– Зачем?

– Затем, что он ударник и играет на молекулярном синтезаторе. Поскольку в музыке я почти ни бельмеса не смыслю, он преподаст мне азы работы в ансамбле. Покажет, где что включается, пометит цифрами и настроит технику на проигрывание разной музыки. Я буду только улыбаться и нажимать на клавиши. Кстати, о технике. У вашей сверхсекретной службы есть на этой планете средства, чтобы ремонтировать электронику?

– Эта информация не подлежит разглашению.

– Все, что касается нашей операции, не подлежит разглашению. И все-таки мне необходимо поработать с электроникой. Не важно, здесь или еще где-нибудь. Ну что, посодействуете?

– Средства будут предоставлены.

– Вот и славно. А теперь скажите, что такое гастрофон или мешкотруб?

– Без понятия… А что?

– А то, что под этими названиями здесь подразумеваются музыкальные инструменты или профессии. Или что-то еще, но тоже – музыкальное. Я должен знать.

Смазанный бесчисленными университетскими кредитами, управляемый миньонами адмирала, мой план заработал на всю катушку. На этой планете находилась база Лиги, замаскированная под межзвездное транспортное предприятие. Она располагала отменно оборудованной ремонтной мастерской и цехами для производства электроники. Тот факт, что мне на все давали карт-бланш, означал одно: лафа закончится одновременно с операцией. Как только началось прослушивание, за агентом А19 отправилось самое быстроходное из имевшихся в нашем распоряжении транспортных средств. В тот же день после обеда он прибыл с маленько обалдевшим видом и остекленевшими глазами.

– Я знаю вас под кодовым прозвищем А19. Вы бы не могли назваться как-нибудь поудобоваримее? Не обязательно настоящим именем, лишь бы можно было обращаться.

Здоровенный агент почесал огромную челюсть. Я догадался, что он пинками приводит в действие свои мозги.

– Зач. Так зовут моего двоюродного брата. И вы меня так зовите.

– Хорошо, пусть будет Зач. У вас довольно музыкальный послужной список.

– Еще бы! Я весь колледж наяривал в банде. Да и после доводилось тряхнуть стариной.

– Раз так, вы подходите. Первое задание: возьмите чековую книжку и прогуляйтесь по магазинам. Покупайте самые дорогие, самые сложные электронные музыкальные инструменты. Только покомпактнее, поминиатюрнее. Несите сюда, а я их еще уменьшу – все, что мы с собой возьмем, должно уместиться на наших спинах. Денег не жалейте – чем больше потратите, тем лучше. Если чего-нибудь не найдете здесь, воспользуйтесь услугами экстренной галактической почты.

В его глазах зажглась музыкальная лихорадка.

– Вы это серьезно?

– Вполне. Не верите – спросите адмирала Бенбоу. Он дал «добро» на любые расходы. Приступайте.

Зач вышел, и началось прослушивание. Я не вижу смысла подробно излагать события двух следующих дней. По всей видимости, музыкальное дарование и военная карьера – вещи взаимоисключающие. Я «резал» кандидатов пачками, и список таял в нарастающем темпе. Надежда на большой ансамбль не сбылась – удалось наскрести лишь скромную группу.

– Вот она, адмирал, – сказал я, отдавая Бенбоу список аббревиатур. – Малое количество пришлось компенсировать высоким качеством. Я имею в виду себя и вот эту троицу.

Он нахмурился.

– А хватит?

– Должно хватить. Готов допустить, что остальные – замечательные оперативники, но их вокализы будут мне сниться годами. В кошмарах. Так что вызовите к себе уцелевших и расскажите обо мне и о задании. После обеда я приму их в студии.

Когда я расставлял на столе бутылки с прохладительными напитками и стаканы, отворилась дверь и вошли четверо. Строевым шагом!

– Первый урок! – воскликнул я. – Вообразите себя шпаками. Любой военный пустячок может всем нам стоить жизни. Итак, вы поговорили с адмиралом? Все кивают – хорошо. Кивните еще раз, если согласны подчиняться только мне. Еще лучше. Теперь я вас перезнакомлю. Мне запретили выяснить ваши настоящие имена и звания, поэтому я кое-что придумал. Джентльмен на левом фланге носит кодовую кличку Зач, он профессиональный музыкант и обучает меня новому ремеслу. От него больше всего зависит доведение нашего проекта до благополучного конца. Я – ваш лидер Джим, скоро научусь играть на чем-нибудь электронном. Присутствующей здесь юной леди на время операции присваивается сценический псевдоним Мадонетта, она богиня контральто и наша солистка. Давайте ей поаплодируем.

