Навуходоносор. Тогда измени закон.
Архиминистр. Невозможно. Иначе рухнут пятьсот тысяч параграфов вавилонского законодательства, логически вытекающих из закона о власти царя, и в стране воцарится хаос. (Он удаляется.)
Нимрод (со смехом). Мне он тоже всегда говорил об этом.
Навуходоносор. Но количество параграфов каждый раз вырастало. До бесконечности.
Нимрод. Как и количество канцелярий.
Навуходоносор. Мне остается только подставка для ног.
Нимрод. И твой сын, наследный принц.
Слева появляется щеголевато одетый идиот; ухмыляясь и прыгая через скакалку, он исчезает в глубине сцены справа.
Навуходоносор закрывает лицо руками.
Навуходоносор. Твой сын.
Нимрод. Наш сын, наследник нашего могущества. Никому не известно, кто произвел его на свет. Мы оба пьяные пробирались тайком к его матери.
Навуходоносор. Мы связаны одной цепью, я и ты.
Нимрод. Навсегда, навсегда.
Навуходоносор. Вот уже многие тысячи лет.
Вместе. Сверху я, снизу ты, снизу я, сверху ты, и так без конца.
Пауза.
Навуходоносор. Палач!
Акки (входит слева). Ваше величество?
Навуходоносор. Подойди ближе.
Акки. Пожалуйста, ваше величество.
Навуходоносор. Ближе ко мне. Можешь снять свою маску.
Акки. Лучше не надо.
Навуходоносор. Я чувствую себя не в своей тарелке, если тебя нет рядом.
Акки. Не забывайте о том, что нас разделяет, ваше величество.
Навуходоносор. Ты самый низкооплачиваемый чиновник моего двора, а выполняешь самую трудную работу. Вот тебе чек на тысячу золотых.
Он вынимает чековую книжку. Акки протягивает ему карандаш, Навуходоносор подписывает чек.
Акки. Лишь бы он попал в хорошие руки.
Навуходоносор. Ты единственный в моем царстве, кто не притворяется, не выдает себя за другого.
Акки. Вы немного преувеличиваете, ваше величество.
Навуходоносор. Географы и астрономы уже наказаны?
Акки. Подземелья очищены от них.
Навуходоносор. С нищенством покончено?
Акки. Полностью.
Навуходоносор. А с Акки?
Акки. Даже вы не узнали бы его, окажись он перед вами.
Навуходоносор. Повешен?
Акки. Взлетел наверх.
Навуходоносор. Болтается туда-сюда под вечерним ветром?
Акки. Вращается в высоких кругах.
Навуходоносор. Впервые после Всемирного потопа чувствуется прогресс. Человечество принимает более четкие формы, движется навстречу гуманности. В социальной сфере мы навели порядок, теперь надо разобраться с интеллектуалами и выступить либо против поэтов, либо против богословов.
Акки (вздрагивает). Только не поэты. У нас всегда была такая тишина в подземельях, а теперь даже паж сочиняет стихи.
Навуходоносор. Ты его еще не казнил?
Акки. Согласно дворцовому церемониалу, казнь пажей производится в ночные часы. Давайте, ваше величество, примем меры против богословов. Они не так шумливы.
Навуходоносор. Мы решим этот вопрос после беседы с верховным теологом. Выполняй свой долг, готовь государственную виселицу.
Акки выходит.
Навуходоносор. Утнапиштим!
Справа входит верховный теолог Утнапиштим, почтенный старец.
Утнапиштим. Что ты хочешь от меня, царь Навуходоносор?
Навуходоносор. Плюнь в лицо голове, что зажата у меня между ног.
Утнапиштим. По закону, который ты сам же и утвердил, я освобожден от этой церемонии.
Навуходоносор. Тогда предай подставку под моими ногами вечному проклятию.
Утнапиштим. Мой долг — молиться во благо человечества.
Нимрод смеется. Навуходоносор берет себя в руки.
Навуходоносор. Можешь сесть.
