– Со мной ему было бы хорошо.

– А с родной матерью ему плохо? Ты же сама признала, что ничего не знаешь об этой девушке. Эми принялась нервно расхаживать по комнате.

– Они даже не были женаты. Что же она за женщина, если даже не подумала о последствиях?

– А мужчина подумал о последствиях? – холодно осведомилась Лиззи.

Эми зажала уши ладонями.

– Я не желаю слушать тебя. Кип был не такой… ты не знаешь его…

Лиззи Эберкромби решительно пересекла комнату, не церемонясь схватила Эми за плечи и энергично встряхнула.

– Очень выгодная позиция. – Лиззи приблизилась вплотную к Эми, заглянула ей в глаза и, прочтя в них неподдельный испуг, продолжала: – Ты будешь меня слушать? Так-то лучше, дорогуша, потому что тебе предстоит кое-что зарубить себе на носу.

Эми вся как-то внезапно обмякла и, всхлипывая, взмолилась:

– Лиззи, умоляю, не надо. Я все понимаю. Я упрямая тупица…

– И ты заставила себя поверить, что эта женщина, Китти, никчемная мать, так?

Эми, сгорая от стыда, потупила взор.

– Но вдруг она не хотела этого ребенка? – пробормотала она. – Что, если она плохо обращается с ним и он несчастен?

– Ты не Господь Бог, дорогая. Не твое это дело наводить порядок в мире.

Эми почувствовала себя уязвленной. Она уже пожалела, что доверилась Лиззи. Она медленно подняла голову и слабым голосом произнесла:

– Лиззи, если я хотела навести порядок всего-навсего в одном уголке этого мира, неужели после этого я не заслуживаю пощады? – Она отстранилась и побрела к кровати. Расстегнула пуговицы на пиджаке и сняла его. Рассеянно пригладила ладонью волосы, растрепавшиеся, давно не видевшие щетки. – Боже! Как болит голова.

Некоторое время Лиззи молча наблюдала за ней, затем спросила:

– Если тебе удастся найти ребенка, что тогда? Предположим даже, что мать согласится отдать его тебе. Его же нужно растить, о нем нужно заботиться.

Эми взяла пиджак и направилась к гардеробу. Она была уверена, что справится. Уайдейл-холл рано или поздно будет принадлежать ей. Кейт и Марти говорили, что Джиф Уэлдон все завещал ей. Она пробовала возражать, заявляла, что Уайдейл должен принадлежать Марти, ведь он как-никак брат Джифа, но тот лишь отшучивался, говорил, что его давным-давно лишили всякого наследства и что ему на это плевать. И потом, спрашивал он ее, что ему делать с этим старым домом?

– Это не проблема, – сказала она. – Ведь я унаследую Уайдейл-холл, а разве может быть в мире место лучше этого? Лес, большой парк… Можно купить ему пони и научить его ездить верхом. А ты, ты помогала бы мне, Лиззи.

– Ну уж нет! – Лиззи покачала головой. – Я не собираюсь участвовать в твоих играх. Хватит с меня театра.

– Но я полагала, что могу рассчитывать на тебя. Лиззи вспыхнула.

– Ну конечно! Все рассчитывают на Лиззи Эберкромби. Все думают, что Лиззи поможет им в их маленьких хитростях – даже он… – Она снова подо-шла к двери и, упершись в нее ладонями, сокрушенно вздохнула. – Забудь! Забудь, что я тебе сказала.

– Я не понимаю, о чем ты, Лиззи. Что значит театр? И маленькие хитрости? Какие хитрости? Ты чего-то недоговариваешь?

Лиззи медленно, как будто это стоило ей неимоверных усилий, распрямилась – Эми даже показалось, что она внезапно стала выглядеть старше своих пятидесяти лет, – и, отдышавшись, произнесла:

– Мисс Эми, забудьте об этом.

– Как я могу забыть? – Лицо Эми исказила гримаса страдания. – Ты говоришь со мной загадками.

– Есть кое-что, о чем я хотела сказать тебе позже, когда ты освоишься на новом месте.

– Что-то с дядей Джифом? – Эми пожирала ее взглядом. – Лиззи, скажи мне. Он что, умирает?

– Все мы когда-нибудь умрем, – усталым голосом ответила Лиззи. – Сегодня меня больше волнуют живые.

– Живые? Лиззи, умоляю, если у тебя есть что мне сказать, говори, не заставляй меня страдать.

Лиззи закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Голова ее почти касалась притолоки.

– У него нет денег, – вымолвила она.

