– Вы сказали, что этот человек продал вам рукопись, в которой объяснялась только часть технологического процесса. Откуда же вам стала известна его остальная часть? Или вы восстановили ее путем опытов? А кто произвел расчеты? Вы сами?

Дюпре молча кивнул, но по его глазам Эндрю понял, что он лжет. Тиндала тоже прошиб холодный пот. Боже, похоже, что этот идиот невольно заманил его в чью-то хитроумную ловушку!

– Отвечайте же, Гюстав! – закричал он. – От вашего ответа может зависеть все мое состояние! Откуда вы узнали неописанную в манускрипте технологию?

– Из другого манускрипта, который продал мне ваш друг, Дэниел Сент-Джон, – признался француз.

Тиндал закрыл глаза, теперь все встало на свои места, все разрозненные неприятные эпизоды, связанные с Дэниелом Сент-Джоном, нашли свое объяснение. Только дьяволу могло прийти в голову заплести такую изощренную интригу!

– Вы болван, Дюпре! Круглый дурак! – в сердцах сказал он.

– Да как вы смеете меня оскорблять? – вскричал Гюстав. – Я гений!

– Советую вам попытаться применить вашу сомнительную гениальность на ином, более исследованном, поприще и хотя бы раз в жизни извлечь из нее прок.

– На что вы намекаете? Почему вы злитесь? Это мне следовало бы негодовать. Ведь абсолютно ясно, что вы сговорились за моей спиной с этим Сент-Джоном с целью разорить меня!

– А не вы ли втянули меня в эту сомнительную затею? Впрочем, в одном вы правы, Сент-Джон хитроумно заманил вас в ловушку, подсунув вам сомнительный манускрипт. А потом уже вы соблазнили меня, посулив фантастические барыши в случае успеха вашего предприятия, заведомо обреченного на крах.

– Помилуйте, месье! Не делайте из меня козла отпущения!

– А вы пошевелите извилинами! Напрягите свой гениальный мозг. Кто мог знать, что в вашей библиотеке имеется рукопись с описанием части нетрадиционного процесса получения стали из железа?

– Это обыкновенное совпадение, месье! Такое нередко происходит в мире науки!

– Идиот! Вам продал вторую рукопись тот, кто знал прежнего владельца библиотеки. Тот, кому было известно об опытах, начатых когда-то в этой области, и сделанных записях, которые могли обнаружиться в библиотеке. – Он схватил Гюстава за лацканы сюртука, хорошенько встряхнул его и добавил: – Этот человек наверняка знал, при каких обстоятельствах эта библиотека стала вашей!

Дюпре закатил глаза к потолку и забился в судорожном припадке, пуская белую пену изо рта.

Дэниел шел по тенистой аллее парка, сквозь кроны деревьев которого, словно сквозь сито, пробивался солнечный свет. Он был серьезен и сосредоточен, каким становился всякий раз, когда принимал ответственное решение. День только недавно вступил в свои права, утренние лучи не обжигали, а лишь ласкали, усыпанная каплями росы листва испускала густой пряный запах.

Спрятавшись за каштаном, Диана с волнением наблюдала за мужем, пытаясь угадать его намерения по выражению лица и походке. Дэниел Сент-Джон выглядел обеспокоенным и озабоченным, что с ним случалось редко, и это смущало и обескураживало Диану.

Он остановился возле большого куста, сплошь покрытого желтыми цветами, огляделся и, не увидев своей супруги, задумчиво уставился на озеро, подернутое рябью. Несомненно, сюда его направила Жанетта.

Истерзанное сердце Дианы затрепетало. Дэниел сегодня выглядел особенно привлекательно, словно бы он собирался позировать художнику. Галстук был завязан безупречно, начищенные до блеска башмаки сверкали, элегантная шляпа, которую он то и дело перекладывал из руки в руку, могла бы стать предметом зависти лондонских щеголей.

Диана затаила дыхание, не решаясь выйти из-за дерева. Она сама не знала, почему пришла сюда, поддавшись интуиции. После откровенного разговора с Жанеттой мотивы странных поступков Дэниела перестали быть для нее неразрешимой загадкой, но это не означало, что она была готова его простить. Обида крепко засела в ее сердце и то и дело сковывала его тупой болью.

Возможно, подумалось Диане, лучше подождать, пока Дэниел уйдет, не найдя ее здесь, либо незаметно ускользнуть самой.

