Ни один из моих спутников не спросил «почему?», хотя обоих, да и меня, изводил этот вопрос. Я глядел в их встревоженные лица и старался думать о чем-нибудь приятном. Это удалось.

– Мадонетта, – начал я.

– Что Мадонетта? – спросил Стинго.

– Надо ей обо всем рассказать. – Я сунул в ухо большой палец и обратился к мизинцу: – Джим вызывает Мадонетту. Алло, ты на связи?

– Еще бы!

– Я тоже тебя слышу, – проскрежетал Тремэрн из моего пальца.

Я изложил события дня. Сказал «у меня все» и стал ждать откликов.

Мадонетта зашипела от злости, и я не мог ее за это винить. Тремэрн, как всегда, был сама деловитость.

– На этой половине города ты потрудился неплохо. Может, теперь пора Мадонетте выйти на разведку?

– Рано. Нам еще надо получить несколько ответов на чертову уйму вопросов.

– Пока не возражаю. Как дела с находкой? Выяснил что-нибудь?

– Увы. Но надежда остается. Капитан, дайте нам передохнуть. По-вашему, такого перехода, да еще и концерта, для одного дня мало?

Я подождал ответа. Напрасно.

– Да, сэр, вы правы. Этого недостаточно. Нужно еще изделие иной расы.

Я выдернул палец из уха, стер с него серу и мрачно уставился в пространство.

– С чего начнем? – поинтересовался Флойд.

– Не имею представления. Сказал просто, чтобы Тремэрн отвязался.

– Я знаю, с чего начать, – заявил Стинго.

Я бросил на него подозрительный взгляд.

– Сначала – МИПСК, а теперь еще и это. Наш скромный арфист открывает тайные погреба.

Он улыбнулся и кивнул.

– Видать, многолетняя служба в Лиге не пропала даром. Разве старый вымогатель у ворот не сказал нам, что завтра на рассвете открывается рынок?

– Так и сказал, – подтвердил Флойд. – Ну и что? Штуковину давным-давно сбыли с рук.

– Гений! – Я зааплодировал. – Под этим седым скальпом прячется серое вещество, которое знает, что такое логика!

Стинго поклонился, принимая комплимент.

– В отставке всегда скучно. Что дальше, босс Джим?

– Отлови Золотистого. Прояви острейший интерес к рынку. Пусть даст провожатого, утром пойдем туда и…

Звякнул стеклярус, отворилась дверь, и вошел наш ангел-хранитель в златотканом облачении. Как будто одно упоминание о нем служило вызовом.

– О счастливцы, вы приглашены! Железный Джон ожидает вас в Веритории. Ступайте!

Мы пошли. А что еще оставалось делать? Золотистый – видимо, для разнообразия – пребывал в необщительном настроении и оборвал поток наших вопросов мановением руки. Новые коридоры, новые кирпичи… Спотыкаясь, ушибая ноги, мы добрались до ряда незанятых кресел и сели, как велел нам поводырь. В помещении было темно и стало еще темнее, когда Золотистый вышел и затворил дверь.

– Что-то мне тут не в кайф, – пробормотал Флойд, выразив ощущения каждого из нас.

– Не будем нервничать раньше времени, – выдал я совет за неимением более дельного, а сам нервно сцепил пальцы и хрустнул суставами. Затем уловил в темноте движение воздуха. Вспыхнул свет, в считаные мгновения разгорелся…

В освещенное пространство неторопливо вступил Железный Джон, вернее, его увеличенное изображение. И показал на нас.

– Сейчас вы переживете переживание, которое существенно отразится на вашем существовании. Воспоминания о нем будут поддерживать и подпитывать вас и никогда не сотрутся из памяти. Я знаю, вы будете благодарны, и заранее принимаю сердечное «спасибо». Уверяю, отсюда вы уйдете иными – духовно развитыми, обогащенными. Добро пожаловать, джентльмены, в первый день новой полноценной жизни. Добро пожаловать!

Когда его образ угас, я закашлялся, чтобы подавить ворчание. Старый примат почему-то нравился мне все меньше. Никогда не пытайся обжулить жулика! Поудобнее разместившись в кресле, я настроился на развлечение.

Едва оно началось, я определил, что голофильм сработан вполне профессионально. Он мог произвести впечатление на какого-нибудь доверчивого юношу или на круглого дурака. Мне это пришлось по душе. Сумрак рассеялся, ярче разгорелся ржавый свет, и я внезапно оказался в кадре.

