— Сом! У нас гости! — раздался из наушника рации, лежавшей на столе, голос часового.
— Всем внимание! — тихо проговорил старлей.
Но приказание это было лишним — разведчики и так постоянно находились настороже и спали вполглаза… Теперь, ровно через секунду, все они уже были в готовности принять бой, если это потребуется, и отразить нападение…
— Один афганец… Пожилой… Кажется это тот, что был у кяриза…
Мулла услышал эти слова часового и встал с колена:
— Я выйду к нему, командир!
— А если это приманка?
— Тогда вы меня прикроете! Я иду!..
Абдулло вышел из хибары, прошёл три метра до калитки мимо затаившегося за дувалом часового и вышел из дувала наружу…
Да, это действительно был старый кяризник, мастер Селим. Только теперь он был без своего допотопного «Бура»…
— Здравствуйте, уважаемый усто Селим!..
— Здравствуй, юный «шурави»!.. Ты так и не назвал своего имени…
— Меня зовут Абдулло.
— Хорошее имя… Своего первого внука я тоже назвал Абдулло…
— Что привело вас сюда в столь поздний час, уважаемый?
— Сегодня первый вечер за много месяцев, когда мне никто не помешал совершить намаз, и потом сесть за скромный достархан в кругу семьи… И я подумал, что поступил правильно, когда помог тебе, Абдулло… За многие месяцы я впервые не усомнился в своей правоте! Аллах велик!..
— Хвала Аллаху! — ответил Мулла так, как это было принято на Востоке.
— Но я подумал… Здесь в долине ещё много таких кишлаков, в которых душманы запугали простых дехкан… И этим людям тоже нужна помощь!.. Я пришёл к тебе, Абдулло, чтобы помочь им…
— Пойдёмте в дом, уважаемый усто… Присядем у очага, выпьем горячего чая, побеседуем в тишине…
— Нет, Абдулло… Мне нужно возвращаться к моей семье… Вот! — Он сунул руку под халат и извлёк оттуда свёрток, который оказался свёрнутой овечьей шкурой. — Я берёг это от посторонних глаз долгое время. Это была тайна нашей семьи… Эту шкуру начал делать ещё мой дед, уважаемый мастер Керим, упокой Аллах его душу!.. Потом мой отец, а последних сорок лет — я… Всё, что там есть, есть и в моей памяти… Когда-нибудь придёт время, и я сделаю такую же, только новую шкуру, для своих внуков… А пока… Пока я не хочу, чтобы это попало в руки бандитов… И я хочу помочь дехканам других кишлаков… Ты, умный юноша, Абдулло, ты сумеешь разобраться… И сумеешь правильно распорядиться этими знаниями…
— Спасибо, усто Селим!.. — Мулла ещё не знал, но начинал догадываться, что принёс ему пожилой афганец. — Спасибо за помощь!
— Оказалось, Абдулло, что это слово, за помощь нам, должен говорить я… Это и есть моё «спасибо»!.. Я буду молиться за вашу удачу, юноша… Прощай, Абдулло…
— Прощайте, усто…
Афганец развернулся и медленно, как давным-давно уставший от жизненных перипетий человек, побрёл, вдоль реки, восвояси…
Мулла стоял, смотрел ему в след и думал:
«…Он и в самом деле очень уставший человек… От войны, от унижений… От того, что стал мастером никому не нужной профессии… Теперь он нужен „духам“ только как проводник… Живи долго, усто Селим! И пусть твои знания будут нужны!.. Ты ещё научишь своих внуков приводить воду в долину и строить кяризы!.. Да продлит Аллах твои годы!..»
Абдулло стоял долго, столько, сколько видел удаляющуюся согбённую спину афганца. А потом вернулся в хибару.
— Ну?!! Что там?!! — сгорал от нетерпения командир разведчиков.
— Я ещё не знаю, Сом, но догадываюсь…
Мулла развязал грубые верёвочки и развернул на столе овечью шкуру…
— Вот это да-а-а! — протянул из-за спины Муллы Алишер. — Вот это, брат… Что ты ему говорил?!!
Сомин смотрел на овечью шкуру примерно минуту, пытаясь осознать, что же сейчас произошло:
— Мулла… Это то, что я думаю, или я полный мудак? Это же?..
— Что ещё мог дать ценного простой дехканин, мастер-кяризник, таким людям, как мы, командир, говоря при этом, что хочет помочь не нам, а дехканам других кишлаков долины?.. Да, Володя… Это полный план всего этого подземного лабиринта! Со всеми диканами и всеми «пожарными выходами»!..
— Твою мать! Вот так срань господня!.. Вот это сведения! Я за всю свою службу в военной разведке таких ещё ни разу не добывал! Даже и близко похожих не было по важности и ценности!.. — Старлей даже присел от удивления и шока и уставился на Муллу. — Да ещё, чтобы так, одним махом!..
