– Есть как будто, но очень нечеткая. Сильно травой заросла. Можно мне назад?

– Можно и нужно, потому что пора выбирать. – Я показал вперед, на плавно растущую стену. – Фундаменталисты говорили, что приезжают в город торговать. Должно быть, этим путем и по этой стороне.

Мадонетта кивнула. Ей расклад не нравился.

– К тому же одни мужчины, как пить дать. Вот уж точно – нечистые! Обращаются с женщинами, как со скотиной. Если женщины приходят в город той дорогой, значит, та сторона отведена для них. Джим, что, по-твоему, нам следует делать?

– А по-вашему? Я уже сказал, пора выбирать. Или держимся вместе, или нарушаем инструкцию. Вот что необходимо решить в первую очередь.

– Держу пари: если не плюнем на инструкции, обязательно во что-нибудь вляпаемся, – заявила Мадонетта. – Неспроста эту стенку соорудили, ой, неспроста! Похоже на прозрачный намек, и если им пренебречь, наверняка случится что-нибудь не слишком хорошее. Вот мой выбор: я перелезу на ту сторону и сбегаю на разведку…

– Нет, – оборвал я. – Стена все растет, и если мы разделимся, то не сможем связаться по радио. Не годится.

– А мне не годится идти с вами по этой дорожке, но и возвращаться я не собираюсь. Так что будь любезен, включи свой челюстефон и поговори с Тремэрном. Пускай наблюдает за нами через спутник. Если не хотим провалить задание, мы должны выяснить, как обстоят дела в обеих частях города. И только я могу узнать, что происходит за этой стеной.

Она надела рюкзак, легла животом на кирпичную кладку, перекинула через нее ноги и улыбнулась нам с той стороны. Меня это ничуть не обрадовало.

– Нравится тебе это или нет, неважно, – сказала Мадонетта, прочтя у меня на лбу все сомнения. – Просто иначе – никак. Возьмем индивидуальные рации. Не забывай, что Тремэрн всегда начеку и подошлет солдат, если кто-нибудь из нас попадет в беду. Договорись с ним.

– Договорюсь. Только прежде давай убедимся, что рации не подведут. Боюсь, радиосигнал может не пройти. Кому-нибудь доводилось слышать о передатчиках, для которых камень не преграда?

Я просто думал вслух. Полушутя. И несколько опешил, когда за моей спиной прозвучало:

– Мне доводилось.

Я развернулся как ужаленный и бросил на Стинго пылающий взгляд. Он картинно отполировал ногти о рубашку, а затем полюбовался сияющими отражениями своей физиономии.

– Это ты сказал? – уличил его я. Он с глубокомысленным видом кивнул. – Зачем?

– Зачем? Хороший вопрос. Я отвечу так. Хоть ты и видишь перед собой стареющего музыканта-дилетанта, которого вызвали из отставки ради общего блага, не следует забывать, что ради того же общего блага он прослужил на флоте не один десяток лет. Связистом Лиги. Да будет тебе известно, я участвовал в разработке симпатичного приборчика под названием МИПСК.

– Мипсик? – тупо переспросил я.

– Почти правильно, мой дорогой Джим. МИПСК – миниатюрный персональный спутниковый коммуникатор. Полагаю, ты сейчас же щелкнешь челюстями и закажешь Тремэрну штуки две. А лучше четыре – чтобы каждый из нас всегда мог связаться с остальными. И еще скажи Тремэрну, чтобы он не забыл запустить на стационарную орбиту спутник связи, для постоянного приема сигналов из Рая.

– МИПСКи не только сверхсекретны, но и сверхдороги, – так отреагировал Тремэрн на мой заказ.

– Как и наша маленькая экспедиция. Вы сумеете их раздобыть?

– Конечно. Они уже в пути.

Через полчаса с небес спустился гравиподъемник и умчался ввысь, как только с него сняли маленькую посылку. Я надорвал упаковку и вытряхнул щепотку накладных ногтей. Сперва у меня глаза на лоб полезли, но затем я вспомнил, как Стинго, рассказывая про МИПСКи, полировал ногти.

– Ловко.

– Высокая технология плюс идеальная маскировка, – пояснил Стинго. – В пакете должен быть и клей. Ногти носятся парами. С пометкой «Т» – на указательном пальце левой руки. «М» приклеивается к мизинцу той же руки. Внутри – голографические микросхемы, так что можно обстригать их как угодно, они все равно будут работать.

