В Америке, в колледже, все было не так. Она была равной среди равных, Вообще, равноправие полов там было чем-то само собой разумеющимся. Возможно, ей просто повезло в том, что она с детства научилась отделять хорошее от плохого. Кейт и Марти всегда относилась к детям как к равным, приучив ее уважать в человеке личность, и теперь ей было в тягость наблюдать за Ричардом в роли покровителя и опекуна.

Она резко выпрямилась. Ей вдруг стало невмоготу сидеть на этих мягких подушках, как и сносить почти отеческую заботу, которой окружил ее Ричард. Находиться в непосредственной близости от него было невыносимо. Ее влекло к этому мужчине. Неужели он не видит этого? Ей не нужно, чтобы он просто сидел рядом, развалившись и закинув руку на спинку дивана, – ей нужно, чтобы эта рука обнимала ее. Она уже не девочка и не желает, чтобы ее третировали как ребенка. Как никогда прежде, Эми ощутила себя женщиной.

Ей вдруг нестерпимо захотелось бежать куда глаза глядят, прочь из дома, лишь бы оказаться подальше от этого человека. Она вскочила, схватила куртку, рывком продела в рукава руки и застегнула на все пуговицы.

– Я ухожу, – заявила она, направляясь к двери.

– Ты с ума сошла! Сейчас половина одиннадцатого, – сказал Ричард, не двигаясь с места. – Неужели ты собираешься искать этого Роджера Клейбурна ночью? Ты же помнишь, что сказала Джейн Уивер Он опасен. Словом, я не позволю тебе одной встречаться с ним в каком-нибудь грязном ночном клубе или где-нибудь еще.

– Ричард Боден, не смейте разговаривать со мной так, будто я ваша собственность, – вспылила Эми; в душе ее закипал гнев. – И потом, неужели ты думаешь, что я совсем уж безмозглая дура? Что я ночью потащусь на поиски маньяка? Я просто хочу прогуляться. О, Ричард, мне надо дать выход энергии. Я словно атомная станция, которая вот-вот взорвется.

– Хочешь, я пойду с тобой? – спросил Ричард, задумчиво глядя на огонь в камине.

Она понимала, что своим ответом причинит ему боль, и тем не менее скрепя сердце сказала:

– Нет. Мне надо побыть одной, подумать, что делать дальше. Ты оставайся дома. Если устал, ложись спать.

Ричард, чертыхнувшись, вскочил с дивана.

– Тебе не нравится, когда тебя опекают, но и мне тоже не нужна твоя опека! – вскричал он. – Эми, да что с тобой происходит?

Она нервно расхохоталась.

– Слишком уж уютно мы устроились. Неужели ты сам ничего не чувствуешь? Черт возьми, Ричард, до Рождества ты относился ко мне как к женщине, настоящей женщине. Теперь вдруг я оказываюсь чем-то вроде младшей сестренки, которую следует кутать в вату, чтобы она ненароком не поранилась.

– Но инициатива исходит от тебя, – напомнил ей Ричард. – Я хотел дать тебе время получше узнать меня. Эми, – он протянул ей руку, – я хочу, чтобы мы поженились. Я никогда не скрывал этого. Но мы знакомы всего пару месяцев, а я не из тех мужчин, которые пытаются оказать на женщину давление; разве ты еще не поняла этого?

– Мы вообще не знаем друг друга, – сказала Эми, готовая вот-вот разрыдаться. – Наша нарочитая дружба – все это напускное. Мы по-прежнему чужие друг другу. – Она сокрушенно всплеснула руками. – Ричард, что мы здесь делаем вдвоем? Зачем мы живем вместе в одном доме? От этого наши отношения только страдают…

– Конечно, в отеле было бы лучше, – сказал Ричард. – Но ты же знаешь, что невозможно найти ни одной свободной комнаты.

– Да, – безучастным тоном проронила она, – в отеле, по крайней мере, можно было бы уединиться.

– Понимаю, – вполголоса проронил Ричард. – Как только между нами возникает что-то похожее на близость, мы оба стараемся сделать вид, что ничего не происходит.

– Значит, ты тоже заметил? – с дрожью в голосе спросила Эми.

Ричард хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:

– Боже мой, Эми! Ты, видно, считаешь меня бесчувственным чурбаном. Я же не каменный идол, я все вижу…

– Но мы никогда ни о чем не говорим… даже не приближаемся друг к другу…

– Верно. Но это мы можем исправить, когда придет время.

