– А-а.

Складка между бровями разгладилась.

Алекс не хотела думать о Риде. Когда она была рядом с ним, то ее трезвое, профессиональное мышление, которым она втайне гордилась, изменяло ей. Прагматизм уступал место эмоциям.

Сперва она обвиняла его в убийстве с отягчающими обстоятельствами, а потом стала как сумасшедшая с ним целоваться. С ее точки зрения, он был опасен для нее не только как для прокурора, но и как для женщины. И обе – прокурор и женщина – были одинаково уязвлены, обе подверглись нападению.

– Джуниор, – спросила она, когда они закончили есть, – почему Рид не мог простить Седину за то, что родилась я? Его гордость была так сильно задета?

Он пристально смотрел на зеленое поле за окном. Почувствовав на себе ее взгляд, сказал с грустью:

– Я огорчен.

– Чем?

– Я думал, надеялся, что вы приняли мое приглашение, чтобы повидаться со мной. – Он огорченно вздохнул. – Но вам хочется поговорить о Риде.

– Не о Риде, а о Селине. О моей матери.

Он протянул через стол руку и сжал ее ладонь.

– Ничего. Я привык. Седина тоже все время звонила, чтобы поговорить о Риде.

– Что же она говорила, когда звонила, чтобы поговорить о нем?

Джуниор прислонился плечом к окну и стал теребить галстук, медленно протягивая его между пальцами.

– Обычно я выслушивал, какой он замечательный. Сами знаете, Рид и это, Рид и то. А когда ваш отец погиб на войне и Седина опять стала свободной, она все боялась, что Рид к ней уже не вернется.

– Так оно и случилось.

– Да.

– Но ведь не могла же она рассчитывать на то, что его обрадует история с Элом Гейгером и моим появлением на свет?

– Конечно, это она отлично понимала. Мы с Ридом оба не хотели, чтобы она уезжала в то лето, но разве ее остановишь, если она что-то решила, – сказал Джуниор. – Уехала. И вот – она там, а мы – здесь, за триста с лишним миль от нее. Однажды вечером Рид решил взять потихоньку самолет и слетать за ней. Этот сукин сын убедил меня, что мы спокойно успеем обернуться, прежде чем самолета хватятся. К тому же заметить пропажу мог только Моу Блейкли, а в его глазах Рид был непогрешим.

– Господи, надеюсь, вы не сделали этого?

– В тот раз – нет. Один конюх – тот самый Клейстер Хикам – услышал, как мы договаривались, и сказал отцу. Тот устроил нам жуткую взбучку и еще пригрозил, что шкуру спустит, если вздумаем выкидывать подобные фокусы. Прекрасно понимая, что Седина просто хочет подразнить Рида, отец советовал нам не мешать ей – пусть, мол, позабавится. Он уверил нас, что ей это скоро наскучит, она вернется и все будет по-прежнему.

– Однако Ангус ошибся. Когда мама вернулась в Пурселл, она была беременна мной. И ничего уже не было по-прежнему.

Они долго молчали, поигрывая чайной ложечкой в стакане чая.

– Что вы знаете о моем отце, Джуниор?

– Почти ничего. А вы?

Она пожала плечами.

– Только то, что звали его Эл Гейтер, и что он родился в шахтерском городке в Западной Вирджинии, и что его отправили во Вьетнам через несколько недель после свадьбы с моей матерью, а там он наступил на мину и погиб задолго до моего рождения.

– Я даже не знал, откуда он родом, – виновато сказал Джуниор.

– Когда я достаточно повзрослела, я хотела поехать в Западную Вирджинию и повидаться с родней, но потом передумала. Они ни разу не пытались разыскать меня, поэтому я решила, что лучше их не беспокоить. Останки отца переправили семье и похоронили на родине. Я даже не знаю, ездила мать на похороны или нет.

– Нет. Она было собралась, но миссис Грэм не дала ей на поездку денег. Отец предложил оплатить билеты, однако миссис Грэм и слышать об этом не хотела.

– Тем не менее она позволила Ангусу оплатить похороны матери.

– Она, видимо, считала, что это совсем другое дело.

– Мать, пожалуй, не меньше Эла Гейтера была виновата в том скоропалительном браке.

– Не думаю, – возразил Джуниор. – Солдат, отправляющийся на войну, сами понимаете, как настроен. А тут Седина, хорошенькая девушка, жаждущая доказательств своей женской привлекательности.