– «Т»? – переспросил Флойд. – «М»?

– Телефон и микрофон.

– Что еще? – спросил я чуть ли не с почтением. Признаться, я слегка ошалел, обнаружив у себя под носом связиста-волшебника.

– МИПСКи питаются энергией разложения фагоцитов, которые постоянно атакуют «ногти» через кутикулу. Можно сказать, вечная батарейка. Если тебе понадобится с нами поговорить, к примеру, из здания с тонкими перекрытиями, спутник поймает твой сигнал и отошлет на приемник. Очень просто. Надо только вставить в ухо указательный палец и говорить в микрофон на мизинце.

Я выбрал пару «ногтей», подрезал, приклеил – сказать по правде, не без волнения, – сунул палец в ухо и сказал:

– Надеюсь, они работают.

– Конечно, работают. – Разнообразия ради голос Тремэрна раздался не из челюсти, а из пальца.

Прилаживая МИПСКи, мы заново обмозговали ситуацию, перебрали все варианты и вернулись к единственному разумному решению.

– Не будем терять времени. – Бросив последний восхищенный взгляд на коммуникаторы, Мадонетта надела рюкзак и несколько раз подкинула его, чтобы поудобнее приладить на спине. Затем повернулась и перелезла через стену.

С каждым шагом Мадонетты стена поднималась все выше и очень скоро заслонила ее с головой. Время от времени девушка поднимала руку. Когда же мы перестали видеть даже ее пальцы, я произнес в мизинец:

– Держим связь. Жду регулярных докладов. В случае чего пой. Все что угодно.

– Как скажешь, шеф.

Мы надели рюкзаки и пошли. За час стена неимоверно выросла и теперь выглядела неприступной. Мы поддерживали связь с Мадонеттой, но все-таки она осталась одна. Мне это было не по нутру, и хотя я все время напоминал себе, что на орбите – вооруженный корабль и в случае беды сюда в мгновение ока явится вооруженный десант, легче не становилось.

– Впервые вижу тут возделанные поля, – сказал Флойд. – И еще: вы заметили вон там, у стены, облако пыли? Оно приближается к нам.

– Ничего, у нас оружие, а на самый крайний случай я приберег несколько гранат-пугачей.

Мы решили подождать. Нечто, рысившее навстречу, издали смахивало на лошадь.

– Конь, – решил я, – но без седока.

У Стинго зрение было поострей моего.

– Отродясь не встречал коней о шести ногах.

«Конь» убавил прыть, затем и вовсе остановился и воззрился на нас. Мы ответили тем же. Робот. Металлический. Суставчатые ноги, впереди – пара щупалец-манипуляторов. Головы не предусмотрено, только пара глаз на стебельке. Динамик между щупальцами захрипел и изрек писклявым механическим голосом:

– Bonan tagon – kaj bonvenu al Paradiso.

– И тебе добрый день, – отозвался я. – Меня зовут Джим.

– Недурное имя, вполне мужское. Меня зовут Хингст, и я рад приветствовать вас в…

Конец фразы утонул в утробном реве, из задней части робота ударила струя черного дыма. Мы дружно отступили, наставили оружие. Хингст вскинул вверх гибкие клешни.

– О путники, я не желаю вам зла. Не будучи искушены в науках, вы, конечно, не догадываетесь, что треск и дым – всего-навсего выхлоп спиртового двигателя, который вращает генератор, который, в свою очередь…

– Подзаряжает твои аккумуляторы. Мы, Хингст, тоже не лыком шиты. Мы тебе не козопасы вонючие, с которыми ты привык иметь дело. А твоя, стало быть, работа – приветствовать гостей города?

– Счастлив, что передо мной на этот раз – настоящие джентльмены. До того как мой процессор вмонтировали в этот грубый агрегат, я был метрдотелем класса А42 и работал в самых престижных ресторанах…

– Если не возражаешь, твоими реминисценциями мы насладимся в следующий раз. У нас есть несколько вопросов.

– Не сомневаюсь, что у меня найдется несколько ответов, – пообещал Хингст недовольным тоном и приблизился на несколько шагов. Точно жалящая змея, ко мне метнулось щупальце. Я отскочил, вскинул меч, но было поздно. Холодный металл отпрянул, коснувшись моих губ.

– Еще раз так сделаешь, и я укорочу тебе манипулятор, – прорычал я.