Вопреки таким мыслям уже в следующий миг она вышла, увлекаемая неведомой силой, из укрытия и молча уставилась на Дэниела, стоявшего к ней спиной. Почувствовав ее присутствие, он замер, постоял неподвижно несколько секунд и медленно повернулся к ней лицом.

Интересно, подумала Диана, какие чувства боролись в нем в эти мгновения – негодование, радость или облегчение?

– Жанетта сказала, что тебя можно найти здесь; она предположила, что ты согласишься меня выслушать, – ровным голосом произнес он.

– Она права, я действительно пришла сюда, хотя и сама не знаю, с какой целью, – потупившись, ответила Диана.

– Так или иначе, я тебе благодарен.

Ей было странно слышать слова благодарности от Сент-Джона, но при всем своем желании поверить в их искренность Диана насторожилась, умудренная печальным опытом.

– Я признательна тебе за то, что ты не попытался принудить меня вернуться в твой дом, – осевшим голосом произнесла она.

– Я с большим трудом удержался от этого, – признался Дэниел. – Еще немного, и я бы решился на крайний шаг.

От Дианы не укрылась угроза, таившаяся в его признании. Утешало только то, что Дэниел был с ней откровенен. Судорожно вздохнув, Диана задала ему без обиняков самый трудный, но очень важный для нее вопрос:

– Ты действительно намеревался использовать меня как подсадную утку, чтобы свести счеты с Тиндалом за то, что он искалечил Жанетту и сломал ей всю жизнь?

– Я понимаю, что такие намерения непростительны, и все равно прошу меня простить, – сказал Дэниел.

– Я думаю, что мотивы твоих намерений мне ясны, – задумчиво промолвила Диана. – Месть стала смыслом твоей жизни, и ты готов на все ради достижения своей цели. Тебе казалось, что мне ничто не угрожает, отведенная мне роль приманки представлялась тебе пустячной в сравнении с той роскошью, которой ты меня окружил, и теми благами, которыми я пользовалась.

– Да, это так, – подтвердил Дэниел.

– Ты ждал возможности нанести по своему заклятому врагу удар долгие годы, копя в сердце ненависть к нему.

– Да, – глухо сказал Дэниел. – Мое сердце очерствело.

– Означает ли это, что твоя душа тоже мертва? Что месть стала единственным, ради чего ты живешь? – с дрожью в голосе спросила Диана, испытывая нестерпимую боль. Ей хотелось понять, осталось ли в его сердце местечко для нее или же все, на что она могла рассчитывать, ограничивалось жалостью к ней и страстью.

– Пусть о моей душе судят потусторонние силы, им решать, блаженствовать ли ей в раю либо гореть в геенне огненной, – с досадой огрызнулся Дэниел.

В его глазах Диана заметила пугающие искры. Он вновь стал Дьяволом во плоти.

– Моя сестра была с тобой откровенной, однако не до конца, – промолвил он. – Злодеяния Тиндала не ограничиваются тем, что он сделал с ней, всем его преступлениям нет числа.

– Я понимаю, что он тебе ненавистен, – сказала Диана. – Уже одно то, что он изуродовал жизнь Жанетты, нельзя простить.

– Ты слишком добра, чтобы понять всю меру моей ненависти к нему, – сказал Дэниел.

– Уже нет и не так наивна, как прежде. Теперь я знаю, что могу ненавидеть столь же сильно, как и любить. Как видишь, я извлекла некоторые уроки из случившегося. Ты пришел сюда для того, чтобы выяснить, сочувствую лия тебе?

– Я не уверен. Может быть, мне хотелось увидеть на твоем лице какие-то иные чувства, помимо разочарования, охватившего тебя в Хэмпстеде. Я не хочу, чтобы ты запомнилась мне разочарованной, Диана.

Грустные нотки в его голосе тронули ее сердце, она подошла к нему поближе и взглянула ему в глаза. В ее взгляде он прочел и сочувствие, и упрек, и жалость, и любовь.

– Тебе следовало раньше все мне рассказать, Дэниел. И тогда я бы смогла понять и простить тебя. Но ты не решился, и ужасающая правда повергла меня в шок.

– Я был близок к признанию, Диана! Но всякий раз мне что-то мешало... Ты не представляешь, какой груз лежит на моей душе.