно отметьте, что дело касается недвижимости в УэстЭнде.

– Я прослежу за тем, чтобы мисс Накада была проинформирована, мисс Хсинг.

Не успела я еще что-нибудь добавить, как он отключился. С минуту я сидела, тупо уставившись в крышку стола, а потом громко послала это дело ко всем чертям. У меня не осталось ни одного легального способа воспользоваться компьютером, а предпринимать незаконные методы с такими людьми, как Накада, благодарю покорно, жить мне еще не надоело. Я решила подождать.

Итак, что мы имеем? Во-первых, сейчас уже 23-00, а я еще работаю, хотя встала в 6-30. Пора и отдохнуть. Во-вторых, нужно проанализировать записи, сделанные мной в Уэст-Энде. Сама я там не заметила ничего, что способно принести хотя бы один кредит прибыли, но теоретически я могла что-то упустить, а портативный компьютер – нет.

Отключившись от общей сети, чтобы немного затруднить возможность наблюдения за моими действиями, я ввела в свой компьютер данные, поставив задачу – выявить все необычное, ценное или представляющее коммерческий интерес.

Ну вот, можно немного и отдохнуть.

Окна все еще были закрыты щитами, но я решила оставить их там. Выдвинула кровать, переключила свою внутреннюю систему на ночной режим и уснула. Моему телу требовался отдых, и я не торопилась расстаться со своими снами. Кроме обычных необходимых, смотрела и весьма приятные об одном парне, с которым я жила когда-то в молодости. В реальной жизни это был Мерзавец, и мы с ним расстались, но мне нравилось представлять его во сне таким, каким он казался в нашу первую встречу. За двадцать прошедших лет я поняла, что к чему, но в то время еще верила в настоящую любовь, а это весьма способствует красивым снам.