— Ярость и боль, — сказала миссис Воэн. — Боль и ярость. Поразительно!

Слова были произнесены так тихо, что Лавиния едва расслышала их. Она взглянула на Тобиаса, стоящего позади нее в дальнем конце тускло освещенной галереи. Он молчал, его внимание было приковано к миссис Воэн.

Хаггет настороженно топтался у двери, словно скелет, готовый при первой возможности исчезнуть в темноте, гремя костями.

— Чрезвычайно неприлично, — бормотал Хаггет. — Никогда не предполагал показывать эти фигуры приличным дамам. Галерея предназначалась только для джентльменов, уверяю вас.

Все проигнорировали его слова. Миссис Воэн медленно прошла к следующей композиции восковых фигур и остановилась, пристально рассматривая их.

— Мне не знакомы лица этих женщин, но убеждена, они сделаны с живой натуры. — Миссис Воэн заколебалась. — Или, возможно, с мертвой.

— Посмертные маски? — уточнил Тобиас.

— Не могу утверждать. Есть три способа достичь сходства с помощью воска. Первый, которым пользуюсь я, предполагает лепку такую же, как из глины, или при работе с камнем. Второй способ заключается в том, что с лица живого человека снимают восковой отпечаток и используют его как образец для скульптуры. Третий — это изготовление посмертной маски.

Лавиния посмотрела на лицо женщины, извивавшейся на постели от боли или экстаза:

— Но разве посмертная маска не бывает э… менее выразительной? Ведь у трупа явно не может быть такое живое лицо.

— Опытный мастер по воску мог бы, вероятно, используя посмертную маску, воссоздать образ живого лица.

— Как неприлично! — Хаггет заломил костлявые руки. — Дамам здесь не место.

Никто даже не посмотрел на него.

Тобиас подошел поближе к одной из восковых фигур и всмотрелся в лицо одного из мужчин.

— А что насчет мужчин в этих сценах? Как по-вашему, они вылеплены с живых или мертвых моделей?

Миссис Воэн приподняла брови:

— Для всех мужских фигур послужило образцом одно лицо. Разве вы не заметили?

— Нет. — Тобиас более пристально вгляделся в мужские фигуры. — Я не заметил этого.

Вздрогнув, Лавиния посмотрела на искаженное яростью лицо одной из мужских фигур.

— Да, вы правы, миссис Воэн.

— Сомневаюсь, что большинство мужчин, приходивших сюда, тратили время на разглядывание лиц мужских фигур, — заметила миссис Воэн. — Их внимание приковали другие моменты композиций.

— Но лица женщин выполнены очень четко. И все они — разные. Все пятеро.

— Да, — отозвалась миссис Воэн. — Пожалуй. Лавиния посмотрела на Тобиаса. Он приподнял бровь:

— Не согласен. Я не узнаю ни одну из них.

Лавиния покраснела.

— А мужская фигура?

Тобиас решительно покачал головой:

— Я не знаком с ним. — Он повернулся к Хаггету:

— Кто продал вам эти восковые фигуры?

Хаггет вздрогнул; его глаза едва не вылезли из орбит. Он пятился до тех пор, пока не уперся спиной в дверь.

— Никто не продавал их мне. — В голосе его послышались ужас и сожаление. — Клянусь.

— Но вы получили их от кого-то. — Тобиас шагнул к нему. — Значит, вы сами скульптор, а?

— Нет. — Хаггет судорожно сглотнул и попытался овладеть собой. — Я не художник. И конечно, не делал этих фигур.

— А как имя их автора?

— Не знаю, сэр, и это истинная правда.

Тобиас подошел вплотную к Хаггету:

— Как они к вам попали?

— Существует договоренность, — вдруг затараторил Хаггет. — Когда фигура готова, я получаю записку, иду по указанному адресу и забираю ее.

— Что за адрес?

— Он все время меняется. Обычно это склад где-то у реки, но каждый раз это другой склад.

— А как вы расплачиваетесь за них? — настаивал Тобиас.

— Это я и пытаюсь объяснить вам, сэр. — Хаггет сжался. — Я не плачу за них. По договоренности я бесплатно получаю их, если обязуюсь выставлять на обозрение публики.

Тобиас указал на коллекцию:

— А какая из фигур была доставлена последней?

— Вот та. — Хаггет ткнул дрожащим пальцем в ближайшую к нему композицию. — Получил записку месяца четыре назад о том, что она готова.

Лавиния взглянула на фигуру женщины, застывшей в мрачном экстазе, и вздрогнула.

— Больше от художника не было посланий? — осведомился Тобиас.

— Нет, — ответил Хаггет. — Ни одного.

Тобиас пронзил его ледяным взглядом:

— Если получите новую записку от скульптора, немедленно сообщите мне. Поняли?

— Да, — прохрипел Хаггет. — Немедленно.

— Предупреждаю вас, речь идет об убийстве.

— Я не хочу иметь никакого отношения к убийству, — заверил его Хаггет. — Я ни в чем не повинный владелец галереи, пытающийся заработать на жизнь.

Лавиния обменялась взглядом с миссис Воэн.

— Вы сказали, что художник такого масштаба пожелает выставлять свои работы на публику.

Миссис Воэн кивнула:

— Естественно. Однако очевидно, что этому скульптору незачем зарабатывать себе на жизнь этой работой.

— Значит, мы ищем человека со средствами, — подытожил Тобиас.

— Пожалуй. — Миссис Воэн задумалась. — Только имея иные источники дохода, человек может позволить себе создавать и отдавать бесплатно такие крупные и прекрасно выполненные работы.

— И последний вопрос, если позволите, — промолвила Лавиния.

— Конечно, милая, — просияла миссис Воэн. — Это все чрезвычайно интересно.

— Как по-вашему, не один ли и тот же скульптор создавал эти работы и ту миниатюру со сценой смерти, которую я вам показывала?

Миссис Воэн посмотрела на полное муки лицо ближайшей к ней фигуры.

— О да, — прошептала она. — Безусловно. Полагаю, это один и тот же художник.

Тобиас прислонился к каменной колонне, поддерживающей крышу искусно сооруженных готических руин, и посмотрел на заросший сад.

Эти руины были созданы несколько лет назад. Архитектор, несомненно, стремился изящно дополнить ими эту отдаленную часть большого парка, сделать ее местом для умиротворенного созерцания природы.

Однако эта часть обширного парка почему-то не пользовалась популярностью у публики. Поэтому и сами руины, и окружающая их растительность были запущены. Растения без надлежащего ухода превратились в заросли, скрывающие руины от глаз тех, кто мог случайно забрести в этот отдаленный уголок.