Яблоки! Когда закрывались двери, на рельсы упало яблоко. С них и начнем. Я представил, как Кавамура для вида порылся в ящиках и незаметно спрятал диск.

Теперь моя очередь. Ящики неглубокие, а яблоки упакованы в пластиковые пакеты, так что я без труда добрался до самого дна.

Никакого диска! Черт, черт, черт...

Я проверил стоящие рядом груши и мандарины. Тоже ничего. Ммм, как складно все получалось!

Придется что-нибудь купить, ведь я битый час шарил в фруктах. Фарс должен выглядеть убедительно!

— Не могли бы вы упаковать небольшую подарочную корзину? — попросил я хозяина. — Что-нибудь экзотическое и обязательно мускусную дыню!

— Да, конечно, — кисло улыбнулся хозяин.

Пока он возился с корзиной, я получил пять дополнительных минут на поиски. Никакого результата.

Мой подарок почти готов. Хозяин украсил корзину зеленой муаровой лентой. Получилось очень даже недурно. Надеюсь, Мидори понравится.

Я положил на прилавок несколько купюр.

Обидно... Хотя на что я надеялся? Как следует спрятать диск Кавамура не успел. Наверняка его давно нашли.

Хозяин отсчитывал сдачу. Очень аккуратный человек. Аккуратный и обстоятельный.

Последняя попытка!

— Простите, пожалуйста! Понимаю, что скорее всего вас побеспокою напрасно, но на прошлой неделе мой друг выронил у вас компакт-диск и просил узнать, не нашел ли его кто-нибудь. Надежды почти нет, и я даже не хотел об этом заговаривать...

— Мм-м... — промычал хозяин, исчезая за прилавком. Через секунду он протягивал мне небольшой пластиковый пакет. — А я-то гадал, придет кто за ним или нет...

— Спасибо вам огромное! — боясь поверить в удачу, пролепетал я. — Мой друг будет счастлив!

— Рад за вас, — безучастно проговорил хозяин.

На заре Сибуйя похожа на отходящего от похмелья великана. Ночное веселье еще не утихло, беззаботный смех гулким эхом раздается на безлюдных улицах. Пьяные крики любителей караоке, елейные голоса зазывал, шепот любовников с каждой минутой все тише. Их тени еще не исчезли, будто призраки, они не верят в наступление утра, желая, чтобы ночь продолжалась бесконечно.

В компании этих призраков я шел по узкой улочке, параллельной Мейдзи-дори, которая соединяет Сибуйю с Аоямой. Я поднялся в несусветную рань, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не разбудить Мидори. И все-таки она проснулась.

Диск я решился отнести в Акихабару — электронную Мекку Токио. Там столько интернет-кафе, компьютерных магазинов, что на меня никто не обратил внимания. Только результат был нулевой: вся информация зашифрована.

Так, без Гарри не обойтись. Тем хуже для меня: судя но рассказам Булфинча, на диске информация о специалистах по «естественным» смертям. А вдруг там и моя фамилия?

Гарри я позвонил из телефона-автомата в Ногизаке. Судя по голосу, парень спал, но, стоило упомянуть строительные работы в Какагидзидомае, тут же оживился. Строительные работы — наш условный сигнал, означающий, что я прошу о срочной встрече. Сегодня я вызвал его в небольшую кофейню «Дутор» на Имоарай-дори. Это совсем рядом с его квартирой, так что Гарри доберется туда в два счета.

Когда минут через двадцать я прибыл в кофейню, мой помощник ждал за одним из столиков в конце зала. Волосы спутанные, лицо бледное, в руках утренняя газета.

— Прости, что разбудил, — сказал я, присаживаясь напротив.

Гарри покачал головой.

— Что с лицом?

— Тот, кто это сделал, выглядит еще хуже. Давай позавтракаем!

— Я выпью кофе.

— А как насчет яичницы с беконом?

— Спасибо, только кофе.

— Похоже, у тебя была бурная ночь, — сострил я, представляя, что это может значить для Гарри.

— Слушай, хватит пугать. Раз ты упомянул строительство, значит, случилось что-то важное.

— Иначе ты бы не поднялся с постели!

Заказав яичницу и кофе, я рассказал Гарри обо всем, что случилось за последние дни: о встрече с Мидори, засаде в моей квартире, разговоре с Булфинчем и, наконец, о диске. Умолчал только о событиях предыдущей ночи, упомянув лишь, что мы остановились в лав-отеле.

