— Он хорошо с вами обращался?

— Он умел любезничать с женщинами, но сразу было видно, что его комплименты — только слова.

— И все же это сработало.

Кэти вздохнула:

— Он был настойчив.

— Этот Ханс не напоминал вашего отца?

— Нет, конечно, нет, — поспешно отозвалась Кэти, но затем задумалась. — Ну, пожалуй, у них было кое-что общее. Питер сказал бы, что оба они тупые мужланы.

— А во время вашей связи как к вам относился Ханс?

— Он вел себя ужасно. Под конец он игнорировал меня неделями, пока, видимо, крутил с кем-то еще.

— Но когда он возвращался к вам, вы не отказывались.

Она вздохнула:

— Я знаю, что вела себя как последняя идиотка.

— Никто не собирается вас осуждать, Кэти. Я просто стараюсь понять, что происходило между вами. Почему вы продолжали возвращаться к Хансу?

— Я не знаю. Может быть…

— Да?

— Может быть, мне просто казалось, что большего я не заслуживаю.

— Потому что он относился к вам ужасно.

— Пожалуй.

— Потому что он обращался с вами, как ваш отец.

Кэти кивнула.

— Нам надо что-то делать с вашей самооценкой, Кэти. Нужно, чтобы вы поняли: вы заслуживаете уважения.

Кэти сказала очень тихо:

— Но я не…

Дэнита медленно, со свистом выдохнула:

— Теперь ясно, чем мы должны заняться.

Позже, уже вечером, Питер и Кэти сидели в гостиной, Питер на диване, а Кэти в одиночестве в кресле на двоих на другом конце комнаты.

Питер не знал, как жить дальше, что ожидает их в будущем, но все же пытался справиться с этой ситуацией. Он всегда старался быть хорошим мужем, всегда проявлял искренний интерес к ее работе. Вот и сейчас, рассудив, что не стоит ничего менять, он спросил, как часто делал это прежде:

— Как тебе сегодня работалось?

Кэти отложила свой экран для чтения.

— Отлично. — Она помолчала. — Тоби принес свежей клубники.

Питер кивнул.

— Но, — сказала она, — я сегодня ушла рано.

— Да?

— Я… ходила к консультанту.

Питер удивился:

— Ты хочешь сказать, к какому-нибудь психоаналитику?

— Вроде этого. Она работает в Ассоциации помощи семьям. Я нашла эту организацию по электронному справочнику.

— Консультант… — повторил Питер, вдумываясь в значение этого слова. Интересно. Он посмотрел ей в глаза. — Я бы сходил с тобой, если бы ты меня попросила.

Она улыбнулась мимолетной, нетеплой улыбкой:

— Я знаю, что ты бы сходил. Но мне, хм, нужно было кое в чем разобраться самой.

— И как это получилось?

Она опустила глаза.

— Кажется, нормально.

— Да? — Питер наклонился вперед, явно заинтересованный.

— Хотя я была несколько обескуражена. — Кэти подняла глаза. Говорила она едва слышно. — Как ты считаешь, у меня заниженная самооценка?

Питер немного помолчал.

— Ну, хм, я всегда думал, что ты недооцениваешь себя. — Он чувствовал, что более определенно высказываться не следует.

Кэти кивнула.

— Дэнита — мой консультант — думает, что это связано с моими взаимоотношениями с отцом.

Первое, что пришло Питеру в голову, — ехидное замечание о фрейдистах. Но затем до него дошло, что все это достаточно серьезно.

— Она права, — сказал Питер, нахмурившись. — Я как-то не подумал об этом раньше, но, конечно, она права. Род обращается с тобой и твоей сестрой по-свински. Как будто вы какие-то нахлебницы, а не его дочери.

— Марисса тоже ходит к психоаналитику, ты же знаешь.

Питер не знал об этом, но кивнул:

— Очень даже вероятно. Боже, как можно было научиться уважать себя, живя в подобной семье? А твоя мать… — Питер увидел, как Кэти изменилась в лице, и оборвал себя. — Прости, как бы я хорошо к ней ни относился, но Банни не… ну, скажем, в двадцать первом веке она далеко не идеальный образец для подражания. Занимается всю жизнь только домашним хозяйством, и похоже, твой отец обращается с ней не намного лучше, чем с тобой и твоей сестрой.

