Подбежали подростки и насыпали вокруг камня охапки сушняка. Вождь, стоявший рядом с дайареной, махнул рукой, и в хворост полетели головни. Аля взвизгнула, отшатнулась и чуть не упала с камня, — хорошо, что Алешка удержал ее за руку. Влад матерился, но шепотом, почти беззвучно. Но не успело пламя лизнуть камень, как подростки кинули на ветки охапки длинных узких листьев. Повалил густой дым, скрыв из вида горных. Аля закашлялась, схватилась за горло. Рик повернулся к ним, отчаянно взглянул — так, словно хотел что-то сказать, но не мог.

У девочки все поплыло перед глазами. Она опустилась на камень, такой удобный, совсем не жесткий. Ей было очень спокойно и не верилось ни во что плохое. «Алешку жалко, испугался», — промелькнула тенью мысль. И тут же поплыли вопросы: Алешка? Кто такой Алешка? А, вот он — тоже опустился на камень, совсем рядом. У него такое умиротворенное лицо, в уголках губ прячется улыбка. Какая хорошая улыбка... и он сам очень хороший. Но сам-то он не знает об этом, Аля не сказала ему! Вот глупая, это ведь так важно — сказать, что он очень хороший. Девочка открыла уже рот, но тут же передумала. Ей совсем не хотелось говорить, хотелось другого. Легко подтянувшись на руках — тело стало сказочно-легким, невесомым, как у бабочки! — она оказалась лицом к лицу с Алексеем. Его полуулыбка манила, и Аля накрыла ее поцелуем. Губы Алешки оказались неожиданно жесткими и горячими. На плечи девочки опустились руки — такие же горячие, она чувствовала их жар сквозь рубашку, и Алешкины губы шевельнулись в ответ. Какая-то темная сила захлестнула Алю, унося последние мысли.

Легкий укол в ногу, второй — и Аля с сожалением оторвалась от Алешкиных губ, все таких же горячих, но уже не так неприступно-твердых. Сквозь пелену дыма на девочку смотрел человек, незнакомый и совершенно ей не нужный. Он что-то спрашивал, но Аля не могла понять — что. Человек терпеливо повторил, снова кольнув ее копьем:

— Вы пришли со злом или с миром? Что вам надо от нашего народа?

— Ничего! — удивилась Аля. — Мне совершенно ничего от вас не надо!

Она отвернулась от ненужного человека к тому, кто ей необходим. Но вязкая пелена встала между ними, забила Але горло, и она потеряла сознание...

Голова гудела, во рту — как мел жевала, а под веки словно насыпали песок. Аля открыла глаза, сморгнула набежавшие слезы. Взгляд уткнулся в странный узорчатый потолок, похожий на дно корзинки. Девочка с трудом повернула голову и уперлась носом в такую же плетеную стену.

— Она пришла в себя, — услышала голос.

Чьи-то жесткие пальцы прикоснулись к щеке и развернули голову в другую сторону. Над ней наклонились двое мальчишек, их лица показались Але знакомыми. Один из них, младший, поднес к ее губам кувшин, и Аля жадно потянулась к воде. С каждый глотком возвращалась память: это Рик, и голос она слышала именно его. Ночь они провели все вместе у столба — болью отозвались запястья — а потом их повели к камню... В горле запершило, но это скорее — просто воспоминание. Да, узкие светло-зеленые листья... Аля вдохнула дым и потеряла сознание. Кажется, случилось что-то еще, но на попытку вспомнить голова отозвалась такой болью, что девочка поспешно отказалась от этой части своей биографии.

Села, взяла кувшин в руки — влажные прохладные стенки приятно легли в ладони.

— Что это за гадость дымила? — обвела взглядом ребят: подавленного Рика, растерянного Алешку. — Остальные где? У, зараза, как голова трещит!

Рик на четвереньках перебрался к двери, потянул край закрывавшей выход шкуры. Алиным глазам открылась уже знакомая площадь. К двум столбам были привязаны Влад и Тимс, веревки туго впивались в запястья, накрепко приматывая вытянутые вверх руки. И если более высокий парнишка мог чуть опустить локти, то Влад вытянулся в струнку, стоя на цыпочках.

— Это было испытание, — глухо объяснил Рик. — Я поздно понял. Там уже не мог сказать, чтобы вы затаили дыхание — они бы решили, что нам есть что скрывать.

— Я догадался, — после паузы сказал Алешка. — Только все равно нахватался. Ну, хоть сознание не потерял.

