Я осторожно посмотрел на него сбоку. Волосы мокрые, щетина обвисла, с пятака капает вода. Я уважал Свина, насмехался над ним, морщился от его дурных привычек. Но иногда я боялся его. Сейчас был как раз такой момент.

— Я не играл в шахматы, — сипло произнес он. — Не рассчитывал комбинаций, как какой-нибудь говенный стратег с пеньковой трубкой. Считай это провидением. Я имел кое-какие виды на эту девушку, признаю. Ну вот, мои низменные желания послужили благому делу.

— Какому? — спросил я.

— Ты остался в живых. — Свин посмотрел на меня и улыбнулся.

Я порылся в песке и вытащил из-под ног кусок аксельбанта. Он был серым от грязи, со свежими пятнами крови.

— Знаешь, — сказал я, — иногда мне страшно думать о том, как я попаду на небо после смерти. Если там такая логика…

— А ты и не думай, — сказал Свин. — Поброди по берегу. Может, из наших вещей что-то уцелело.

Я поднялся, зашвырнул аксельбант в море и отправился выполнять приказание.

Приморск оказался самым обыкновенным курортным городком с поправкой на захолустье. Казалось, время остановилось здесь где-то лет двадцать назад. Ничего яркого, сверкающего. Блеклые вывески на магазинах, потрепанные машины на улицах. Из всех примет нового времени — только редкие ларьки с «Фантой» и польскими «Мальборо». Странно. Понятно, конечно, что не сезон. Но все-таки… Хотя бы одна неоновая вывеска на зданиях из желтого кирпича…

Улицы, правда, были чистыми. Листья аккуратно сметены на газон, возле каждого пятого дерева — урна. Мы неспешно прогуливались по главному городскому бульвару. Я докуривал последнюю сигариллу из пачки Гека, Свин подфутболивал падающие с деревьев каштаны.

— Нам надо одеться, — сообщил он после очередного удара.

— Согласен, — кивнул я, озираясь в поисках подходящего магазина.

Говорят, то, о чем ты думаешь, проявляется вовне. То есть, когда человек хочет разменять квартиру, ему в глаза лезут передачи по телевизору и газетные статьи о недвижимости. Когда человек болен — как нарочно на улице раздают рекламные проспекты с пропагандой панацеи именно от этой болезни. Интересная теория, тем более что мы ей полностью соответствовали. Поехали защищать группу «Обломки кораблекрушения» — и пожалуйста, выглядим, как эти самые обломки. Несчастные флибустьеры, раздолбанные в пух и прах королевской флотилией. Одежда сидит колом от пропитавшей ее морской соли, лица помяты, волосы спутанны. Подол моего плаща распушен на десяток мелких лоскутков. От жилетки Свина остались одни воспоминания да пара пуговиц. Не хватает только попугая на плече и кривой абордажной сабли.

— «Кавалер», — прочитал невзрачную табличку Свин. — «Костюмы, галстуки, аксессуары для мужчин»… Идем посмотрим. На безрыбье и «Красная Большевичка»— «Хьюго Босс».

Мы подошли к магазину и выяснили, что он еще закрыт. Часы показывали без четверти десять. Понятно. В провинции открываться в восемь утра не имеет смысла. Мы присели на скамейку неподалеку, так чтобы видеть вход в магазин, и предались невеселым размышлениям.

До Приморска нам удалось добраться на машинах МЧС. Сначала возникла идея тормознуть попутку, но выяснилось, что все наши деньги сгорели, а кредитки оплавились. Мой «глок» остался лежать на дне моря. От ноутбука остался только шнур для подзарядки. Поэтому пришлось дожидаться вместе со всеми спасенными пассажирами воя мигалок. Нас хотели поместить в реанимацию, но мы со Свином тихонечко слиняли, едва машина притормозила возле здания областной больницы. Сделать это оказалось довольно легко: несмотря на обилие постоянно переговаривающихся по рации людей в погонах, слаженность действий между ними отсутствовала, порядка не наблюдалось вовсе, и нашему побегу никто не препятствовал.

Больница находилась в самом центре Приморска. Мы вышли на городской бульвар практически сразу — не пришлось тратиться даже на троллейбус.

