Термин «анекдот» (греч. anekdotos – «неизданное, не подлежащее широкой огласке») появился в середине VI века нашей эры в Византии благодаря труду Прокопия Кесарийского «Тайная история», посвященному развенчанию панегирических образов императора Юстиниана и его супруги Феодоры. Современники историка под этим словом понимали различные сплетни, слухи, кривотолки. Примерно это значение термин сохранил до середины XVII века1; позже анекдотами стали называть рассказы о выдающихся исторических личностях, знаменитых людях, их необычайных поступках, суждениях или же о курьезных ситуациях, в которые они попадали.

Анекдот как жанровое обозначение появился в России в середине XVIII века. Прижившийся на русской почве в ходе усвоения европейской культурной традиции, анекдот некоторое время существовал исключительно как литературный жанр и являлся принадлежностью узкого круга образованных людей. Анекдоты в понимании человека XVIII–XIX веков представляли собой скорее тексты мемуарного характера, и в этом качестве – как источник очень неточный с фактографической точки зрения, но проливающий свет на «быт и нравы эпохи» – попали в центр целого ряда исторических исследований. При этом, что касается соотношения жанра литературного и исторического анекдота с анекдотом современного типа, важно понимать, что, несмотря на общее название и возможное влияние анекдота первого типа на анекдот как жанр городского фольклора, между ними существует довольно серьезная разница. Литературный и исторический анекдоты – первоначально письменные жанры, являющиеся частью дворянской культуры. Безусловно, часть текстов воспроизводилась и передавалась устно, но все же изначальной и основной формой существования для исторического и литературного анекдота является письменный или печатный сборник. Анекдот современного типа, напротив, изначально возникает как часть устной традиции и, при определенном стечении обстоятельств, фиксируется в сборниках или источниках других видов. Кроме этого, отличительной чертой анекдота фольклорного является наличие у него пуанта, т.е. смехового ядра, неожиданной и остроумной концовки. Анекдоты литературные и исторические неожиданной смешной концовкой в подавляющем большинстве случаев не обладают, более того – комическая составляющая для них совсем не обязательна. В «Энциклопедическом лексиконе» Плюшара можно найти такое определение: «Анекдот – краткий рассказ какого-нибудь происшествия, замечательного по своей необычности, новости или неожиданности»2. Целью его, согласно «Частной риторике» Н.Ф. Кошанского, было «объяснить характер, показать черту какой-нибудь добродетели (иногда порока), сообщить любопытный случай, происшествие, новость»3. Со временем понимание термина «анекдот» меняется4. Ко второй половине XIX века под этим словом стали понимать нечто несерьезное и малозначащее.

Механизмы рождения анекдота современного типа для исследователей не вполне ясны. Он появился, вероятно, в ходе смешения «высоких» жанров исторического и литературного анекдотов, басни5 и притчи с рядом народных протоанекдотических форм, к которым относятся фатеции (смешной устный рассказ, пришедший в Россию из Польши и бытовавший чаще всего в виде надписи под лубочной картинкой6), байки, прибаутки и, прежде всего, бытовые и «заветные» сказки7. А.А. Демичев относит начало этого процесса к 60-м годам XIX века и связывает его с «Великими реформами» Александра II, давшими толчок комплексу взаимосвязанных изменений социальной структуры и, как следствие, массового сознания8.

Политический анекдот в современном понимании, т.е. жанр преимущественно городского фольклора, представляющий собой небольшой политически окрашенный пуантированный рассказ, появляется в начале ХХ века и быстро превращается в центральный жанр городской традиции, выполняющий функции жанров-предшественников, при этом гораздо более соответствуя ускоренному ритму городской жизни. По утверждению Е.Я. и А.Д. Шмелевых, после революции 1905 года, а именно после «Октябрьского манифеста», декларирующего свободу печати9, политический юмор являлся принадлежностью газет и журналов – ситуация, типичная для свободного буржуазного общества10. В это же время широкое распространение получает традиция бытового, неполитизированного анекдота, о которой мы можем судить по ряду сборников11 и нескольким сатирическим произведениям, написанным в контексте этой традиции12. Бытовые анекдоты – или тексты, под них мимикрирующие – попадали в многотиражные издания самого разного плана, где их можно найти рядом с рекламными объявлениями13 – для привлечения к последним внимания. Впрочем, тексты из дореволюционных изданий подобного рода – с сюжетами, устную природу которых практически невозможно доказать – очень напоминают авторские репризы, вряд ли получившие широкое распространение. Существовало при этом некоторое число анекдотов на политические темы, представление о которых можно получить из ряда дореволюционных эмигрантских изданий. Известные на данный момент дореволюционные сборники политических анекдотов14, изданные в эмиграции, несмотря на кричащие подзаголовки вроде «Эта книга в России запрещена, она издается в Париже»15, отличаются значительно большей степенью лояльности царскому режиму, нежели изданные уже в советское время – режиму большевистскому. Преимущественно эти издания состоят из текстов, которые в силу громоздкости вряд ли могли получить устную популярность, многие «анекдоты» не дают оснований для антиправительственной трактовки. Даже записи аутентичного политического фольклора начала ХХ века16, сделанные профессиональным фольклористом Н.Е. Ончуковым (1872 – 1942), отличаются узостью тем и значительной – по сравнению с советским периодом – мягкостью.

Согласно воспоминаниям старого большевика М.Н. Лядова, во время революции 1905 года начинают появляться первые анекдоты о большевиках и меньшевиках; впрочем, не очень понятно, имели ли они широкую популярность:

В период между двумя революциями возникает огромное для России количество сатирических газет и журналов: по некоторым сообщениям, число зарегистрированных в 1905 году сатирических изданий приближалось к четырем сотням18. Отчасти благодаря популярности подобного рода изданий, выживание которых зависело от скорости «сатирического» реагирования на злобу дня, появляется культура политического юмора, которая охватывает все слои городского населения, в политическом поведении актуализуются самоирония и высмеивание как способ уничижения противника [АМ 2010: 11 – 12]19. Способствовала этому процессу и активизация политической сатиры и журнально-газетной полемики между представителями разных политических партий, произошедшая в 1917 году – между Февральским и Октябрьским переворотами20. Все это стало прологом к кардинальному изменению жанра анекдота, случившемуся после 1917 года, когда дореволюционные анекдоты, преимущественно бытового характера, начали быстро терять актуальность и среди появляющихся новых сюжетов преобладающими стали политические. Ряд дореволюционных сюжетов, порою значительно видоизменившихся, получил популярность и в СССР. Продолжила свое существование и определенная традиция неполитизированного анекдота. Однако на первый план вышла новая сильно политизированная традиция, очевидно имевшая советский генезис, стремительное распространение которой заставило современников сомневаться в шансах на выживание привычной современникам традиции бытового анекдота21.