— Ты от государства или от частных лиц?

— Вот уж вообще неважно. Тем более что это часто одно и то же, по крайней мере, на определённое время.

— Это важно.

— Так, кажется, разговор не задался, — он внимательно следит за моей мимикой через расширение. — Хорошо, давай с другой стороны. У тебя здесь есть какие-то острые потребности, в разумных пределах? Мы не звери, коркой хлеба всегда готовы поделиться без условий. Хотя стоп, если ты заседаешь в таком заведении, — он оглядывается по сторонам и усиленно соображает на ходу. — Не стыкуется. Промашка вышла. — Он с разбега задумывается.

Занятно.

— У меня есть только один вопрос. Не то чтоб прям суровая потребность, но желательно понимание именно сейчас. Завтра уже не будет актуальным, по целому ряду причин.

— Говори.

— Как ты меня нашёл? Интересует исключительно технический канал мониторинга, всё. В обмен обещаю честно рассказать, почему твоё руководство не считает тебя за человека и использует, как презерватив. Дальше с ним разбирайся сам.

— Ох*ел?! — Гена решительно тянется через стул.

И что его так зацепило? В чём я ему соврал?

Чистая правда же.

— Понятно. Государева служба, не самые большие её вершины, — вроде как сочувственно киваю самому себе. — Скорее даже совсем маленькие.

На моей рубашке сжимается чужая рука:

— Я начинал по-хорошему, но ты не понимаешь. Ты ещё не понял, что больших людей нужно слушать молча? И если они говорят — то надо прыжками и бегом исполнять, что требуется?

В качестве дополнительного аргумента его правый кулак направляется в сторону моей головы.

Интересно, на что он рассчитывает? Здесь же и видеонаблюдение, и не только оно.

"Рыжий, гаси его" — крайне вовремя приходит от Мартинес на ускорении. — "Мне диагноз ясен, можешь не церемониться".

Гена, поймавший мою рубашку и пытающийся вразумить физически, честно считает меня натуралом — потому действует с обычной скоростью. Без нейрокоррекции, полагаясь исключительно на разницу в габаритах.

Если же говорить о реальной опасности, то я её не вижу: его действия рассчитаны скорее на психологическое воздействие.

Хм, он гнёт свою линию вообще без учёта личности собеседника, занятно. Ну не может же он быть настолько дураком, как и пославшие его? Или может?

Если вспомнить прошлое в другом мире, то государевых людей то самое государство очень часто ставило в такие позы, что им и выбирать особо не приходилось. Личная система ценностей при этом не имела никакого значения — подчиняйся или одно из двух.

Ладно. Ничего личного так ничего личного.

Под чужой кулак подставляю лоб, активировав для амортизации стандартную медицину из самого универсального приложения (чёрт его знает, как у него с мониторингом: Тика говорила, во время тактильного контакта очень многое записывается и может вскрыться потом).

Контакт. Моя голова чуть дёргается назад — всё-таки импульс имеет место быть. Повреждений нет, не считая кожных покровов, потому что работает лечилка.

Захватываю его руку на своей груди обеими своими (разница в массе подростка и здорового мужика — нельзя дать ему вырваться). Под влиянием импульса заваливаюсь назад, помогая себе ногами (отталкиваюсь пятками и тяну противника на себя, а со стороны этого не видно).

Он с опозданием начинает понимать, что не всё идёт по плану — вижу по его глазам. Однако уже поздно.

Переворачивая стол, разбивая посуду и стаканы, роняя пару стульев, мы падаем на пол, дружно сцепившись.

На полу он пытается быстро высвободиться, но в мои интересы это не входит: чем больше мы в процессе сейчас наколотим, тем лучше резонанс потом.

В принципе, я уже понял, что делать конкретно с этим персонажем.

"Кто к нам с мечом придёт".

"Рыжий, гаси его..." — она сеяла доступные источники, как могла быстро — но всё равно чуть опоздала с анализом к началу замеса. Хотя и не критично.

Ч-ч-чёрт, наплевать на договорённости. Вызвать маман, на ускорении передать ей файл, за тысячную долю секунды в одном блеске её глаз прочесть всё, что она думает.

И что она сделает чуть попозже, после того, как инцидент будет исчерпан (в этом месте рефлекторно захотелось потереть жопу в память о далеком детстве).

Длинная, дай ей бог здоровья, тоже не телилась — а мгновенно связалась с дежурным по участку копом (на самом деле — со старшим из пятерки "своих" патрулей). Как бы не быстрее, чем среагировала маман.

Всё. Дежурная братва из эскадрона уже в пути, причём hermanos охватывают целый квартал полумесяцем: непонятный взрослый русский из разделительных сегментов, даже отвяжись он от Рыжего, бесконтрольно из района теперь точно никуда не денется. Если же на его стороне вдруг (! ну а вдруг...) окажутся какие-нибудь недобросовестные служители закона — на этот случай в своих чатах щедро сыплет золотым песком Эрнандес.

Есть ещё в департаменте и честные копы, хех. Которые, будучи на дежурстве, с подачи диспетчера сейчас по возможности подтянутся к границам квартала для страховки и купируют все возможные осложнения, даже федерального масштаба.

Хотя откуда ему взяться, федеральному уровню. Русский Гена явно из другой песочницы.

— Всё-таки война — это битва ресурсов, — со вздохом пробормотала себе под нос младшая Мартинес, принимая файл с указанием стоимости "подстраховки" от подруги.

Мама мамой, но Рыжий где-то прав. У каждого из взрослых — слишком специфическая пашня. Надёжная защита по этим временам должна строиться комбинированно — из законодательной поддержки Хамасаки (плюс Эрнандес) и небрезгливых и аккуратных латинос эскадрона, выполняющих специфические распоряжения бегом.

Рыжий тем временем прислал ей в интерфейсе сжатые указательный и большой пальцы, а затем поймал чужой удар лбом.

В первую секунду ей захотелось ударить челюстью в пол. Зачем?!

Она отлично видела его параметры: он вполне мог уйти либо в сторону, либо назад!

Дальше мужики, ругаясь на своём языке, покатились по полу, переворачивая стол, стулья и сея хаос на ограниченном пространстве пяти квадратных метров.

Через пару секунд она сообразила, что Седьков не даёт типу размахнуться и тупо удерживает его до вмешательства охраны.

Заведение было приличным, оттого на подобный поворот не рассчитанным. Охрана-то прибежала, но где-то через минуты полторы. По каналу Виктора Айя видела, как их разнимают, растаскивают и вежливо уточняют, звать ли полицию (намекая, что в Мексиканской Пицце можно разойтись и проще).

— Я несовершеннолетний! — уверенно выпалил Рыжий со своего места. — Сидел кушал, никого не трогал! Прошу вызвать полицию и уведомить моего дееспособного законного представителя! — Он и заговорил канцеляритом специально для того, чтобы местные не смогли отвертеться.

В принципе, логично. Он явно что-то сообразил — раз сейчас несётся на жёлтый, не дожидаясь ни зелёного, ни красного.

Айя следом за ним шмыгнула носом и решительно направилась к двери: мама только успела порадоваться, что они вернулись. Даже не стала ругаться, что Виктор остался в городе: в локации, где он был сейчас, всерьёз можно было бы опасаться только орбитальной бомбардировки.

Лучше сдаться маме сейчас, не оттягивая: выслушаешь минуту — и свободен. А так ожидание наказания будет хуже самого наказания.

Дальхис Эскобар, что ни говори, при желании могла потрепать нервы даже родной дочери — если бы подумала, что та на неё окончательно забила и совсем с родительницей не считается.

На полу возимся около минуты, если верить таймеру в интерфейсе. Затем доблестная охрана заведения наконец добирается с первого этажа к нам, растаскивая нас так, чтобы даже доплюнуть друг друга не смогли.

Видимо, братва уже посмотрела, пока неслась сюда, кто виноват:

— Вызвать полицию или предпочтёте исчерпать инцидент на месте, иначе? — вежливый громила под два метра ростом обращается ко мне.