Громкий стук в дверь ничуть меня не взбодрил. Я внимал ему сквозь сон и не реагировал. Очнулся, лишь услышав шум отодвигаемого стола.

– Стой! – вскричал я и сразу об этом пожалел – череп сдавило стальным обручем. Но полегчало, едва прекратился скрежет.

– Босс зовет.

– Передай, что иду, – ответил я хриплым шепотом.

Я сунул голову под струю холодной воды. Помогло, но лишь самую малость. Вытершись полотенцем и прилепив накладную физиономию, я пошел встречать босса. Он внимательно меня осмотрел, но воздержался от колкости. Только скривил губу. А затем подошел к столу, хранящему многочисленные жирные следы Игоревой кормежки. Решительно смахнул объедки на пол.

– Игорь, наведи здесь порядок.

Кайзи сел в кресло и подождал, пока скудоумный ворчун распинает мусор в стороны. Стало ненамного чище. Игорь улегся на койку и вперился в телевизор. Кайзи поманил меня пальцем. Я обошел кресло, чтобы не поворачиваться спиной к Игорю, сел.

– Что вам известно об облигациях на предъявителя? – спросил Кайзи.

– Это что, от слова «облегать»? Прозрачная дамская одежда?

– Или вы имбецил под стать Игорю, или решили отточить на мне остроумие. Ни то ни другое до добра не доведет. Я говорю о ценных бумагах.

– А-а, ценные бумаги. Так бы сразу и сказали. Ничего мне о них не известно.

На самом деле я знал, что такое облигации. Но видел, что Кайзи собрался прочитать лекцию, и решил не лишать его этого удовольствия.

– Так вот, облигации, о которых вы почему-то, дожив до почтенных лет, не знаете, – это сертификаты, удостоверяющие, что их владелец может претендовать на некоторую долю государственного дохода, или дохода того или иного предприятия, например авиакомпании, или какой-либо корпорации, или даже физического лица. Как правило, на облигации указан подлежащий выплате фиксированный процент. Он должным образом регистрируется при факте выпуска и продажи, а сведения о покупателе и продавце в дальнейшем тщательно хранятся. При перепродаже эта процедура обязательно повторяется. Но облигации на предъявителя – совсем другое дело. Никаких имен. Эти бумаги легко покупать и продавать, для их владельца они удобны почти как наличные. Представляете, о чем я говорю?

– О бумажке, которая для ее хозяина равнозначна куче денег.

– В сущности, да.

– Держу пари, вы знаете, где этих облигаций куры не клюют, и хотите с моей помощью наложить на них лапу.

– Грубо говоря, это так.

– Хорошо. Но прежде, чем об этом зайдет речь, я хочу узнать последние новости об Анжелине.

– Она прекрасно себя чувствует и шлет вам воздушные поцелуи, – ответил Кайзи с потрясающе омерзительной улыбкой.

– Хватит зубы скалить, аферист несчастный! Мне нужны не тупые шуточки, а твердое доказательство. – Я огляделся и увидел в мусоре на полу принесенные им распечатки с заголовками о нападении на бронированный фургон. Схватил, стряхнул пыль с верхнего листка и сунул его Кайзи под нос.

– Берите. И принесете мне видеозапись, как вы вручаете этот лист моей жене. Пускай она его прочитает и подержит перед камерой. А потом скажет о чем-нибудь, известном только мне и ей. Я должен убедиться, что это не монтаж, ясно? Так и передайте. Она что-нибудь придумает.

Он задумчиво пожевал нижнюю губу, затем отрицательно покачал головой.

– Предвижу затруднения и напрасную трату времени. Это невозможно.

– Позаботьтесь, чтобы это стало возможным. Не дождетесь от меня никаких преступлений, пока не докажете, что она жива и здорова.

Он и над этим поразмыслил и наконец сообразил, что я не шучу. Я и правда не испытывал желания помогать ему без достаточных гарантий.

– Так и быть, устрою. Но вы в качестве ответной услуги должны тщательно изучить планировку одного здания. Настолько тщательно, чтобы потом не заблудились в нем даже впотьмах.

Почему бы и нет? Терять мне было нечего.

– Ладно. Что тут у вас?

Он достал из «дипломата» компьютер-пальмтоп, поставил его на стол между нами.

