— Я сегодня не приготовил уроков… Но этого, Николай Иванович, больше не будет… Даю слово…

Из школы Андрюша возвращался в угнетенном состоянии. А дома за столом сидел дедушка — лысый, красный, с полотенцем на шее. Он только что попарился в бане и пил чай с медом.

— Ну, какие дела, профессор? — спросил он, искоса поглядывая на Андрюшу своими светлыми голубыми глазами.

Андрюша сознался, что сегодня не ответил уроков.

— Как же так? Отец узнает, нехорошо ему будет там, на фронте, что ты плохо учишься. Он пишет, что моя наука ему шибко помогает, и на лыжах ходит так, что ни одному фрицу от него не уйти, и местность всякую без компаса понимает… А ты учиться не хочешь…

— Он хорошо у меня учится, Нифантий Иванович, — заступилась за сына мать. — Это так что-то случилось… На лыжах, видно, лишнего пробегал…

Андрюша не сказал об истинной причине.

— Смотри, отец за такие дела не похвалит… — сказал дедушка, подавая стакан матери. — Про меня вы тоже совсем забыли. Помрешь там, а вы и знать не будете… Ну, мать на работе, ей некогда, а ты бы мог в воскресенье приехать, тут езды-то всего ничего… На лыжах бы там походил, лес зимний посмотрел…

Андрюша порывисто обнял дедушку за шею и что-то шепнул ему на ухо.

— Ну, то-то же, гляди… А то и я от вас отрекусь…

Чай дедушка пил долго, беспрерывно вытирая полотенцем огромную блестящую лысину, и рассказывал Андрюше про зимний лес, про зверей и птиц, про страшные бураны и злые морозы.

— Вы, поди, тут за синиц да чечеток деньги платите? — уставился дедушка на Андрюшу. — А ко мне они сами являются. Как прижмет морозец — они в сени, дверь открою — в избу летят… Махонькая такая пичуга, даже удивительно, как она нашу зиму переносит. Ну, чего бы, кажется, лучше — улетела в теплые страны, прожила там зиму, а весной — к нам. Нет, не хочет, словно бы и дороги туда не знает…

Много рассказывал дедушка в этот вечер о своей одинокой жизни в лесу. Андрюша сидел и, затаив дыхание, слушал. Ему казалось даже, что он видит, как хитрая лисичка, в поисках добычи, крадучись, пробирается кустарниками, как по вечерам падают с деревьев черные косачи в мягкий снег, как, зарывшись, они спят там всю долгую зимнюю ночь.

— Вот приедешь, мы с тобой подкараулим лесного петуха, — сказал дедушка, переворачивая стакан кверху дном. Это означало, что он напился.

— А как подкараулим? — затрепетал Андрюша.

— Ну, известно как… из ружья…

— А ты мне дашь разок стрельнуть?

И дедушка обещал его научить стрелять из ружья, из настоящего охотничьего ружья, о котором Андрюша не раз думал, как о чем-то далеком и несбыточном.

Ночью, когда дедушка уже спал, мать подошла к Андрюшиной кровати, чтобы поправить одеяло. Андрюша быстро вскочил и обнял ее за шею.

— Фу!.. Напугал меня! Ты что это не спишь?..

— Мама, ты только не шуми, дедушка услышит… — зашептал он. — Дай мне денег, очень-очень нужно…

— Зачем тебе ночью деньги понадобились? — так же шепотом спросила мать. — Лыжи у тебя есть, коньки — тоже… Зачем тебе деньги?

— Я, мамочка, капканы хочу купить, — с жаром сообщил Андрюша. — На каникулах к дедушке поеду, может, зверя какого поймаю…

— Ох ты, горе-охотник! — вздохнула мать. — Сам еще попадешь в эти капканы…

— Ну, дашь, мамочка? Мне ведь не на пустяки…

— Спи, сынок, завтра видно будет… Она прикрыла Андрюшу и сама легла спать.

Андрюша еще долго вертелся, и сон нескоро поборол его разгоряченное воображение.

В последние дни перед каникулами Андрюша не знал покоя ни днем, ни ночью. Ему нужно было хорошо закончить полугодие и подобрать все необходимое для поездки к дедушке.

После школы он торопливо бежал домой, наспех обедал и сейчас же садился за уроки. Если это был вторник, когда в охотничьем клубе собиралось много народа, он успевал сбегать и туда на короткое время, а вернувшись, снова брался за книги и тетради Это было самое главное. Ему очень не хотелось, чтобы кто-нибудь из учителей журил его за оплошность или неправильный ответ.

