Оставалось только организовать этих «бесхозных» бойцов, на что и сориентировали «московские товарищи» имевшиеся в области партизанские группы. Они появились здесь в октябре — ноябре 1941 года, насчитывали по 6–8 человек, состояли в основном из партийно-советских «аппаратчиков» районного уровня. Кроме того, «организаторов» сбрасывали с самолетов на парашютах.

«Большинство первых отрядов представляли собой группы красноармейцев, оказавшихся в окружении или отрезанных от своих частей в ходе боев под Смоленском, Вязьмой и Брянском. Партизан, взятый в плен под Рославлем в августе 1941 года, сообщил на допросе, что остатки двух стрелковых дивизий Красной Армии были объединены в три партизанские группы, в каждой из которых насчитывалось от 50 до 60 человек (…)

Другой разновидностью партизанских отрядов (на начальном этапе в 1941 году) были так называемые диверсионные группы и истребительные батальоны, которые, по всей вероятности, и являлись в то время основными силами партизан» (Армстронг, с. 98).

Ясное представление о том, из кого состояли партизанские формирования Брянской и Орловской областей в 1942 году, дают немецкие архивные документы:

«По оценкам штаба XXIV корпуса немцев, в марте 1942 года к северу от Брянска насчитывалось до 10.000 партизан, „треть из которых составляли регулярные войска“. Согласно немецким донесениям, действовавший в районе Лавшина партизанский отряд численностью от 1500 до 2000 человек целиком состоял из красноармейцев.

В апреле 1942 года 339-я дивизия на основании захваченных партизанских документов сообщала, что в районе Бытоша (…) в составе партизан были: уцелевшие во время боев в окружении офицеры и солдаты Красной армии; сбежавшие из лагерей военнопленные; сотрудники партийных органов и НКВД; комсомольцы; руководители и специалисты, присланные из армейских штабов. (…)

Формирования создавались (присланными из-за линии фронта организаторами — М.П.) из:

а) военнослужащих Красной армии, отрезанных от своих частей в ходе боев в окружении;

б) людей из различных партизанских групп;

в) годных к службе в армии мужчин в возрасте 18 лет и старше, мобилизованных в деревнях…

…Партизан, захваченный в плен в районе Дятькова в августе 1942 года (…) описывая находящиеся в этом районе боевые формирования, выделял отряд Орлова, чья численность тогда составляла 700 человек, и отряд Калуги, при этом он сообщал, что две эти группы состояли из красноармейцев 16-й и 10-й армий.

Дополнительная информация о количестве красноармейцев, входивших в состав партизанских отрядов, была получена на допросах другого захваченного в плен партизана, бывшего лейтенанта Красной армии, выпущенного из немецкого лагеря для военнопленных и поселившегося в Рогнединском районе, а затем призванного в партизаны. Он сообщил, что в мае 1942 года в этот район прибыл батальон из состава советской 10-й армии для выполнения следующих задач:

1. Призыв на службу всех находящихся в этом районе красноармейцев, уцелевших в ходе боев в окружении или отпущенных из лагерей для военнопленных.

2. Мобилизация мужчин, родившихся в период с 1923 по 1925 год.

3. Организация партизанских групп. Сначала из красноармейцев и призывников создавались равные по размеру батальону подразделения численностью до 300 человек, а затем их направляли на усиление партизанских групп» (Армстронг, с. 103–105).

В Брянской области, как и в Смоленской, производился массовый принудительный призыв населения в партизанские отряды. Только некоторая часть городской молодежи, наиболее распропагандированная в советский период, поддерживала партизан. Именно наивный городской «молодняк» пополнял партизанские отряды «на добровольных началах».

По мере увеличения численности отрядов — в связи с мобилизацией местных жителей — изменялась их организация. К началу 1943 года все мелкие подразделения свели в отряды (роты) и бригады (батальоны), была также создана партийно-советская структура для руководства ими. С этой целью Брянскую область разделили на Северную, Южную и Западную зоны.

