Аля обалдело уставилась на Славку: успокоил, называется! А мальчик продолжил невозмутимо:

— Вообще-то лошадь на человека не наступит, Рик говорит, что она обязательно в сторону шарахнется.

— Шарахнулась? — с подозрением уточнила Алька, чувствуя, как распухает ухо.

— Еще как! Вон, Рик поймал беглянку.

Алька села, отстранившись от настойчивых рук Симы.

— Ну, е-мое! Я себе весь бок отбила. И руку ободрала, — продемонстрировала она расцарапанную ладошку.

— Сейчас, — Сима порылась в сумке, доставая упакованные Барбой мази. — Ребра вроде целы, да?

— А я знаю? Вроде бы целы. Голова болит. Кажется, что я ей тормозила.

— Я же кричал: «Держи поводья!» — недовольно сказал подъехавший Рик.

— Ну, уж извините, как-то прослушала ваши ценные указания, — взъярилась Алька.

— Шипит, значит живая, — ухмыльнулся Влад.

Сима закончила мазать ссадины, боль утихла. Аля встала, но степь качнулась перед глазами, словно палуба гигантского корабля, пришлось уцепиться за Симину руку.

— Голова куда-то побежала. Да все, уже прошло.

Сима чуть свела брови, впилась глазами в Алькино лицо.

— Да говорю же, уже все! Не бойтесь, обузой я не буду.

— Дура, — чуть слышно сказал Влад, но девочка услышала.

Боль, обида, усталость, безнадежное понимание, что все поверили — она опоила стражу только из-за себя, выплеснулись в крике:

— Да пошли вы! Все такие правильные, умные, куда мне в такое общество!

Алька заплакала навзрыд, не чувствуя, как Сима обнимает ее, не слыша, как она говорит мальчишкам:

— Езжайте, мы вас догоним.

— Святой Вакк!

— Пока она не успокоится, мы все равно не сможем ехать.

Слезы кончились. Аля оторвалась от Симиного плеча, стыдясь прорвавшейся истерики. Ребята отъехали недалеко, видно было, как Рик нетерпеливо оглядывается.

— Как голова? Не кружится?

— Нормально.

— Слушай, ну что ты все время врешь, а? Голова у тебя болит, так?

Аля кивнула и слабо запротестовала:

— Почему — все время?

— А ты еще и про стражу соврала. Ты же из-за Лешки, да?

Аля испуганно оглянулась на ребят:

— Нет! Вот еще, придумала!

— Тяжелый случай, — констатировала Сима. — Мальчишки в этом плане, конечно, дураки, но я же вижу, как ты всю дорогу на Лешку пялилась.

— Не пялилась я! Что ты придумываешь?

Сима коротко усмехнулась:

— Ладно, поехали. Не испугаешься снова на лошадь сесть?

— Нет, — отрезала Аля и со второй попытки оказалась в седле.

На горизонте вырос лес, иззубрил прямую линию верхушками сосен. Рик повернул к ребятам серое, в разводах от пота лицо и устало попросил:

— Еще немного продержитесь, до леса. Заедем поглубже и остановимся.

— А сколько еще до него? — безнадежно спросил Алешка.

Рик взглянул на солнце, зависшее невысоко над горизонтом:

— Ну, стемнеть не успеет.

Аля тоже посмотрела на небо и тут же пожалела об этом — закружилась голова, затошнило. «Да что это со мной?» — она поймала встревоженный взгляд Симы и слабо улыбнулась.

— Хищники у вас тут водятся? — поинтересовался Славка.

— Ну надо же, вспомнили, — усмехнулся Рик. — Водятся, куда они денутся. Но тут вроде бы так, по мелочи. Ладно, поехали.

«Интересно, что в его представлении мелочь?» — подумала Аля, с опаской оглядываясь через плечо.

Несмотря на обещание, уже стемнело, когда, наконец, Рик остановил Ласточку на краю поляны.

— Здесь.

Это место показалось Альке самым уютным на свете. Сосны обступили со всех сторон, закрыв поляну в маленький мирок, высокая густая трава стелилась ровным полотном. Чуть шумели листья и где-то тоненько выводила колыбельную птица.

Аля с трудом спустилась на землю. Голова болела ужасно, тошнило и хотелось одного — лечь, прямо тут, под копыта Магды. Пусть кругом валяются шишки и за деревьями хищники бродят стаями, — плевать. Рухнуть в траву и не вставать...

— Я слезть не могу, — устало сказал Алешка.