Эми вспыхнула.

– В первую брачную ночь, что ли?

– А что в этом плохого?

Она посмотрела на него как на безумного.

– В наше время никто не дожидается первой брачной ночи.

– Неужели ты не можешь выйти за меня замуж, не убедившись прежде, что я устраиваю тебя в постели?

Эми почувствовала, как по щекам ее разливается румянец. Она не ожидала от него такой откровенности.

Она распахнула дверь. Холодный воздух устремился в дом.

– Иди ты к черту! – сказала она и шагнула в ночь.

Наутро за завтраком атмосфера была несколько напряженной. Эми встала пораньше, и, когда Ричард появился на кухне, она жарила яичницу.

Ричард, налив две кружки чаю, подошел к плите.

– Я воспользовалась твоим телефоном, – сказала Эми, считая, видимо, что лучше всего было бы забыть о событиях прошлого вечера. – Надеюсь, ты не возражаешь. Я снова звонила Роджеру Клейбурну, но никто не ответил.

– Ты же знаешь, что тебе необязательно спрашивать у меня разрешения. Разумеется, ты можешь пользоваться моим телефоном. Звони хоть в Тимбукту. – В голосе его звучало раздражение, что было совсем не похоже на него.

– Я не знаю, какой в Тимбукту код, – сказала Эми, раскладывая яичницу по тарелкам, на которых уже лежали жареные сосиски и томаты.

– Очень остроумно, – заметил Ричард, даже не улыбнувшись.

– Ладно, это была плоская шутка. Давай завтракать. – Эми подала ему тарелку и направилась к столу.

– У нас, кажется, назревает первая ссора? – заметил он.

– Нет. Первая была вчера.

Ричард вздохнул.

– Может, забудем об этом и попробуем начать все заново?

Всю ночь Эми не спалось. Она все время ворочалась, на сердце у нее кошки скребли. В голову лезли тревожные мысли: то она представляла Кипа Уэлдона, то вдруг со страхом думала о том, что Ричард утром возьмет да и уедет домой.

– Между нами нет ничего общего, – промолвила она, приступая к завтраку. – Так какой смысл начинать все заново?

– По-моему, мы неплохо ладили, – заметил Ричард, украдкой наблюдая за ней. – По крайней мере, до вчерашнего вечера.

– До того, как я решила встретиться со шлюхой. После чего ты словно с цепи сорвался: принялся учить меня с кем мне можно встречаться, а с кем нет.

– Ничего подобного, – сдержанно возразил Ричард. – Но я решительно против того, чтобы ты одна встречалась с этим Роджером Клейбурном. Неужели я не имею права выразить озабоченность?

Эми отложила вилку с ножом и, отхлебнув чаю, размеренным тоном произнесла:

– Будь у меня машина, тебя бы здесь не было. И некому было бы выражать озабоченность. Ты бы сейчас занимался своим карьером. Возможно, время от времени вспоминал бы обо мне, но уж никак не командовал бы и не маячил бы за спиной.

Ричард с минуту молчал, словно обдумывая ее слова, наконец промолвил:

– Ты весьма красноречива.

– Спасибо. И еще. Я вот все сижу и думаю, когда ты наконец спросишь меня, куда я ходила вчера вечером, когда убежала от тебя, хлопнув дверью.

– Я и не собирался спрашивать тебя об этом. Эми вдруг почувствовала себя неловко.

– Я гуляла по берегу.

Она заметила, как дрогнули уголки его губ, как будто он пытался сдержать улыбку.

– Ладно, – сказала она. – Ты меня убедил, что я была не права. По-правде говоря, я ожидала, что ты будешь встречать меня в дверях. Но тебя, слава богу, не было.

– Ты бы, наверное, ударила меня, попадись я тебе под руку?

– Возможно, – сказала Эми, отодвигая в сторону тарелку. – Хотя по натуре я не агрессивна. – Некоторое время она молча смотрела на него, затем неуверенно добавила: – И потом…

– Что потом?

– Ты! Ты ведь был профессиональным боксером, верно? Ты даже признался мне, что однажды на ринге убил человека. Однако я ни разу не видела, чтобы ты хотя бы вышел из себя.

Ричард улыбнулся.

– Боксеры, которых мне доводилось знать, в жизни были просто большие дети. Совершенно бесхарактерные. Особенно что касалось женщин. На ринге они готовы были стоять насмерть, но, как и я, предпочитали, чтобы дома у них царил мир и покой.