В безмолвии взирал король на группу вооруженных мужчин, сторожко уходящих в лес и исчезающих среди деревьев. Внешне он был спокоен и терпелив, но рука его то и дело тянулась к голове, будто он хотел удостовериться, что корона все еще на месте. Спустя долгое, очень долгое время он выпрямился и повернул голову. Прислушался. В густой листве шуршали неспешные шаги, но напрасно ждал он появления кого-нибудь из воинов. Вышел толстенький уродец – волосы растрепаны, на губах блестят капельки слюны.

– Что ты видел? – спросил король шута.

– Ушли, ваше величество. Все до одного. Точь-в-точь как те, что уходили прежде. Скрылись за деревьями у пруда, и никто не вернулся.

– Никто никогда не возвращается, – горестно молвил король. Его плечи беспомощно поникли, в глазах застыло отчаяние. Он не заметил, как из леса вышел и приблизился к нему юноша; рядом с ним семенил серый молчаливый пес. У шута отвисла челюсть, изо рта вытекла и закачалась, точно маятник, струйка слюны. Он попятился.

– О чем печалишься, о король? – спросил юноша ясным, бодрым голосом.

– О том печалюсь я, что в моем королевстве есть место, где пропадают люди, – пропадают навсегда. Уходят по десять, по двадцать человек, но ни один еще не пришел назад.

– Я пойду туда, – сказал юноша, – но я пойду один.

Больше он не произнес ни слова, только щелкнул пальцами, и собака последовала за ним под сень дубравы. Они пробирались среди деревьев и висячих мхов, огибали груды валежника и топи и наконец подошли к темному пруду. Юноша остановился на берегу, вгляделся в воду – и тут из нее вынырнула рука и схватила пса. Схватила и утащила на дно. Только разбегающиеся круги остались на глади пруда, но и они вскоре исчезли.

Юноша не закричал и не убежал. Лишь кивнул.

– Наверное, это здесь, – сказал он.

Сумрак растаял – да будет свет! Железный Джон сгинул, зал опустел. Я посмотрел на Флойда – он выглядел таким же обалдевшим, как и я.

– Я, должно быть, что-то пропустил.

– Собачонку жалко, – произнес Флойд.

Мы оглянулись на Стинго, тот задумчиво кивнул.

– Это только начало, – пообещал он. – Вы все поймете, когда увидите продолжение.

– Что ты имеешь в виду? Нельзя ли поконкретней?

Стинго отрицательно покачал головой и хмуро сказал:

– Может быть, попозже… хотя вряд ли это понадобится. Сами догадаетесь.

– Ты что, уже видел это кино? – поинтересовался Флойд.

– Нет. Просто я немного разбираюсь в мифологии. Вам лучше досмотреть до конца, тогда и поговорим.

Я хотел было заспорить, но прикусил язык. Потом так потом. Отворилась дверь, появился Золотистый.

– Ты-то нам и нужен. – Я вспомнил недавнее наше решение. – Из достоверных источников мы получили информацию, что завтра на заре открывается рынок.

– Поистине ваши источники достоверны. Завтра – десятый, базарный, день. Кочевники ежедневно загибают палец, и когда пальцы на обеих руках кончаются, это означает…

– Понял, спасибо. Я и без грязных пальцев умею считать до десяти. Мы с друзьями-музыкантами хотим побывать на рынке. Это возможно?

– Достаточно лишь намека, о великий Джим Стальная Крыса.

– Вот я и намекаю. Может кто-нибудь завтра показать нам дорогу?

– Будет несравненно удобнее на огненных колесницах…

– Будет, не спорю. Но удобнее – не значит лучше. Пешая прогулка – чем не удовольствие?

– Пусть будет пешая прогулка, коли таково ваше желание. Мы предоставим эскорт. А теперь, джентльмены, позвольте напомнить, что наступил обеденный час. В вашу честь устраивается банкет. Не соблаговолите ли последовать за мной?

– Веди, дружище! Ты поразишься нашей прожорливости – если, конечно, нам не подсунут треклятые полпеттоны.

Шагая за ним по пятам, я обнаружил, что мои пальцы решили жить по-своему! Вероятнее всего, их вынудило к своеволию мое растревоженное подсознание. Они пробежались по клавиатуре компьютера, и передо мной вспыхнула цифра 19. А рядом – пульсирующая 11.