Но все обошлось благополучно. Вернувшись домой из школы, Андрюша заявил матери:

— Теперь на время все книги в шкаф, завтра еду к дедушке…

— Как это завтра? Через два дня Новый год, в школе будет елка, а ты уедешь. Кто же уезжает в такое время? — старалась образумить мать. — Потом, я должна кое-что приготовить дедушке. У него, может, и хлеба нет, как же вы будете встречать Новый год?

— Ну, мамочка, ведь это будет очень долго! Пока ты стряпаешь, Новый год наступит, а я хочу с дедушкой его встретить…

— Ну и встретишь, еще два дня впереди…

Как Андрюша ни волновался, мать настояла на своем. Нужно было приготовить многое, и она задержала его на целый день.

Выехал Андрюша в канун Нового года.

Пригородный поезд шел с обыкновенной скоростью, но казалось, что он еле тянется, долго стоит на станциях и полустанках и, чего доброго, можно опоздать и явиться к дедушке ночью. Он волновался, беспрерывно смотрел в окно, подсчитывал, сколько еще километров осталось до конечной станции, и с облегчением вздохнул, покидая вагон.

У дедушки на пасеке Андрюша бывал не раз. Перед войной он ходил туда с отцом, а позднее — один, но это всегда случалось летом. Он шел дорогой и, чтобы не заблудиться, замечал кусты, отдельные березы, болота. А теперь зима — везде дорога. Это и хорошо и немного страшно, — как бы в пути не застала ночь.

Андрюша идет быстро на своих новых лыжах и зорко вглядывается вдаль, в следы зверей, четко отпечатанные на снегу; он уже чувствует себя охотником, за спиной в сумке, кроме всего, что мать настряпала ему и дедушке, лежит пара капканов. Следы часто пересекают его путь, и он не может разгадать: чьи они? Рисунки в книгах, которые он брал читать из библиотеки охотников, совсем не походили на те следы, что он видел сейчас.

Далеко, над темной полосой леса, догорало зимнее холодное солнце. В том лесу — пасека, Андрюша «нажимал», чтобы засветло попасть к дедушке.

А в полях — тихо-тихо, только лыжи шипят по нетронутому снегу, да ветер свистит в ушах.

Дедушка был очень рад появлению внука.

— Вот спасибо, Андрейка, не забыл своего слова… Раздевайся, у меня тепло…

Андрюша нечаянно уронил сумку на пол, железный звон удивил дедушку.

— Ты чего это натолкал в мешок?

— Капканы там у меня… — с радостью сообщил Андрюша. — Вот бы их на ночь поставить, может, какой зверь попал бы…

— Кто же ночью капканы ставит? — возразил дедушка. — С этим делом поспеем… Сейчас вот чаек закипит, и мы будем Новый год встречать. Правда, у нас нет елки, но под окном березка стоит, может, и про нас не забудет дедушка Мороз, какой-нибудь подарочек повесит?

Андрюша засмеялся:

— Это я маленький верил, что подарки Мороз всем ребятам разносит…

— Теперь тебя не обманешь… Капканы вон купил, сам хочешь зверушек обманывать…

Чай пили с шаньгами и медом. Дедушка много рассказывал про повадки зверей и птиц; одни из них были страшные, злые, другие — боязливые, но выходило так, что все они — и звери, и птицы — человеком покорены.

— Человек — над всем хозяин, над землей, над лесом, над водой, над всякой живностью, — говорил дедушка, — а у хорошего хозяина должен быть порядок во всем. Летом вот не положено стрелять ни птицу, ни зверя, все они детенышей выводят, а у зверей к тому же шкурка негодная. Раньше не было порядка в охотничьем деле, а сейчас советская власть все повернула на правильную линию. Все нужно делать в свое время…

Много нового услышал в этот вечер Андрюша. Спать легли на нарах, рядышком, и он долго не давал уснуть дедушке…

Жизнь на пасеке началась не так, как предполагал Андрюша. Рано утром дедушка разбудил его.

— Ну, вставай, дружок, будем собираться… Пойдем поздравим с Новым годом лесных петухов да пеструшек…

Он снял со стены старою берданку, прочистил ее и посмотрел в ствол на огонек лампы.