— За это не буду.

— А что, есть и другие поводы? Хотя о чем я говорю? Вы их всегда отыщете.

Хитропоп качает головой:

— Не следует так уж болезненно относиться к моим словам, сын мой. Но я действительно обеспокоен тем, что ты сказал этим людям.

— Чем именно, святой отец? Я им много чего наговорил.

— Я не буду спорить с тобой относительно судьбы населения гор. Возможно, ты в чем-то и прав. И они действительно должны сделать хоть что-то, чтобы в каждом из них мы не видели потенциального разбойника. Но твое решение не платить выкуп за пленных…

— Платить похитителям, святой отец, — значит поощрять их к дальнейшим похищениям. Или я не прав?

— Но горцы могут быть последними в этой цепочке. В конце концов, никто из нас не ловил их за руку при похищениях.

— Зато горцы получают за это деньги. Даже если их вина в похищениях и не доказана, то покупать людей для их перепродажи — не меньший грех, чем их для этого воровать. А не будет спроса — не будет и предложения.

— Но своим решением ты обрекаешь на смерть тех, кто уже томится в плену.

— Отдав денег похитителям, обрекаю следующих. Где последнее звено этой цепочки, святой отец? Кто-то должен был положить конец этому безобразию! Так почему не я? В итоге у вас есть прекрасная возможность спихнуть все на меня и остаться в стороне. Мало ли какие фокусы может выкинуть Серый рыцарь? Уж вы-то не должны за него отвечать.

Варшани качает головой:

— Нет, сын мой. Мы идем вместе, а значит, и ответственность разделим поровну.

— Спасибо, святой отец! — Встаю я с места и подхожу к попу. — Сказать по правде — не ожидал. Там, откуда я прибыл, поступили бы именно так…

После того как все разошлись, я еще какое-то время сижу в зале один. На душе было как-то пусто. Мысленно еще и еще раз проигрываю состоявшийся разговор. Все ли я сделал правильно? Может быть, не стоило так уж сильно перегибать палку? Всем своим поведением я показывал горцам, что считаю их людьми второго сорта. Но ведь в действительности это не так. Есть и среди них нормальные и уважаемые люди. Но вся беда в том, что у власти стоят почему-то сплошные негодяи! А голос нормального человека не слышен и никому не интересен. Ладно, что принято, то принято. Назад ничего уже не вернуть.

Спускаюсь по ступеням во двор. Уже смеркается, и со стен тянет прохладным ветерком. Вижу, как навстречу мне поднимается один из солдат барона.

— Добрый вечер, милорд.

— Добрый вечер! — К сожалению, я не помню его имени, хотя лицо его мне знакомо: мы неоднократно сталкивались в замке.

— Я хотел сказать вам спасибо, милорд.

— За что?

Вместо ответа он поднимает руку. В ней зажат пучок разноцветных лент.

— Вот за это, милорд. Надеюсь, там, куда вы его отправили, ему будет хотя бы вполовину хуже, чем там, куда он отправил мою дочь.

Поднявшись в башню, долго лежу у себя в комнате на кровати. В голове крутятся мысли, звучат чьи-то слова. Все это воспринимаю как-то отстраненно. Хочется прилечь и отдохнуть. Выспаться наконец. Хронический недосып уже давно стал обыденным явлением.

Тонкая теплая ручка гладит меня по голове. Не оборачиваясь, ловлю Мирну и притягиваю к себе. Утыкаюсь головой ей в бедро.

— Я так по тебе скучал…

— Ты все время занят, где-то бегаешь. Я понимаю, у лорда множество забот. Но последнее время мы видим тебя только спящим.

— Мы?

— Он тоже может тебя видеть! А чего ты ждал от своего сына?

— Хм…. Ну… Я полагал, что это будет несколько позднее.

— Я многое могу чувствовать. И если я говорю так, то у меня есть для этого все основания. Надеюсь, сегодня ты никуда больше не убежишь?

— Никуда. Буду лежать здесь и смотреть, как ты ходишь по комнате.