Утнапиштим. Благодарствую.
Навуходоносор. Мне нужен совет.
Утнапиштим. Я слушаю.
Навуходоносор (немного поколебавшись). Ты был с нами в то злосчастное утро, когда на берегу Евфрата появился ангел.
Утнапиштим. Событие, способное сбить богослова с толку. Я отказывался верить в ангелов и написал несколько трактатов против этой веры; пришлось даже сжечь на костре двух профессоров теологии, разделявших эту веру. Мне казалось, Богу не нужны помощники. Он всемогущ. И вот меня почти что вынудили пересмотреть мои устоявшиеся взгляды на ангелов, а это не так просто, как кажется людям непосвященным, ибо на всемогущество Господа нельзя поднимать руку.
Навуходоносор. Я тебя не понимаю.
Утнапиштим. Не беспокойтесь, ваше величество. Мы, теологи, тоже почти никогда не понимаем друг друга.
Навуходоносор (смущаясь). Ты видел, как я пинал девушку ногами.
Утнапиштим. Это потрясло меня.
Навуходоносор (с болью). Я люблю эту девушку, Утнапиштим.
Утнапиштим. Мы все любим это дитя.
Навуходоносор. Весь город слагает о ней стихи.
Утнапиштим. Знаю, я тоже пытался воспеть ее в стихах.
Навуходоносор. И ты тоже? Самый старый из людей.
Пауза.
Я оскорблен небесами.
Утнапиштим. Ты ревнуешь только к самому себе, царь Навуходоносор.
Сзади, прыгая через скакалку, справа налево пересекает сцену идиот. Утнапиштим кланяется.
Навуходоносор (смущений). Продолжай.
Утнапиштим. Если мы, о царь, хотим разобраться в тайнах мироздания, которые, не скрою, существуют, мы должны исходить из предположения, что небеса всегда правы.
Навуходоносор (мрачно). В моем конфликте с небесами ты встал на сторону небес. Очень жаль, но мне придется тебя казнить. Палач!
Слева входит Акки.
Акки (радостно). Значит, все-таки богословы, ваше величество. Прошу вас.
Утнапиштим (с достоинством встает со своего места). Как тебе будет угодно.
Навуходоносор (испуганно). Садись, дорогой Утнапиштим. Я не тороплюсь. Палач немного подождет. Продолжай.
Акки. Только не давайте себя разжалобить, ваше величество. С богословами надо быть построже. (Выходит.)
Утнапиштим (холодно). Ты, кажется, склонен думать, что обманул небеса, выдав себя в ту ночь за нищего. Это смешно. Ангела ты ввел в заблуждение, но пославшие его небеса точно знали, кому он передавал девушку. Тебе, царь Навуходоносор. По-другому и быть не могло, ибо Господь не только всемогущ, но и всеведущ, как я доказал.
Навуходоносор (мрачно). Девушка предназначена небесами ничтожнейшему из людей.
Утнапиштим. Никогда не следует воспринимать слова небес буквально, их надо понимать в самом общем смысле. Если смотреть с того громадного расстояния, с какого небеса взирают на нас, то все люди покажутся почти одинаково ничтожными. Бог хотел одарить тебя своей милостью, а ты по собственной глупости отверг его дар.
Навуходоносор (немного помолчав, дружелюбно). То, что я сказал о твоей казни, конечно, чепуха.
Утнапиштим. Благодарю тебя.
Навуходоносор. И вообще в моем царстве надо способствовать развитию богословия. Все остальные науки я велю запретить.
Утнапиштим. Как ни похвально твое усердие, но злоупотреблять им не следует.
Навуходоносор. В таком случае повесим только поэтов.
Утнапиштим. Мне очень жаль.
Навуходоносор. В совершенном государстве недопустимо распространять вымыслы. В своих стихах поэты рассказывают о несуществующих чувствах, публикуют вымышленные истории и фразы, лишенные смысла. Я думаю, богословие должно быть заинтересовано, чтобы истребить все это.