– И все оттого, что Рид отказывался с ней спать?

– Значит, он рассказал вам об этом? Алекс кивнула.

– Н-да, вообще-то некоторые девушки, с кем он спал, хвастались Селине. Вот она и ринулась доказывать, что тоже способна завлечь мужчину. Несомненно, Гейтер этим и воспользовался.

Вашей бабушке было ненавистно даже его имя. Ведь из-за него ваша мать в последнем классе бросила школу. А это совсем не входило в планы вашей бабушки. Нет, она просто не выносила мистера Гейтера.

– Жаль, что она не сохранила ни единой его фотографии. В доме были тысячи карточек Селины и ни одной – моего отца.

– Для миссис Грэм он, очевидно, был воплощением зла: понимаете, появился в жизни Седины и искорежил ей судьбу.

– Да, – согласилась она, подумав про себя, что то же самое бабушка чувствовала, видимо, и по отношению к ней самой. – Я даже не знаю, как он выглядел. Ничего, кроме имени.

– Господи, Алекс, нелегко вам, должно быть, пришлось.

– Иногда мне кажется, я выросла где-то на грядке. – И добавила, пытаясь шуткой развеять печаль:

– Быть может, я – первый ребенок, которого нашли в капусте.

– Нет, – сказал Джуниор, снова беря ее за руку, – у вас была мать, и очень красивая.

– Правда красивая?

– Спросите кого угодно.

– А внутренне она была такой же красивой, как внешне? Он чуть заметно нахмурился.

– Не хуже других. Она была женщиной. Со своими достоинствами и недостатками.

– А она любила меня, Джуниор?

– Любила ли вас? Еще бы, черт побери. Она считала вас самым потрясающим младенцем на свете.

Алекс вышла вместе с Джуниором из клуба, на душе у нее было тепло от его слов. Открыв дверцу «Ягуара», он шагнул к Алекс и погладил ее по щеке.

– Неужели вы хотите вернуться в этот старый душный суд?

– Боюсь, придется. Меня ждет работа.

– Сегодня такой роскошный денек. Она показала на небо.

– Ах вы, обманщик. Посмотрите, вот-вот пойдет либо дождь, либо снег.

Он быстро наклонился и поцеловал ее. Не отнимая губ, прошептал:

– Тогда есть идея еще более приятно провести время в доме.

Он целовал ее все настойчивее и искусно разомкнул ее губы. Но, почувствовав его язык, она отпрянула.

– Не надо, Джуниор.

Этот неуместный поцелуй рассердил ее, не пробудив в ней никаких чувств.

Его поцелуй не расширил ее вен и не погнал по ним кровь в новом лихорадочном темпе. Он не заставил ее матку сократиться с такой страстью, которую, кажется, невозможно утолить. У нее не возникло мысли: «Боже, если он не сольется со мной, я умру».

Ей просто стало очевидно, что Джуниор неверно истолковал ее дружеское отношение, – вот и все, чего он добился своим поцелуем. Если сейчас же не положить этому конец, то будет заложен фундамент опасных отношений, тревожно напоминающих о прошлом.

Она откинула назад голову.

– мне нужно на работу, Джуниор. Уверена, что и у вас полно дел.

Джуниор тихо чертыхнулся, однако проявил покладистость.

Он отступил, пропуская ее, и, только сев в машину, она заметила «Блейзер». Он неслышно подъехал почти вплотную и теперь был всего в нескольких ярдах от эмблемы на капоте «Ягуара».

Сквозь ветровое стекло виднелся водитель; сложив руки на руле, он наблюдал за ними через дымчатые авиационные очки. Он был угрожающе неподвижен и смотрел на них без улыбки.

Рид толкнул дверь и вышел из машины.

– Я вас искал, Алекс. Мне сказали, что вы ушли из суда вместе с Джуниором, поэтому, поразмыслив, я приехал сюда.

– Зачем? – с вызовом спросил Джуниор и обнял Алекс за плечи.

– Мы нашли Фергуса Пламмета. Один из помощников везет его сейчас в отделение.

– И это дает тебе право испортить нам свидание?

– Наплевать мне на ваше свидание, – отрезал Рид, едва шевеля губами. – Она сказала, что хочет присутствовать, когда я буду допрашивать Пламмета.

– Будьте добры, перестаньте говорить обо мне так, словно меня здесь нет.