Читая в сонных глазах искреннюю тревогу и участие, я понял, что доверяю Гарри. И не просто потому, что он фактически не в состоянии мне навредить, а потому, что этот парень стоит моего доверия. А еще потому, что мне хочется ему верить.

— Ума не приложу, как расшифровать файлы, — сетовал я. — Ты бы мог мне помочь, но для этого придется совершить небольшой экскурс в мое прошлое. Всплывет много грязи. Если не хочешь пачкаться, скажи, я пойму...

Парень порозовел, и я понял, как много значит для него моя откровенность.

— Все в порядке, — твердо сказал он, и я рассказал ему о Хольцере, Бенни и явном участии ЦРУ во всей этой истории.

— Жаль, не знал раньше, — вздохнул Гарри, — помог бы чем-нибудь...

— А разве ты не помогаешь? — пожал плечами я. — И чем меньше тебе известно, тем безопаснее для нас обоих.

— Ты рассуждаешь как агент ЦРУ!

— Ну, ты загнул!

— Ничуть! Я ведь работал в Форт-Миде! Только агенты спецслужб превращают паранойю в предмет гордости! С какой стати мне тебе вредить?!

— Не кипятись, парень! Дело в элементарной осторожности!

— Ты спас мне жизнь! Разве можно о таком забыть?

— И не такое случается!

— Только не со мной! А ты не подумал, насколько я тебе доверяю, раз позволил обо всем рассказать и тем самым стал потенциальной мишенью для твоих врагов? Я же знаю, в какие игры ты играешь...

— Вряд ли...

Гарри долго молчал.

— Я достаточно долго хранил твои секреты и собираюсь хранить и дальше! Разве это ни о чем не говорит?

«Никогда не зарекайся, парень!»

— Разве это ни о чем не говорит? — повторил Гарри.

— Конечно, говорит! — сдался я. — А теперь ближе к делу! Начнем с Хольцера.

— Расскажи, как ты с ним познакомился.

— Хорошо, но сначала поем.

— Неужели все так плохо?

Я пожал плечами.

— Познакомились мы во Вьетнаме. Он уже тогда был агентом ЦРУ, приставленным к диверсионным группам. Смелый парень, ничего не скажешь. В штабе не отсиживался, не то что некоторые. Сначала он мне даже понравился, а потом я понял, что это карьерист до мозга костей. В первый раз мы сцепились после операции армии Республики Вьетнам, то есть южновьетнамцев, в Третьем военном секторе. Положившись на данные Хольцера, южане обстреляли из миномета предполагаемую базу вьетконговцев в Тай-Нинх. Занимаясь подсчетом тел, мы фактически проверяли надежность хольцеровского информатора.

Южане так старались, что сровняли базу с землей. Все без исключения тела оказались изуродованными, а оружия мы не нашли. Вот я и сказал Хольцеру, что на Вьетконг не похоже. А он мне: «О чем ты? Это же Тай-Нинх, здесь все вьетконговцы». «Да ладно тебе, — говорю я. — Оружия нет, твой источник тебя надул». Хольцер встал надыбы: мол, как надул, если уничтожены двадцать вьетконговцев! Представляешь, он каждую оторванную ногу считал за целое тело!

Вернувшись на базу, он составил отчет и попросил меня подписать. А я говорю: «Засунь свой отчет в задницу». При этом присутствовали несколько офицеров. Не думаю, что они нас слышали, но и немая сцена выглядела достаточно красноречиво. В конце концов я сбил Хольцера с ног. Думаю, именно этого он и добивался. Обычно на подобные инциденты никто не обращает внимания, однако в то время за взаимодействием спецслужб в юго-восточном регионе пристально следили. Вот Хольцер и сумел извлечь из случившегося пользу. По его версии, получалось так, что я не подписал отчет из-за личной неприязни. До сих пор гадаю, сколько операций было проведено по данным, полученным из его «сверхнадежного» источника.

Впоследствии Хольцер создал мне кучу проблем. Он из тех парней, что умеют подлизываться к нужным людям. Когда после вьетнамской кампании надо мной сгустились тучи, я знал, чьих это рук дело, хотя ни каких доказательств не было.

— Ты никогда не рассказывал, как жил после войны, — заметил Гарри. — Так ты из-за Хольцера уехал из Штатов?