– У меня есть «крот». Несколько лет назад я запустил его в эту лавочку, и он зарылся очень глубоко. И постоянно фотографировал. – Кайзи напечатал команду, и перед нами появилось голоизображение огромного белого здания. Исполинский цоколь поддерживал множество колонн. За колоннами лестница вела к парадному входу, и, когда пошел наплыв, я прочитал высеченные на мраморе слова над дверью: «Центральная планетарная сокровищница».

– Так-так. Позвольте-ка мне самому догадаться. Где-то в чреве этого монетаристского мавзолея кроется комната, битком набитая облигациями на предъявителя.

– Верно, – сказал Кайзи.

– Парадный вход, – изрек компьютер густым мужским басом.

– Когда мы расстанемся, погуляйте по этому зданию. Вам поможет программа виртуальной симуляции. Хорошенько все запомните. Поотворяйте и позатворяйте двери. Надеюсь, к моему возвращению научитесь вполне сносно ориентироваться. Когда управитесь с этим, я скажу, что мне от вас надо.

Я подумал секунду-другую и кивнул.

– Согласен. Езжайте, я никуда не денусь.

Он хотел встать, но я удержал.

– Игорь примет в этом участие?

– Думаю, примет. Да, пожалуй, он пригодится.

– Тогда хорошенько припугните его. Он посмел меня ударить и получил сдачи. Хорошей сдачи. Попробуйте втолковать придурку, что ему конец, если еще раз поднимет на меня руку.

– Игорь! – вскричал хозяин.

Наш неотесанный компаньон оторвался от телевизора. Встал и, шаркая, приблизился.

– Кажется, у вас с Джимом возникли разногласия?

– Не нравится он мне.

– Мне тоже. Но мы вынуждены работать вместе. Ты будешь за ним присматривать, охранять. Если с ним что-нибудь случится, то же случится и с тобой. А попытаешься сбежать, я тебя найду, не сомневайся. Помнишь, что было в прошлый раз?

На физиономии Игоря нарисовалось глубокое раскаяние. Он теребил штаны и нервно озирался. Наконец прошептал:

– Помню…

– Вот то-то. Давай постараемся, чтобы это не повторилось. – Кайзи повернулся ко мне. – С ним у вас больше не возникнет хлопот. Даю одни сутки. К моему возвращению вы должны изучить это здание как свои пять пальцев.

– Изучу, только принесите видеозапись. И вот еще что. Мне нужен ключ от двери. Не могу питаться теми же помоями, что и ваш любимчик.

Кайзи, не колеблясь, уронил на стол ключ и вышел. Я повернулся к компьютеру.

Здание меня заинтересовало. А почему бы и нет, если учесть, какие ценности там хранятся? Прогулявшись по всем легкодоступным помещениям и научившись без труда ориентироваться, я начал заглядывать в некоторые любопытные хранилища. Банкноты, новенькие монеты, залежи пряностей и бульона. Экскурсия успокаивала.

Часа через два я узнал достаточно, чтобы удовлетворить своего нанимателя. Я зевнул и потянулся. Пора хлебнуть пивка. Или позавтракать. Или совместить эти приятные занятия. А главное, пора поговорить с близнецами.

Когда я пошел к двери, Игорь поднял голову, но тут же съежился и уставился на экран. Мне его было почти жаль. Ящик издавал тонкие стоны и вопли, и я поспешил отвести глаза, потому что не желал углубленно изучать Игоревы вкусы.

Я бродил в дебрях механомаркета, пока не наткнулся на ресторанчик с настоящим метрдотелем. Впрочем, возможно, это был хорошо замаскированный робот.

– Добрый день, сударь. Вы как раз к ленчу. Сегодня у нас фирменное блюдо – бифштекс из настоящего, генетически восстановленного бронтозавра юрского периода. Мясо очень постное, сами скажете, как прожарить. Обычная порция – ровно килограмм, но для серьезно проголодавшихся – любой вес. Десять, двадцать, тридцать кило…

Я остановил его взмахом руки, боясь окончательно потерять аппетит.

Но готовили роботы хорошо, быстро обслуживали, наливали вкусные напитки и носили вкусные закуски. Я хорошенько подкрепился и пошел к знакомому прилавку. На этот раз я купил самую дешевую модель телефона, затем нашел в переулке укромное местечко. Но прежде чем звонить, бросил на землю «жучков» и отошел подальше.