Еще в начале января 1942 года части Красной Армии вышли в район города Киров (до 1936 года поселок Песочня). С этого момента в полосе немецкой обороны между 4-й полевой и 2-й танковой армиями образовалась брешь («ворота»), через которую партизаны северной части области стали получать подкрепления и боеприпасы с «большой земли». Отряды Северной зоны (от Брянска до Кирова) напрямую подчинялись командованию войск, действовавших в районе Кирова.

«…успешное советское контрнаступление приблизило фронт к базам партизан, позволив им установить связь с частями Красной Армии. В результате партизанское движение претерпело кардинальные изменения: оно было реорганизовано по военному образцу и осуществляемый за ним контроль стал более строгим как извне, так и изнутри. Это было особо заметно в северных районах, где освобождение советскими войсками Кирова и прорыв немецкой линии фронта создали возможность для более тесного взаимодействия партизанских групп с Красной Армией. Партизанские отряды, организованные НКВД и партийными работниками, оказались в прямом подчинении одной из советских дивизий и получали подкрепление людьми и оружием.

(…) Когда немцы попытались захватить Киров и ликвидировать брешь между 2-й танковой и 4-й армиями, партизаны оказывали поддержку войскам Красной Армии, не только разрушая линии коммуникаций в тылу, но и обороняя отдельные участки фронта» (Армстронг, с. 89).

Руководство деятельностью партизан Западной зоны (район селений Клетня — Мамаевка) осуществлял штаб Западного фронта.

Партизанскими отрядами в Южной зоне (от Брянска до реки Неруза), включавшей Орловщину, руководил штаб Брянского фронта в Ельце и находившийся там же Орловский областной комитет партии. Обком назначил А.П. Матвеева начальником Орловского штаба партизанского движения (позже этот штаб переименовали в штаб партизанского движения Брянского фронта).

Непосредственно «в лесу» партизанами Южной зоны командовал сотрудник НКВД Д.В. Емлютин, которому подчинялись от 30 до 40 отрядов, а позже все здешние бригады.

Д.В. Емлютин — типичный советский начальник-самодур. Вот таким и вешали на грудь звезды героев.

Комиссаром при нем был секретарь одного из орловских райкомов партии А.Д. Бондаренко. Штаб Емлютина находился в Смелиже и назывался Объединенным штабом партизанских отрядов западных районов Орловской области.

Емлютин руководил партизанами Брянской области до лета 1943 года, когда его отозвали на «большую землю», а штаб реорганизовали:

«На отношения, существовавшие между Ельцом (где располагался партизанский штаб Центрального фронта — М.П.) и командованием партизан в брянских лесах проливает свет ряд документов, захваченных немцами в 1943 году. В этих же документах указывается, что летом 1943 года (…) Емлютина сменил подполковник Горшков. Сам штаб получил название Южная оперативная группа. Причины освобождения от должности Емлютина, который отправился в июне в Москву и не вернулся, не совсем ясны». (Армстронг, с. 119).

Свет на причины снятия Емлютина с должности проливают показания капитана Русакова, который на допросе у немцев вот как характеризовал этого деятеля:

«Подполковник Емлютин, бывший начальник райотдела НКВД в Курской области. Население Курской и Орловской областей хорошо знает партизан Емлютина. Это банда насильников, грабителей, мародеров, терроризирующих местных жителей, сам Емлютин — садист, живущий только убийствами» (Соколов Б.В., с. 102).

Основной формой деятельности брянско-орловских партизан поначалу являлись налеты на деревни с целью добычи продовольствия путем ограбления населения, а также убийства должностных лиц, назначенных оккупационными властями. С воинскими частями, даже тыловыми, партизаны долгое время старались не связываться, так как любое столкновение с ними обычно заканчивалось поражением и рассеиванием «мстителей».