Кэти промолчала.

Все теперь стало понятно, все-все.

— Черт бы его побрал, — воскликнул Питер и вскочил, внезапно начав нервно расхаживать по комнате. Он остановился и посмотрел на картину Алекса Колвилла, висящую над диваном. — Будь он проклят.

По вторникам Питер и Саркар обычно ужинали вместе. Жена Саркара Рахима ходила на какие-то курсы, а Питер и Кэти всегда давали друг другу возможность заниматься своими собственными делами и увлечениями. В этот вечер Питер чувствовал себя свободнее. Он решил не обсуждать с Саркаром измену Кэти. Они обменялись семейными новостями, поговорили о международной политике, о великолепной игре «Голубых соек» и о бледной — «Листьев». Наконец Питер посмотрел другу в лицо и, откашлявшись, спросил:

— Что ты знаешь об околосмертных переживаниях?

В этот вечер Саркар ел чечевичную похлебку.

— Все это чушь.

— Я думал, ты веришь в подобные вещи.

На лице Саркара появилось обиженное выражение.

— То, что я религиозен, вовсе не значит, что я идиот.

— Прости. Но я недавно беседовал с одной женщиной, у которой были околосмертные переживания. Она, несомненно, убеждена в их реальности.

— У нее были классические симптомы? Она видела свое тело как бы извне? Туннель? Яркий свет? Просмотр сцен своей жизни? Ощущение покоя? Встречи с умершими близкими?

— Да.

Саркар кивнул:

— Лишь взятые в совокупности, ОСП — околосмертные переживания — выглядят необъяснимыми. Их отдельные составляющие понять нетрудно. Сделай, например, вот что: закрой глаза и представь себя за вчерашним ужином.

Питер закрыл глаза.

— Представил.

— Что ты видишь?

— Я вижу себя и Кэти в ресторане «Оливковая роща».

— Ты когда-нибудь ешь дома?

— Ну, не часто, — признался Питер.

— ДДБД, — заметил Саркар, покачав головой. Двойной доход, без детей. — Ну, это не важно, пойми, ты только что сказал: ты увидел себя и Кэти.

— Совершенно верно.

— Ты видишь сам себя. Картина, которую ты себе представляешь, видится тебе как бы со стороны, из точки вне твоего тела. Из той точки, где находятся твои глаза, когда ты сидишь. Где-нибудь в полутора метрах от пола она будет выглядеть совсем иначе.

— Ну, пожалуй, так и есть.

— Большая часть человеческих воспоминаний и мысленных образов представляется как бы «вне тела». Так работает наше сознание и когда мы вспоминаем реальные события, и когда фантазируем. В этом нет ничего мистического.

Питер заказал в этот вечер еще один «набор для сердечного приступа». Он по-другому переложил ломтики копченого мяса на куске ржаного хлеба.

— Но люди утверждают, что они видели вещи, которые они просто не могли бы увидеть в нормальных условиях, например, название фирмы-изготовителя на верхней крышке светильника над своей больничной койкой.

Саркар кивнул:

— Да, сейчас появилась масса подобных рассказов, но они не бесспорны и, как правило, не выдерживают тщательного анализа. В одном из них, например, фигурировал человек, который работал в фирме, производящей осветительное оборудование для больниц: он узнал лампу, выпускающуюся конкурирующей фирмой. Все эти люди, как правило, уже бывали в тех местах, которые они описывают; у них была уйма времени уточнить все детали. К тому же очень часто такую информацию либо невозможно проверить, например: «Я видел муху, сидящую на крышке рентгеновского аппарата»; либо она просто ошибочна, например: «Там был кран на верхней панели дыхательного устройства», хотя на самом деле никакого крана не было.

— В самом деле?

— Да, — подтвердил Саркар. Он улыбнулся. — Я знаю, что подарить тебе в этом году на Рождество: подписку на «Скептический исследователь».

— Что это такое?

— Это журнал, выпускаемый Комитетом по научной проверке заявлений о паранормальных явлениях. Они то и дело разоблачают подобные сенсации.

— Хм-м. А как насчет туннеля?

— У тебя когда-нибудь бывала мигрень?