– Нет денег?

– Именно поэтому, девочка, он и хотел, чтобы ты вернулась в Англию.

– Дядя Джиф? – растерянно произнесла Эми, чувствуя, что у нее подгибаются колени.

– Нет денег! А дом скоро просто рассыплется.

– Но я не заметила ничего такого.

– Присмотрись получше. При дневном свете. В западной башне находиться небезопасно. Все стены потрескались. Церковь сгорела. – Лиззи опасливо покосилась на потолок. – Балки прогнили. Штукатурка осыпается. И он рассчитывает на тебя. Надеется, ты поможешь спасти дом.

– Я?

– Именно ты, детка.

– Но каким образом?

– А это вы должны решить с ним. Я больше не имею к этому отношения. Я просто наемная прислуга.

– Лиззи…

Однако Лиззи уже не слушала ее; открыв дверь, она решительно направилась к лестнице.

– Лиззи! – Эми со всех ног бросилась к двери. – Лиззи!

Лиззи, которая уже спускалась по лестнице, оглянулась.

– Девочка, попытайся узнать, что у него на уме. Просто спроси у него, что он затевает. Не бойся. Соберись с духом и спроси. – Эми остановилась точно вкопанная. У нее сосало под ложечкой – ей было страшно. Лиззи задержала на ней взгляд и добавила: – Вот что я тебе скажу, дитя мое. У Джифа Уэлдона на твой счет такие грандиозные планы, что у тебя не будет времени даже мечтать о том, чтобы найти ребенка Кипа Уэлдона.

ГЛАВА 3

Ричард Боден неспешно катил на велосипеде по схваченной утренними заморозками дороге на Хоквудвил-ледж. Большая брезентовая сумка была надежно приторочена кожаными ремнями на багажнике, и все же Бодену приходилось соблюдать осторожность, чтобы случайно, под тяжестью груза, не съехать в кювет.

Боден был мужчина массивный, не зря мать всегда говорила, что у него широкая кость. Воспоминание о матери неизменно вызывало у него сентиментальную улыбку.

Впереди показалась кавалькада черных машин. Машины еле-еле тащились. Боден, притормозив ногой, остановился, дождался, пока похоронный кортеж проследует мимо, и проводил его почтительным взглядом.

На крыше катафалка – старомодного, какие были особенно популярны в пятидесятые, – лежали венки. Ричард подумал, что теперь и на похороны, которые как будто ни в чем не желали уступать свадьбам, все больше распространяется мода на ретро. Он не удивится, если вернутся похоронные дроги, запряженные парой вороных с плюмажем на сбруе. Почему бы и нет? Ведь свадебные экипажи сегодня столь же заурядное зрелище, каким они были лет сто назад.

Вдоль пути следования траурной процессии распространялось тяжелое благоухание хризантем, и Ричард с облегчением вздохнул, когда она наконец скрылась из виду. Похороны лишний раз напоминали о том, что теперь, когда у него не было больше отца, матери, когда умерла Грейс, он остался совсем один в этом мире. Но он дал себе слово не думать о прошлом. В конце концов, у него было его дело – то, чем он никогда не манкировал. Правда, в тот день вместо того, чтобы находиться в карьере, он сел на велосипед и отправился в Уайдейл-холл в надежде встретить гостью старика Уэлдона.

Отмахнувшись от дурных мыслей, Ричард снова вскочил в седло. Ему было не в чем упрекнуть себя. Он вполне мог позволить себе выходной. У него был толковый управляющий, Джордж Шипстоун. Он умел руководить людьми, и на него в случае чего можно было положиться. Ричард похлопал себя по заднему карману коричневых вельветовых брюк, чтобы убедиться, что его мобильный телефон на месте. Он редко расставался с ним: главное для него – бизнес.

Перед поворотом на Уайдейл-холл он сбавил скорость. Над каменной сторожкой, окруженной выходившим на дорогу садом, курился дымок. Желтые, еще не распустившиеся бутоны зимнего жасмина обрамляли калитку и каменные стены. Зимний жасмин зацветает рано, и его вполне могло побить заморозками.

Впрочем, цветы не были его стихией. Вот известь другое дело. Известь не зависела ни от капризов погоды, ни от смены времен года. Или взять алебастр… Но сейчас его мысли были заняты другим. Ричард вспомнил об ангеле; ему не давали покоя зеленовато-серебристые прожилки на его мраморных крыльях. Представлялось чудом, что ущерб оказался столь незначительным, учитывая, с какой высоты свергся архангел Гавриил, когда в церковь попала молния.