Она никогда не полюбит другого мужчину так, как любит маркиза.

Маркиз вошел в библиотеку в четверть десятого.

Огонь в камине жарко горел.

Он зажег все свечи и сел перед портретом своего предка.

Он боялся, что Оделла будет слишком взволнована и не придет.

Маркиз ждал около пятнадцати минут; потом дверь открылась, и она вошла.

Он с удивлением увидел, что она не причесана, и изумился еще больше, когда понял, что она одета пусть в очень красивый, но все же халат.

Оделла подбежала к нему и, задыхаясь, сказала:

— Я пришла только… затем, чтобы сказать вам… что я не могу прийти, как мы договаривались…

— Но вы здесь! — ответил он.

— Только затем, чтобы сказать, что я… не приду… потому что мне пришлось… раздеться.

Маркиз поразился еще больше, и, заметив это, она торопливо пояснила:

— Бетти… никак не успокаивалась, и нянюшка не могла лечь спать. Она пришла, и… помогла мне… снять платье. — Оделла улыбнулась: — Я ничего не могла поделать. Ей показалось бы подозрительным, если бы я снова оделась.

— Я понимаю, — сказал маркиз. — Но вы прекрасны в любом наряде, а раз нянюшка думает, что вы уже спите, я уверен, она не осмелится вас тревожить.

— А вот я… не могу быть… в этом уверена.

— Я хотел бы, чтобы вы рискнули, — с улыбкой сказал маркиз. — Я уверен, что вы хотите узнать, что случилось с Фредом Коттером.

— Да… конечно… — согласилась Оделла. — Но мне… стыдно, что я… так выгляжу.

— Забудьте об этом, — сказал маркиз, — и позвольте мне рассказать вам, что произошло после того, как мы расстались в лесу.

Сгорая от любопытства, Оделла уселась в кресло с высокой спинкой, а маркиз расположился напротив, с другой стороны камина.

Оделла сжала ладони вместе и наклонилась вперед, желая не упустить ни одного слова.

— Как я и говорил вам, я поехал прямо к начальнику полиции, — начал маркиз. — Он живет всего в паре миль оттуда. Мне повезло, потому что, когда я приехал, он как раз собрал к себе всех полицейских округи.

Оделла негромко вскрикнула, но не стала перебивать.

— Мы почти сразу направились к дому Коттера и поймали его и сообщника с поличным!

— С поличным? — недоверчиво переспросила Оделла.

— Они как раз паковали часть драгоценностей, которые Коттер украл некоторое время назад, но только сейчас нашел покупателя.

— Я предполагала, что он… работает именно так, — сказала Оделла, понизив голос.

— Вы были совершенно правы, — подтвердил маркиз. — Но теперь он благополучно сидит в Оксфорде за решеткой.

— О, я рада… Я очень рада! — воскликнула Оделла.

— Его сообщник тоже был арестован, — продолжал маркиз. — И я узнал — это, кстати, отчасти оправдывает мою беспомощность в его руках, — что когда-то он был борцом.

— Он… мог вас… покалечить! — вскричала Оделла.

— Мог бы, — согласился маркиз. — А вообще это довольно странный персонаж, потому что он немой.

Оделла вспомнила, что сообщник Коттера за все время не сказал ни единого слова.

— Говорят, — объяснил маркиз, — что когда он боролся с кем-то то прикусил себе язык — да так, что почти половину пришлось отрезать. После операции он уже не мог говорить.

— Представляю, как для него это было… ужасно! — сказала Оделла. — Но в то же время он… такой большой и такой… страшный!

— Ну, поскольку он отправится в тюрьму вместе с Коттером, я не думаю, что нам стоит об этом тревожиться.

— И они больше не… представляют для вас угрозы? — спросила Оделла.

— И для вас тоже, — уверил ее маркиз. — Начальник полиции согласился, что ваше имя не стоит упоминать, и, поскольку мне не хочется лгать на свидетельском месте, я просто сказал, что вы — мой друг, и он подумал, что вы приехали из Лондона.

— О, благодарю вас… Спасибо! — воскликнула Оделла. — Я так боялась, что… — Она замолчала.

— Боялись кого? — спросил маркиз.

— Я… я не хочу… говорить об этом.

Маркиз наклонился вперед.

— Мы вместе пережили большую опасность, Оделла, — мягко сказал он. — Неужели вы мне все еще не доверяете?

