– ...Могут управлять любыми стандартными боевыми и небоевыми транспортными средствами Доминиона Сссла, Империи Балларан и сходными, – заявил торговец в ответ на очередной вопрос агента.
– Так ли уж любыми? – интонации радалгаста в переводе искина стали сомневающимися, – даже истребителями?
– Основная масса личного состава обладает достаточными знаниями и навыками для управления распространенными моделями истребителей в том числе, – сказал Касс и уже с чуть меньшим апломбом добавил: – впрочем, несмотря на их высокий класс, я не утверждаю, что мои бойцы смогут состязаться в мастерстве с профильными пилотами.
Леонид едва удержался от ухмылки: синерожий авантюрист очень ловко обошел тот момент, что единственный некомпетентный в технических вопросах боец подразделения – командир.
Радалгаст потыкал пальцем в свой наладонник и повернул лицо к Леониду, передвинув детектор лжи к нему поближе.
– Скажите, командир, какая мера лояльности работодателю свойственна земным профессиональным солдатам?
Леонид протянул руку, чтобы положить на коврик, и обдумывая свой ответ в этот момент, но ладонь неожиданно коснулась голой столешницы: Касс выдернул детектор самым бесцеремонным образом и ляпнул по нему четырехпалой ладонью.
– Я отвечу на этот вопрос. Земляне на войне нередко демонстрируют героизм и самопожертвование, достойное самых высокоразвитых народов. Так, например, один дед конкретно этого солдата погиб, бросившись с гранатой под танк, а второй...
Леонид сжал челюсти и резко выбросил руку в сторону Касса, на лету сжимая ладонь в кулак. Торговец получил сокрушительный удар в ухо, слетел со скамейки и растянулся на полу.
В зале внезапно стало очень-очень тихо. Радалгаст замер, переводя взгляд с наемника на торговца и обратно, группа сафатхов за соседним столиком застыла, прекратив работать челюстями.
Наемник подтянул детектор обратно к себе и положил на него руку.
– 'Псы войны' лояльны нанимателю, пока наниматель выполняет договор. Он, – кивок на Касса, – с моими предками договора не заключал и был предупрежден, что не имеет права упоминать их деяния. Следующий вопрос?
– У вас так принято – применять насилие по собственному желанию, притом в нарушение действующих галактических законов да еще и против своего нанимателя? – осторожно поинтересовался агент.
– У нас все еще действует принцип 'ока за око', – пожал плечами Леонид, – и потому – да, мы считаем себя вправе наказать обидчика за оскорбление собственноручно, независимо от того, кем он нам является, работодателем или нет – неважно. Если у него есть ко мне претензии – пусть подаст в суд. А всем потенциальным работодателям стоит иметь в виду, что псы войны соблюдают договор, но никаких вольностей помимо него не потерпят.
Он повернулся к сафатхам и улыбнулся:
– Продолжайте вашу трапезу, будьте любезны, не обращайте на нас внимания.
Касс медленно принял сидячее положение, моргнул, потряс головой и потер ухо. Затем снова взобрался на скамейку и заметил:
– Они очень щепетильны в некоторых вопросах, как вы сами заметили. И у них своеобразный кодекс чести.
– Вопросы заданы, ответы получены, – подытожил радалгаст, – и я поспешу передать их всем заинтересованным сторонам. Всего доброго.
Агент спрятал свой приборчик в сумку, положил туда же свернутый коврик детектора и ушел. Касс взял со стола колбу с заказанной ранее выпивкой и осушил.
– Знаешь, ты подложил нам обоим большую свинью, – заметил он негромко, – переговоры сорваны и записаны. За подразделением теперь будет репутация варваров.
– Щепетильных варваров, – поправил Леонид. – А что такого? Если бывают культурные нацисты, отчего не быть щепетильным варварам? А по делу – я тебя предупреждал. Ты не послушал. Пеняй на себя.
– Какой же ты темный и примитивный, – грустно вздохнул торговец, – из-за глупого непонятного импульсивного поступка мы вполне можем остаться на бобах. Нормального контракта теперь не видать, а если у нас и вовсе не будет работы – я разорюсь, а ты не сможешь попасть на Землю. И не потому, что я так отомщу – а потому, что мне не на что будет переоснастить реактор корабля. Нужны новые кольцевые пластины...