Парни захлопали – поначалу неуверенно, но быстро входя в раж. Я поднял руку, чтобы их остановить. Для поп-звезд они держались чересчур скованно, придется этим заняться. Мадонетта, высокая, серьезная, очень миловидная брюнетка с великолепной кожей, улыбнулась и помахала им рукой.

– Для начала неплохо. Теперь вы, ребята. Флойд и Стинго. Флойд – вот этот тощий дылда с фальшивой бородой. Он отращивает настоящую, но борода необходима нам уже сегодня – для паблисити. Недавно чудотворцы от волосяных наук создали антидепиляционный фермент, стимулирующий рост волос. Благодаря ему Флойд через три дня обзаведется отличной новой бородой. Однако ему и сейчас есть чем гордиться: он играет на многих духовых инструментах. Если вам незнакомо слово «духовые», позвольте объяснить: это исторически сложившееся название инструментов, в которые надо сильно дуть, чтобы извлекать звуки. Флойд прилетел с далекой планеты Ох’айя, подарившей Галактике еще одну знаменитость – Энджюса Максвина, основателя «Максвинской сети автоматических закусочных». Флойд играет на инструменте, чьи предшественники давно затерялись в тумане прошлого, и временами мне хочется, чтобы они и остались там на веки вечные. Ну-ка, Флойд, дунь в мешкотруб, будь любезен.

Я был подготовлен чуть лучше остальных – мне уже доводилось слышать такую музыку. Флойд открыл футляр и достал инструмент, сильно смахивающий на упившегося кровью паука со множеством черных ног. Бородач повесил его на плечо, энергично надул и яростно сдавил пятерней паучье брюхо. Под рев смертельно раненных животных я любовался гримасами ужаса на лицах моих новых друзей.

– Довольно! – крикнул я наконец, и визг недорезанных поросят сменился мертвой тишиной. – Уж не знаю, как эта штуковина впишется в наш ансамбль, но вы должны признать, что она способна, по меньшей мере, привлечь внимание. Итак, наш последний, но отнюдь не худший музыкант – Стинго! Уйдя в отставку, он всего себя отдал игре на фиделино. Стинго, не сочти за труд, покажи, на что способен.

Стинго по-отечески улыбнулся нам и помахал ручкой. У него были седые волосы и внушительный живот. Поначалу я забеспокоился насчет его возраста и профпригодности, но адмирал, изучивший «в обстановке секретности» его личное дело, заверил меня, что здоровье Стинго – в разряде «А-ОК», что он регулярно проходит переподготовку и, если не принимать во внимание небольшой излишек веса, вполне годится для оперативной работы. Музицированием, как утверждало личное дело, он занялся уже в отставке; при острой нехватке талантов я вынужден был переворошить и ветеранский архив. Когда наступил черед Стинго, он с неописуемым восторгом согласился вновь нацепить на себя боевую сбрую. У фиделино два грифа и двенадцать струн; когда их щиплешь, получается довольно забавный протяжный скрежет. Похоже, игра Стинго понравилась всем.

Внимая аплодисментам, он чинно поклонился.

– Итак, только что каждый из вас познакомился с остальными Крысами. Вопросы?

– Имеются, – сказала Мадонетта, и все глаза уставились в ее сторону. – Что мы будем играть?

– Хороший вопрос, и, надеюсь, у меня есть хороший ответ. Изучая современную музыку, я столкнулся с превеликим многообразием ритмов и тем. Некоторые из них в высшей степени безвкусны и неблагозвучны, к примеру, музыка кантри-и-камнедробилок. Иные группы, наподобие «Чипперино» и «Стайки певчих пташек», обладают известным шармом. Однако нам требуется нечто принципиально новое. Или принципиально старое, поскольку ни одно музыкальное произведение не живет тысячелетиями. Хочу вас воодушевить: музыкальная кафедра Галаксиа Университато предоставила в мое распоряжение самые древние банки данных. С тех пор как эти темы прозвучали в последний раз, миновала вечность. Что в большинстве случаев легко объяснимо. – Я продемонстрировал горсть микропластинок. – Вот эти пережили жесточайший отбор. Если я мог выдержать пятнадцать секунд, то делал копию. Сейчас мы еще разок их прослушаем. В третий тур выйдут лишь те, которые мы вытерпим полминуты.