Он помолчал и добавил:

— Вы же знаете, я сделаю все, чтобы помочь вам, — и не только потому, что сочувствую вам, но и совсем по другой причине.

— По какой? — спросила Оделла.

Их взгляды встретились, и она почувствовала, что он знает, как сильно она его любит.

Она ждала ответа, но, прежде чем маркиз успел что-то сказать, дверь библиотеки открылась.

Маркиз сразу же вскочил на ноги: он моментально сообразил, что, поскольку Оделла сидит спиной к двери в высоком кресле, ее не видно тому, кто стоит на пороге.

Это был Ньютон, и маркиз, не дав ему сделать и шага, стремительно подошел к нему.

— Что вам нужно, Ньютон? — недовольно спросил он. — Я занят!

— Простите, милорд, что я потревожил вас, — ответил Ньютон, — но леди и джентльмен хотят видеть вашу светлость.

— В столь поздний час? — поразился маркиз. — Кто же они?

— Графиня Шэлфорд, милорд, и виконт Мор.

Маркиз ничего не сказал, и Ньютон добавил:

— Они говорят, что это крайне важно, и настаивают на том, чтобы ваша светлость немедленно вышли к ним!

— Предложите им отдохнуть и скажите, что я присоединюсь к ним через несколько минут, — велел маркиз.

— Слушаюсь, милорд, — ответил Ньютон и вышел.

Едва маркиз повернулся, Оделла выпрыгнула из кресла, в котором сидела, и бросилась к нему.

— Спрячьте меня! — воскликнула она испуганным шепотом. — Прошу вас… Спрячьте меня! Они приехали за мной… Но я не могу… уехать с ними! О, пожалуйста, спрячьте меня!

Ее голос дрожал, а в глазах были слезы.

Маркиз обнял ее.

— Что им от вас нужно? — спросил он.

— Графиня — моя… мачеха… Она… настаивает, чтобы я… вышла за… виконта, а… он…

Оделла запнулась на миг, а потом, покраснев, сквозь слезы пробормотала:

— Он — ее… любовник!

Она почувствовала, как напряглись руки маркиза.

— Но почему? — спросил он. — Почему ваша мачеха так этого хочет?

— Потому что… Мама оставила мне… много… денег… А… виконт… беден.

— Я знаю вашего отца. Он выдающийся человек, — сказал маркиз. — Неужели он одобрил бы это?

— Он всегда… делает, как мачеха хочет… А когда она… что-то решила, ее уже никто… не может… остановить…

Оделлу душили слезы. Усилием воли справившись с ними, она снова взмолилась:

— Пожалуйста… пожалуйста, спрячьте меня… и… быстро! Я скорее бы… умерла, чем… вышла бы за любого мужчину, кроме…

Оделла замолчала.

Сквозь тонкую ткань халата он чувствовал, как дрожит ее тело.

— Послушайте, — сказал он спокойно. — Я хочу, чтобы вы остались здесь, где вам ничто не грозит, а чтобы вы убедились в этом, я запру дверь и возьму ключ с собой.

Он улыбнулся ей и продолжал:

— Я избавлюсь от них, а когда вернусь, мы подумаем, как заставить вашу мачеху отказаться от столь возмутительного плана — выдать вас за человека, которого вы не любите.

— Вы… обещаете… не… говорить им, где… я? — прошептала Оделла, поднимая голову.

— Вы все еще не доверяете мне? — спросил маркиз, глядя на нее сверху вниз.

Слезы бежали по ее щекам, и длинные ресницы были мокрыми.

И все же она казалась ему прекраснее, чем все женщины, которых он видел до этого.

Маркиз наклонился и очень нежно поцеловал ее в губы.

— Ждите здесь, — сказал он. — Я обещаю, все будет хорошо.

Он отпустил ее и пошел к двери.

Когда она закрылась за ним, Оделла услышала, как повернулся в замке ключ.

Она закрыла лицо руками, теряясь в догадках, как мачехе удалось ее отыскать.

Этого не должно было случиться!

Потом Оделла предположила, что, вероятно, всему виной Фред Коттер.

Он знал, кто она такая, а слух об его аресте наверняка достиг Шэлфорд-Хауса.

И все же Оделла не могла поверить, что ее мачеха в эту минуту действительно здесь, в замке Комб.

Она вернулась к камину, но села не в кресло, а на диван, который стоял ближе к огню.