— Я никуда не буду ходить. Буду сидеть здесь около тебя и гладить по голове. Вы все, большие мужчины, куда-то спешите. И в результате этого остаетесь недоглаженными. А это неправильно. Отсюда и возникает большинство жизненных неустроений, недовольств. И в итоге на свет появляются разбойники, воры и прочие неприятные люди.

— Тебя послушать, так большинство проблем человеческих можно изжить, вовремя погладив кого-нибудь по голове.

— Не смейся. Может быть, именно так и есть.

Через пару дней в замок прибыл епископ и совместно с ним еще несколько важных вельмож. Одним из них оказался новый наместник короля в данной области. Прочие, как я понял, являлись его свитой. Наконец-то я сподобился его увидеть. Не скажу, что встреча наша была радушной и дружелюбной. Скорее дежурно-официальной. Стороны высказали полагающиеся по случаю слова, обменялись взаимными приветствиями, после чего разошлись по своим покоям, дабы отдохнуть перед обратной дорогой. Откровенно говоря, я не совсем понимал смысл этого визита. С одной стороны — все понятно: наместник просто обязан был увидеть столь зловещую персону, которая к тому же обретается в его владениях. Как ни крути, а за мной числились уже два дела, за которые король обязан был нехило проставиться. Уж не говоря о покойном графе, одной предотвращенной эпидемии Шерна хватило бы по самые уши. Так что как минимум на королевскую благодарность я рассчитывал. И здорово обломился в своих ожиданиях. Наместник ни единым словом об этом не обмолвился. Тут я уже чего-то не понял…

Свои недоумения я высказал епископу, который заглянул ко мне вечером на огонек.

— А что ты хочешь от него, сын мой? Прежде всего он официальное лицо. И обязан проводить политику короля, который назначил его на эту должность.

— Ну, ладно. Графа я ему прощаю. В конечном итоге я тут тоже нехило прибарахлился. Но уж за предотвращение эпидемии мог бы хотя бы спасибо сказать.

— Кто?

— Ну… Если и не король, то хотя бы наместник. У него только что чуть не вымерла большая часть населения, а он и ухом не повел.

— Он — официальное лицо. И не имеет мнения, отличного от мнения короля.

— А королю, значит, по фиг?

— Конечно же, нет. Но ты, сын мой, — не его вассал, не принадлежишь к числу его военачальников. Самим фактом того, что независимый от верховной власти человек способен сделать то, что эта самая власть сотворить не сумела, ты создаешь опаснейший прецедент.

— То есть, ваше преосвященство, если бы я пришел к королю и попросил бы дозволения снести Дарену башку…

— …то это было бы воспринято с максимальным удовлетворением. Серый рыцарь исполнил волю короля. Все довольны и улыбаются.

— Если я правильно понимаю вас, ваше преосвященство, то никакой помощи от короля в деле борьбы с Молчащими…

— …ты не получишь. Надо ли мне объяснять, почему?

— Да нет уж, святой отец, мне и так все ясно. Сызнова те же пляски. Сам придумал — сам и исполняй! С тебя и спросим, коли плохо получится. Котов-то у меня хоть не отберут?

— Они не подчиняются королю, ты же знаешь. Предвосхищая твой вопрос, скажу, что Стражи Спокойствия также останутся около тебя. Служители церкви не подвластны королевским решениям.

— Ну, и на том спасибо, ваше преосвященство. Это ребята грамотные, и помогают мне они очень здорово. Надо отдать должное тому, кто создал этот Орден. Человек явно был мастером своего дела. Интересно, когда и кому это пришло в голову?

Епископ хмыкает:

— Станет ли тебе легче, сын мой, если ты узнаешь то, что этот Орден изначально создавался в противовес Серым рыцарям? Не всегда твои предшественники поступали так, как от них ожидали. И не все они были олицетворением добра.

Согласно киваю. Некоторые намеки на это я уже прочел ранее в письме моего предшественника. Епископ только подтвердил имеющуюся у меня информацию.

— Объясните мне еще вот что, ваше преосвященство: на носу неприкрытая война. По нашим прикидкам, Молчащие братья могут выставить армию не менее чем из десяти тысяч человек. Это, конечно, не будут высокопрофессиональные солдаты. Но так или иначе, а это десять тысяч. И не факт, что их не будет больше.