Клянусь бородой Аллаха, Диабло, ты что-то задумал! — прошипел Акбар, когда увидел, как капитан тайком выходит из дома и тащит за собой Девон. — Если у тебя духу не хватает, предоставь мне грязную работу. Уж у меня рука не дрогнет: убью эту женщину, как мерзкую тварь.

— Хватит, Акбар. Давай поскорее уносить отсюда ноги, пока весь город не принялся охотиться за нашими головами, — проворчал Диабло. В глубине души он предчувствовал, что не сможет причинить зла Девон.

Не обращая внимания на ее протесты, он усадил ее в нанятый экипаж и сел рядом сам. Громко захлопнув дверцу, Акбар, бормоча под нос проклятья и мрачные предсказания, забрался на место кучера и повез всю компанию через утопавший во мраке город.

— Не думай, что тебе все сойдет с рук, — предупредила Девон, сердито глядя на Диабло. — Власти поймают тебя раньше, чем ты попадешь в лондонскую гавань.

Диабло натянуто улыбнулся.

— Ты считаешь меня таким идиотом и думаешь, что полезу на рожон? Лучше попытайся отдохнуть, Девон, поскольку нам предстоит довольно длинное путешествие.

Девон взглянула на дверь, однако Диабло опередил ее.

— Ты не сможешь сделать ничего, чтобы причинить вред моему ребенку, поэтому выброси из головы попытку выпрыгивать из кареты. Как только сын или дочь появятся на свет, ты можешь делать с собой все, что захочешь.

— Неужели у тебя хватит жестокости забрать моего ребенка! — воскликнула Девон. — Ты ведь любил меня.

— Да, действительно, любил, — с горечью сказал Диабло. — Но после этого ты вступила в сговор с Ле Вотуром у меня за спиной и предала меня. Пока я всецело отдавался любви, ты ломала голову над тем, как отомстить. Конечно, я нахожусь на социальной лестнице слишком далеко от тебя, чтобы воспринимать мои чувства всерьез. Графская дочь и пират! Как же ты, должно быть, жестоко смеялась над моей искренней любовью!

— Я никогда не смеялась, Диабло, правда, — прошептала Девон с горечью и грустью. — Почему ты не хочешь понять? Я должна была покинуть тебя. Любовь между нами была обречена с самого начала. У меня тоже есть сердце, но жуткая мысль о том, что в один прекрасный день я увижу, как на твоей шее затягивается петля виселицы, страшила и не давала следовать велению чувств.

— Ложь! Ложь! Не верю! — отвечал Диабло с отвращением и сарказмом. — Но не стоит беспокоиться, я не убью мать своего ребенка. Если ты действительно беременна, я позабочусь о тебе до тех пор, пока не родится ребенок, затем можешь отправляться на все четыре стороны. Одна.

Эти жестокие слова привели Девон в ужас. Она сникла и замолчала. Мысль о том, что придется расстаться с ребенком, рожденным от ее плоти и крови, выношенным под сердцем, бесконечно угнетала ее.

Диабло тоже смолк, предавшись ожившим в его памяти воспоминаниям. Ничего не было сладостнее, чем теплое, страстное, полное любви и желания тело Девон, с радостью принимающей его ласки, которые возвращались сторицей, унося его в тайные глубины плотских наслаждений, волнующих и неуемных. Какой же талантливой актрисой приходилось ей быть, чтобы заставить поверить, что она начинает питать к нему интерес!

Приятные думы Диабло внезапно оборвались, когда он почувствовал на плече тяжесть навалившегося тела. Бросив взгляд на уснувшую Девон, он с благоговением смотрел на доверчиво склоненную светлую головку. Ладони сами собой крепко сжались в кулаки, прижимаясь к бокам. Диабло, вместе с тем, страстно хотелось обнять ее милые плечики и прижать к своему сильному телу. Не сумев перебороть себя, Диабло, в конце концов, сделал это и держал Девон так, словно в его руках был нежный цветок. До появления на свет их ребенка покой и благополучие Девон всецело лежали на его плечах. Он должен был полностью заботиться о ней. Он лишил ее уюта родного дома и теперь отдавал себе отчет в том, что ответственность за жизнь Девон и их малютки, он принял на себя. Думая об этом, Диабло покрепче обнял ее хрупкое тельце. Мерное покачивание экипажа успокаивало и баюкало его растревоженные мысли и измученное тело. Пират забылся тяжелым сном.

Три дня спустя экипаж въехал в маленький городишко, раскинувшийся на холмах Корнуоллского побережья. Совершенно измученная, Девон уже смирилась с мыслью о том, что путешествие станет бесконечным. Каждая косточка ныла от постоянной тряски по ухабистым дорогам. Несмотря на то, что экипаж иногда ненадолго по пути останавливался, давая возможность пассажирам перекусить и передохнуть, Диабло не сводил с нее глаз, неусыпно следил за Девон, к великому ее замешательству. Ни на одну ночь они не останавливались в приветливых гостиницах. Вместо этого, Диабло и Акбар по очереди управляли лошадьми, съезжая на обочину только в самые темные часы и давая немного отдохнуть животным, полагаясь на возможность преодолевать самые большие отрезки пути в неясном свете сумерек и раннего утра.

Оба почти не разговаривали с Девон. Девон немела от мрачных осуждающих взоров Акбара, тогда как Диабло все время прятался под маской холодного презрения, что было, пожалуй, лучше, чем его словесные оскорбления. Если бы не расстройство и смертельная усталость, она бы даже получала наслаждение от диких и суровых вересковых долин и девственного пейзажа, мелькавшего перед ее взором.

Высоко, на обласканном ветрами утесе, смотрясь в зеркало укромной бухты, прилепился старинный заброшенный замок, полуразрушенные стены которого свидетельствовали о его древности. Девон почему-то вовсе не удивилась, когда экипаж свернул на дорогу, ведущую к внушительному сооружению. Одинокая человеческая фигура маячила на каменных ступенях замка. Диабло проворно спрыгнул на землю, приветливо здороваясь с незнакомцем, пожелавшим ему счастливого возвращения.

— Итак, мой друг, ты вернулся. Я искренне верил, что твое путешествие окажется удачным.

Человек говорил громко, полностью овладев вниманием своего друга и его верного телохранителя. Незнакомец стоял вровень с Акбаром и казался таким же могучим и широкоплечим. Густая грива курчавых черных волос и потрясающе красивая борода, которая доходила ему до середины груди, придавали ему необыкновенный вид. Ему можно было дать за тридцать. Умные голубые глаза лукаво смотрели из-под нависших бровей, рот скрывался под бородой почти полностью. Вздувавшиеся на руках и ногах мускулы красноречиво свидетельствовали об активной жизни и тяжелой физической работе, которой он занимался постоянно.