Мальчишки помогли ему спуститься. Оказавшись на земле, Алешка сел и как-то излишне вежливо сказал Славке:

— Спасибо.

«Да уж! Если он на Славку так дуется, меня, наверное, совсем презирает», — расстроилась Алька.

— Как ты? — спросила у нее тихо подошедшая Сима.

Алька хотела соврать, но поняла — спрашивают не из пустого любопытства:

— Фигово.

— Не тошнит?

— Тошнит. Не понимаю, что со мной?

— Боюсь, что сотрясение.

Алька удивилась — она представляла себе это как-то иначе.

— Сима, лошадей надо расседлать, — окликнул Рик, и та отошла.

Алька неуверенно посмотрела на седло.

— Я тебе потом помогу, — оглянулась Сима.

Чувствовала себя Аля отвратительно — не только из-за усталости и непрекращающейся головной боли. Ее раздражала собственная неумелость. Не знала, ни как чистить Магду, ни как соорудить таган, на который можно подвесить котелок. Аля не умела ничего, что могло пригодиться тут, в лесу, и не понимала, куда ей приткнуться. Девочка чувствовала, что от нее мало толку, и это раздражает Рика — от подобных мыслей становилось еще хуже.

Да еще страх мурашками забегал по коже: не ожидание погони, а обычный страх перед темным лесом. Вот так, стоило чуть прийти в себя и — пожалуйста. Любой шелест или треск ветвей заставлял вздрагивать. Огромная луна — Аля никогда не видела такой в городе — висела над лесом очень низко, но толку от нее было мало. Длинные тени метались по поляне и еще больше добавляли страхов.

Но вот уже лошади стреножены и пасутся неподалеку, привязанные на длинной узде к деревьям. В котелке над костром булькает вода и приятно пахнет дымом. Свет залил поляну, отрезав лес стеной темноты. В вышине бродит ветер, качая верхушки сосен и беспокоя какую-то птицу: жалобное «тиу-тиу» разносится далеко по лесу.

Алешка с трудом растянулся на любимой шкуре Сина. Аля покопалась в сумке и вытащила мазь.

— Снимай рубашку, — повернулась к нему, пытаясь сказать это как можно равнодушнее.

Тот нехотя приподнялся, стаскивая одежду. Славка дернулся было помочь, но передумал и пошел в сторону сосен. Алешка лег на живот, уткнулся лицом в сгиб локтя. Мышцы на спине напряглись в ожидании боли. Аля чуть помедлила, но все-таки коснулась едва подживших рубцов набранной на кусочек тряпочки мазью. Мальчик вздрогнул, сжал пальцы в кулак. Аля замерла. Попросить Симу? Ну уж нет. Она снова протянула руку. Барба говорила, вкладывать прямо в рану, полностью обмазывать корку и края.

Славка вынырнул из темноты, протянул Владу и Даню палки.

— Вставайте.

— Зачем? — агрессивно поинтересовался Влад и плюнул в костер.

— Ты, кажется, собираешься выжить? Просил приемчики показать? — нехорошо усмехнулся Славка. — Вот мы тренировкой и займемся.

— Ты что, спятил?! Я на ногах не держусь после этой... э-э... этого... животного.

Но Славка повторил, чуть более жестко:

— Вставай.

— Да пошел ты! — отмахнулся Влад и откинулся на спину.

— Или ты встанешь, или я начну тренировку с лежащим противником, — Славка показал меч.

Аля с интересом смотрела на разворачивающуюся сцену. Алешка тоже повернул голову.

Влад несколько секунд смотрел в упор на Славку, потом плюнул и нехотя поднялся, что-то шепча. Аля могла поклясться — нецензурное.

— Я тоже, — подхватился Рик. Встала и Сима.

— Если ты настаиваешь, я, конечно, присоединюсь, — пожал плечами Дань. — Но вряд ли это будет иметь смысл, я не люблю оружие.

— Можно подумать, в последнее время мы делали только то, что хотели, — проворчал Рик.

Аля вернулась к прерванному занятию. Через лопатку шел глубокий рубец, сколько не обходи, все равно мазать нужно.

— Ты потерпи, — получилось хрипло.

Алешка покосился на нее через плечо.

— Тут сильно глубокий.

Мальчик отвернулся, вцепился зубами в ладонь. И все-таки от первого же легкого прикосновения зашипел от боли. Але захотелось погладить Алешку по затылку, сказать что-то успокаивающее, ласковое — как говорила ей мама, когда Аля валялась с гриппом. Она досадливо мотнула головой, отгоняя это желание. Ну вот, здесь вроде все.