— Всё это ещё надо перевести на русский, командир… — проговорил Абдулло. — Может, не будем терять времени зря и займёмся делом? Ночь длинная… До утра, думаю, успеем всё перенести уже на нашу карту…
Эта овечья шкура на самом деле была огромной ценностью! Для военных в первую очередь!.. План-карта!.. Как когда-то это делали Америго Веспучи, Магеллан, Колумб, Томас Кук, Беллинсгаузен, да мало ли было таких известных первопроходцев-картографов!..
На этой шкуре скрупулёзно, до мельчайших подробностей, была очерчена Чарикарская долина и вся её ирригационная система орошения!.. Трудилось над ней, и это было видно, не одно поколение «главных инженеров этих оросительных систем»… Здесь были указаны все кишлаки, все тоннели и переходы между ними, все колодцы-диканы, все «пожарные выходы», и привязаны они были к совершенно определённым ориентирам!.. И, кстати говоря, «пожарных выходов» было намного больше, чем Мулла представлял себе с самого начала…
Это было похоже, даже внешне, на те карты сказочных пиратских кладов, о которых многие читали, но никогда не видели, потому что таких карт, нарисованных на пергаменте или куске кожи, просто не существует — художественный вымысел!..
А вот эта овечья шкура существовала! И прямо сейчас лежала на грубом столе перед разведчиками!.. Она тоже была картой клада!.. Только… На ней были нарисованы все «улицы», «проспекты» и «площади» подземного царства кяризов, по которым гуляла Смерть… И все выходы, по которым она выбиралась наружу и начинала пожинать свою кровавую жатву…
Эта карта, уже сама по себе, была бесценным кладом для разведчиков…
Абдулло и Алишер, «переквалифицировавшись» на эту ночь из разведчиков в переводчики, переводили Сомину афганские названия и всяческие пометки, а тот, привязываясь к ориентирам, наносил метки, кружки, треугольники, пунктиры на свою карту… Занятие это было долгое и муторное, но оно того стоило!..
А уже далеко за полночь, когда они закончили всё же свою работу, Сом вызвал по рации командира «Пожарной» роты, капитана Латыпова:
— Путник-1 вызывает Рафаэля! Путник-1 вызывает Рафаэля!
Радиостанция ответила почти сразу:
— Рафаэль на связи, Путник-1!
— Давай Рафа на связь! Срочно!!!
Ожидание затянулось минуты на три, но наконец-то в наушниках прозвучал знакомый голос Латыпова:
— Раф на связи! Почему вне оговоренного сеанса, Сом?!
— Раф! Имею сведения особой важности! Требуется срочная эвакуация!
— Уровень?
— Самый высший! «Оранжевый дом»![19]
— Ясно… — последовал ответ через небольшую паузу. — Обозначь место!
— Квадрат 11–43 по 4-й «улитке»… Западнее 2000…
— Принял! Жди к утру!
— Принял, Раф! Конец связи!..
Сом положил наушники на стол и проговорил, обращаясь к «переводчикам»:
— Вот так, мужики… Мы — разведка… И свою задачу в этой операции мы не только выполнили, а и перевыполнили на много времени вперёд!.. Теперь нам остаётся суметь доставить сведения в штаб и… В общем, мы свой кусок хлеба уже отработали! Дальше дело «штурмовиков» из ДШБ, ВДВ и «общевойсковиков» с танкистами…
То, что говорил Сом, было абсолютно верно — у разведчиков совершенно иные задачи. Да и говорил он об этом тоже очень «правильно», именно так, как сказал бы любой опытный разведчик!..
Дело не в суевериях, а в опыте и огромной практике многих поколений военных разведчиков… Есть негласное правило: «Никогда не говори, что задание выполнено, пока ты о нём лично не доложил своему командиру!»… Ах! Сколько же было случаев за все те войны, которые вела Россия! Сколько горьких потерь и разочарований в надеждах!.. Сколько было таких случаев, что уже вот, разведчик, вернувшийся с задания, подходит к родному штабу, и у него прямо под ногами разрывается случайная мина, выпущенная из вражеского миномёта не прицельно, а так, «на удачу». Или очнётся какой-нибудь «дух»-снайпер от дурманящего дыма «афганки», взглянет в прицел, увидит незащищённый затылок, да и пульнёт по нему, и обратно вернётся к косячку с анашой… А ведь информация, особенно ценная информация — это, как правило, ничем не задокументированные знания секретов, которые хранятся именно в голове, а не в кармане!.. И как потом эту информацию извлечь на свет Божий, если голова прострелена? Для разведчика задание заканчивается только тогда, когда он свои знания или полученную информацию свалил на плечи своего командира!.. И не секундой раньше!.. Это именно тот неподъёмный камень, про которые некоторые шутники говорят, что: «Главное не то, чтобы камень упал с души, главное, чтобы он привалил своим весом другого!»… Это, конечно же, чёрный юмор, но… В Одессе говорят, что в каждой шутке есть только доля шутки, а всё остальное — правда!..