Ассортимент имевшихся на местном Родео-драйв магазинов нас не порадовал. Вещей ведь совсем не осталось. Какие там чемоданы, если на воздух взлетели тонны металла… Но магазин с мужской одеждой обнаружился всего один. Ладно, главное — кресты сохранились. У меня — на шее. У Свина — крепко впаянный в ухо в темной пластиковой капсуле, наподобие пирсинга…

Итак, мы хотели только одного — одеться. Без денег сделать это, правда, было сложно, но у меня имелись кое-какие идеи на сей счет.

Магазин открылся ровно в десять. Зайдя внутрь, я снова испытал приступ дежа вю. Пахло сукном и нафталином. Вдоль стен висели однообразно-плохие костюмы серых и темных расцветок. Под стеклом прилавка красовались целлофановые упаковки с голубыми сорочками и десяток галстуков с блеклым рисунком. Нет, мне тридцать лет или всего лишь десять? Последний раз такую скуку я лицезрел в третьем классе, когда ездил с отцом на каникулы к бабушке и мы зашли в районный универмаг…

Распоряжался данным «великолепием» молодой человек лет двадцати пяти с редкими усиками и мелкими чертами лица. Остатки моей одежды он оглядел скептически, но без презрения.

— Здравствуйте, чем могу помочь?

— Видите ли, — прокашлялся я, — мы попали в катастрофу…

— Мы — это вы и ваша свинья? — поднял бровь продавец.

— Да, я всегда беру его с собой, поэтому привык говорить во множественном числе…

— Я знаю про катастрофу, — сообщил молодой человек. — Она произошла на Узловой станции, верно?

— Да.

— По радио передавали, что сошел с рельсов состав с горючим…

— И не один, — кивнул я.

— Еще передавали, что жертв мало, пять или шесть человек…

— Вранье, как обычно…

— Понимаю, — кивнул продавец, — извините, что спрашиваю. Вам, наверное, больно говорить. Но по радио редко услышишь правду. А по телевизору и вовсе покажут только обломки поезда, а потом будут мусолить рожи членов правительственной комиссии, которая, как всегда, протянет с выводами о причинах катастрофы до тех пор, пока о ней не забудут… Выбирайте, что вам нравится.

Я прошелся вдоль вешалок. Костюмы были одинаково отвратительные. Я выбрал себе темную тройку, в едва заметную пунктирную полосочку. С пивом пойдет, а жилет можно отдать Свину, если на него налезет, разумеется.

— Давайте я помогу вам примерить, — участливо поклонился продавец.

— Сначала надо обсудить одну деталь, — сказал я, положив костюм на прилавок.

Молодой человек изобразил на лице искреннюю заинтересованность.

— Дело в том, — начал я, — что мы попали в катастрофу, и у нас сгорели все деньги.

— Мне очень жаль, — нахмурился молодой человек. — Может, вам стоит обратиться в штаб по ликвидации последствий катастрофы? Я не знаю, как его найти, но они всегда создают штаб.

— Возможно, — согласился я. — Но не хочется пугать женщин на улице, пока этот штаб будет создаваться. Вы меня понимаете?

Оказалось, что молодой человек понимал.

— Предлагаю сделку, — провозгласил я, стараясь, чтобы голос не звучал слишком пафосно. — Я не в состоянии заплатить, но могу обменять.

— Костюм на свинью? — усмехнулся продавец.

— Нет, что вы… Свинья бесценна. Объект мены более прозаичен.

С этими словами я снял с запястья свои часы и положил на прилавок. Последовала пауза.

— Что это? — нарушил молчание продавец.

— Часы «Патэк Филипп». Одна из последних моделей. Очень популярна сейчас во всем мире.

— Неужели? — скривился продавец.

— Посмотрите любой глянцевый журнал за последние полгода. Их реклама идет на первых страницах. Обычно — рядом с оглавлением.

— Я не читаю глянцевых журналов, — сказал молодой человек и замолчал.

Еще один сюрприз. Мне всегда казалось, что только в провинции эти глянцевые журналы и читают. Люди ведь особенно остро интересуются тем, чего у них нет и быть не может, не в этой жизни, во всяком случае.

— Ну, ваша девушка наверняка читает. Или знакомые, — попытался импровизировать я.