– Еще несколько минут разговора на эту тему, а лучше полчаса – и я, возможно, начну сожалеть о своем поступке, – равнодушно ответил Леонид.
На самом деле он раскаялся практически разу. Человеческая психика забавная штука. Происходит удар, жертва получает толику кинетической энергии и сопутствующий болевой импульс, злость исчезает. Следом приходит сожаление, начинает казаться, что если бы можно было вернуть время вспять, то... Но на деле – ситуация повторяется и ответ на нее повторяется, и снова здравый смысл возвращается слишком поздно.
– Не знаю, почему тебя так злит упоминание твоих дедов, – сказал торговец еще секунд через двадцать, – но если бы ты проявил выдержку – заключительные детали их биографий могли бы повысить репутацию подразделения...
– Видишь ли, – вздохнул Леонид, – ты прирожденный торговец, ставший однажды солдатом. А я прирожденный солдат, никогда не бывший торговцем. Не привык продавать что-либо. В том числе репутацию предков. Я всю свою жизнь зарабатывал на кусок мяса в бою и только в бою, и то, что к подвигу моего деда ты относишься как к товару, меня вывело из себя. И что самое главное – ты забыл, что продавать можно только те товары, которые твои. Продажа чужого – чревата, как торговец ты должен был это знать. Так что пеняй на себя и только на себя.
– Увы, – вздохнул Касс и встал: – пожалуй, мне стоит пообщаться с медмодулем. Что-то в ухе у меня шумит. А еще экипировку на борт грузить надо.
На выходе им встретилась пара встревоженных сафатхов с чипами блюстителей порядка, но торговец отделался от них быстро:
– Незачем волноваться. Это был наперед отрепетированный спектакль.
***
За четыре цикла, которые корабль продрейфовал в пространстве неподалеку от станции – Касс решил сэкономить на аренде дока – они оба навкалывались, как соленые зайцы. Все восемьдесят андроидов были распакованы, ящики с вооружением вскрыты, все стволы по настоянию Леонида проверены, для чего он выходил в шлюз в скафандре и палил в холодную бесконечность пространства. И хотя львиная доля черновой работы легла на плечи роботов, Леониду возни хватило выше крыши. Он не стал валандаться с ключом, перезаписывая инструкции от одного бойца другому, а просто собрал всех в казарменной каюте и зачитал им курс лекций по поведению, роздал имена и позывные и постарался всех при этом запомнить. С копиями известных личностей было попроще, впрочем. К счастью, роботы оказались на редкость внимательными и дисциплинированными слушателями.
Затем настала очередь костюмов и экзоскелетов. Вся эта возня осложнилась теснотой: корабль, в прошлом десантно-артиллерийский корвет на сто десять солдат сссла, для восьмидесяти землян оказался тесноват. Трюмы, прежде предназначенные для хранения боеприпасов, вооружения и экипировки, были забиты доверху, провести необходимые работы в казарме не представлялось возможным, и Леонида внезапно посетила мысль, что если бы андроиды еще бегали на камбуз и в туалет, это был бы вообще полный пердимонокль.
Касс как раз копался в моторном отсеке. Леонид, держа в руке колбу с балларанским пивом, вошел и сел напротив на небольшой стульчик.
– Что у тебя? – приподнял голову торговец.
– Работа аж кипит. Все эти примерки, приладки и настройки – тихий ужас. В казарме места нет – я половину на камбуз отправил, ждать, пока вторая половина разберется с экипировкой. Давай все эти пустые ящики из-под вооружения и костюмов выкинем с борта.
– Нельзя сорить в околопланетном пространстве. Если каждый так сделает – что получится? И потом, нам обратно все паковать надо будет. Не выносить же все добро с борта в охапку, когда высадимся. Точнее – если высадимся...
– Сколько еще ждать будем?
– Несколько циклов. Обмен информации между звездами – процесс нескорый. Никаких средств мгновенной связи не существует, агент прилетает на ближайшую населенную планету, там информацию копируют все, кому это интересно, в том числе информационные службы, и со следующими кораблями отправляют дальше. Затем, если кто-то заинтересуется, с ближайшим кораблем, например, туристическим лайнером, сюда придет база данных новостей галактики. В том числе и почта для нас. Вот так это все делается.