Аля отхлебнула воды, в горле першило не переставая.

— Ничего не помню. То есть дым помню — а дальше полный провал. Чего было-то?

Рик хотел начать говорить, но Алешка бросил на него предостерегающий взгляд. Это девочку рассердило, а страх за оставшихся на площади ребят сделал ее грубой.

— Ну? Что за идиотские тайны?!

— Да нет никаких тайн, — быстро заговорил Рик. — Это дурман-трава, я вспомнил, мне Талем показывал ее в гербарии. Она мгновенно опьяняет, разум туманит. Можете сболтнуть то, что раньше бы не сказали.

— В смысле, что у пьяного на уме, то и на языке? — все еще морщась от головной боли, спросила Аля.

— Ну, примерно, — после секундного раздумья согласился Рик. — Они и спросили, мол, чего вам надо и какого лешего приперлись. Ты вполне честно сказала, что они тебе на фиг не нужны. Лешка — что у него совсем другие планы, и посмотреть на поселок, конечно, интересно, но он бы с удовольствием обошел его стороной. Я — что мой отец не воюет с горными и учит меня уважать их.

— А Влад? — с тоской спросила Аля, примерно догадавшись об ответе.

— А Влад устроил скандал, — мрачно подтвердил Алешка. — Кричал, что дикарям место в книжке, и чтобы его не тыкали этими палками. И вообще, погибнуть от рук киношных персонажей — это идиотизм, и его надо немедленно отпустить. Он еще много что говорил, я не запомнил.

Рик кивнул и добавил:

— Кажется, они сочли себя оскорбленными.

Аля тихо застонала.

— А Тимс сказал, что он воин, и, если его тэм прикажет, он будет их убивать, — закончил Рик.

Девочка посмотрела на площадь: Тимс поглядывал по сторонам. Влад же опустил голову. Аля заметила, что из шевелюры у него выхвачен клок волос, и только тут поняла, что болталось на веревках, натянутых между столбами — тонкие прядки, длинные и короткие, прямые и локоны. Их было очень много — не меньше трех десятков.

— И что теперь?

Рик пожал плечами.

— Пока — ждем. Охранник, дракон его раздери, тупой попался. Чуть высунешься или сказать что попробуешь — сразу ножом машет.

У Али снова заломило в висках. Она намочила рукав водой из кувшина и провела по лбу. На мгновение стало легче.

— Дайарена — это имя или титул? — спросил Алешка.

— До этого дня я думал, что лешачьи выдумки. А вообще, вроде как ведун у нас, только все дайарены — женщины.

Аля поставила кувшин у стенки и снова легла, свернувшись калачиком и положив руки под голову. Она пыталась вспомнить хоть что-то из происшедшего в дымном кругу, но боль тут же подступала снова. Рик сидел на земле, закрыв глаза, и чутко прислушивался к тому, что происходило снаружи. Алешка маялся, бродил от стенки до стенки. Алю это метание раздражало, но она не решалась сделать замечание.

Когда в узкую щель между косяком и пологом не падала тень от стража, Рик тихонько отодвигал шкуру. Тимс устал и уже не смотрел по сторонам, а Влад лишь пару раз поднял голову, отгоняя приставучих насекомых. День обещал быть жарким, и уже сейчас солнце залило всю площадь.

Охраняли двое: один у входа, другой присел в тени хижины и быстро что-то сплетал из тонких полосок кожи. Несколько ребятишек с интересом разглядывали пленников. «Хоть камнями не кидаются», — вздохнула Аля. Пару раз проходили женщины в своих странных одеждах, одна несла корзинку, полную свежеиспеченных лепешек, и девочка сглотнула слюну. Кажется, под навесом завтракали. Мужчин не видно, но за задней стенкой слышались их громкие голоса, звяканье метала и фырканье коней.

К полудню Аля совсем ослабла от голода и неподвижно лежала на земляном полу. Что чувствовали ребята, стоя на самом солнцепеке, — она старалась об этом не думать, иначе отчаяние волной подкатывало к горлу.

Когда полог распахнулся, подняв тучу пыли, Аля даже не шелохнулась. В хижину шагнула дайарена. Прошмыгнула маленькая девочка, поставила перед ребятами корзину с лепешками и кусками мяса. Тут же отпрянула обратно и уже из-за приоткрытого полога сверкала глазенками. Женщина посмотрела на ребят и ровным, без интонаций, голосом произнесла: