Эта история имела крайне важное значение для Фрейда не только в связи с кокаином. Вот еще одна цитата, характеризующая самого Фрейда: «Вчера я был с моим другом Эрнстом фон Фляйшлем, которому, до тех пор пока не узнал Марту, завидовал во всех отношениях. Теперь у меня по сравнению с ним есть одно преимущество. Он был помолвлен в течение десяти или двенадцати лет с какой-то девушкой, которая была согласна ждать его сколько угодно н с которой он теперь расстался по неизвестной причине. Он в высшей степени выдающийся человек, для которого и природа, и воспитание сделали все возможное. Богатый, натренированный во всевозможных физических упражнениях, с печатью гения в своих энергичных чертах, красивый, с прекрасными чувствами, одаренный всевозможными талантами и способный формулировать оригинальное суждение по большинству вопросов, он всегда был моим идеалом, и я не мог успокоиться, пока мы не стали друзьями, и я смог испытать чистое наслаждение от его способностей и репутации».
По другому случаю он писал невесте: «Я восхищаюсь им, испытываю к нему интеллектуальную страсть, если позволительно сказать такую фразу. Его закат действует на меня, как разрушение священного храма подействовало бы на античного грека. Я люблю его не столько как человеческое существо, а как одно из драгоценных достижений Творца. И тебе совсем не следует быть ревнивой».
Но этот чудесный человек безмерно страдал. Непереносимая невралгия, изнурявшая Фляйшля в течение десяти лет, добивала его. Рассудок Фляйшля под воздействием больших доз морфия стал периодически мутнеть. Фрейд получил первое представление о его состоянии во время краткого визита к нему в октябре 1883 года. «Я с полной безутешностью спросил его, куда все это могло привести. Он сказал, что родители считают его великим ученым и что, пока они живы, он будет стараться продолжать свою работу. После их смерти он покончит с собой, ибо, по его мнению, ему долго не продержаться. Было бы бессмысленно стараться утешить человека, который столь ясно видит свою ситуацию». Двумя неделями позже у них была еще одна волнующая беседа, о которой Фрейд вспоминал: «Он не из тех людей, к которым можно приблизиться с пустыми словами утешения. Его состояние в точности столь безнадежно, как он говорит о себе, и никто не может ему возразить… „Я не могу выносить, — сказал он, — заставлять себя делать все с усилием в три раза большим, чем это требуется другим, когда я так привык делать дела легче, чем они. Никто другой не вытерпел бы того, что я терплю", — добавил он. А я знаю его достаточно хорошо, чтобы ему верить».
Как упоминалось выше, Фрейд впервые назначил ему кокаин в начале мая 1884 года в надежде на то, что с его помощью Фляйшль избавится от морфия, и на некоторое время данное средство оказалось очень действенным. Фрейд регулярно навещал Фляйшля, помогал привести в порядок его библиотеку и т. д. Однако вскоре состояние Фляйшля ухудшилось. Однажды, придя к нему, Фрейд не мог достучаться в дверь. Назвав на помощь Оберштейнера и Экснера, он обнаружил Фляйшля лежащим на полу в полубессознательном состоянии. Пару дней спустя Бильрот, который ранее провел несколько безуспешных операций на большом пальце его руки, попытался применить под наркозом электрическую стимуляцию; как и следовало ожидать, состояние Фляйшля значительно ухудшилось.
Фляйшль разделял оптимистическую точку зрения Фрейда на важное значение кокаина и, когда краткий перевод статьи Фрейда был опубликован в декабре 1884 года в «Сент-Луисском медицинском и хирургическом журнале», добавил туда заметку, описывающую собственное удачное использование кокаина в связи с отвыканием от морфия. Он считал, что эти два лекарственных средства являются антитетическими.
В январе 1885 года Фрейд надеялся с помощью кокаина облегчить невралгические боли Фляйшля, но, по всей видимости, из этого ничего хорошего не получилось. Однажды в апреле Фрейд просидел с ним всю ночь. Все это время Фляйшль находился в теплой ванне. Фрейд написал, что это абсолютно непередаваемо, так как он никогда не испытывал чего-либо подобного; «каждое замечание о глубочайшем отчаянии было законным». Это была первая из многих подобных ночей, которые он провел с Фляйшлем в течение следующих нескольких месяцев. К этому времени Фляйшль принимал громадные дозы кокаина; Фрейд заметил, что за прошедшие три месяца Фляйшль потратил на кокаин не менее 1800 марок, что означало прием целого грамма кокаина в день. 8 июня Фрейд писал, что эти ужасные дозы сильно повредили Фляйшлю, и, хотя продолжал посылать кокаин Марте, он предостерегал свою невесту от приобретения привычки. Фрейд писал в это время: «Каждый раз я спрашиваю себя, испытаю ли я когда-нибудь в своей жизни нечто столь же волнующее и возбуждающее, как эти ночи… Его разговор, его объяснения всевозможных запутанных вещей, его суждения о людях нашего круга, его разнообразная активность, прерываемая состояниями полнейшего истощения, облегчаемыми морфием и кокаином, — все это составляет ансамбль, который не может быть описан. Но возбуждение, исходившее от Фляйшля, было таким, что даже перекрывало все эти ужасы».
Среди симптомов кокаиновой интоксикации у Фляйшля отмечались приступы потери сознания (часто с конвульсиями), сильная бессонница и отсутствие контроля над эксцен тричным поведением. Постоянное увеличение ежедневной дозы приема кокаина привело в конце концов к белой горячке (с белыми змеями, ползущими но его коже). 4 июня наступил кризис. Придя в тот вечер, Фрейд застал его в ужасном состоянии, поэтому вызвал сто лечащего врача Брейера. Фрейд остался у Фляйшля на всю ночь. Это была самая ужасная из всех проведенных в этом доме ночей. Фрейд полагал, что Фляйшль не протянет больше шести месяцев, однако он ошибся — болезнь Фляйшля затянулась на шесть болезненных и мучительных лет.
Чем же закончилась эта история? Страдалец пристрастился теперь уже к кокаину, и последствия в конце концов свели его в преждевременную могилу, а Фрейду оставалось только продолжать испытывать угрызения совести за когда-то данный своему другу и благодетелю совет заменить морфий на кокаин.
ПЕРИПЕТИИ
Но вернемся к отношениям с кокаином самого Фрейда. Поначалу они складываются весьма хорошо. А что это означает по Джонсу? То, что Фрейд проводит ряд исследований на больных с катаром желудка, в которых применяет кокаин в качестве обезболивающего средства. Результаты использования этого, по словам Фрейда, «волшебного средства» превзошли все ожидания. «Если дела пойдут хорошо, я напишу о кокаине статью и полагаю, что он займет подобающее место среди прочих терапевтических средств, например рядом с морфием, или даже потеснит его. С ним я связываю и другие надежды и намерения. Я регулярно принимаю малые дозы этого вещества против депрессии и несварения, и чрезвычайно успешно. Полагаю, с помощью кокаина можно будет положить конец самой трудноизлечимой рвоте, часто сопровождаемой сильной болью; короче говоря, я только теперь ощущаю себя врачом, так как действительно помог одному пациенту и надеюсь вылечить его. Если дела пойдут подобным образом, мы сможем наконец наладить нашу личную жизнь и поселиться в Вене».
Итак, все хорошо! Сытая сладкая жизнь и «домик в деревне». Фрейд, рассказывает далее Джонс, посылает немного кокаина своей невесте Марте для общего укрепления организма, настойчиво рекомендует его своим друзьям и сотрудникам, как для личного употребления, так и для их пациентов, а также дает его и своим сестрам. Как бы мы назвали такого человека сегодня? Бескорыстным наркодилером или простодушным совратителем? Не веду-ющим, что творит? Да, следует принять во внимание, что Фрейд тогда и не подозревал об опасности своих действий. Ведь он и сам принимал кокаин регулярно, и никаких болезненных проявлений. И никакого пристрастия! Вот принимаю, а пристрастия нет. Оставим это заявление Фрейда на его совести.
Охваченный исследовательским энтузиазмом, Фрейд задумал написать и опубликовать статью о необыкновенных целительных свойствах кокаина. В нем уже и тогда подспудно жил психотерапевтический реформатор, бессознательно устремленный поместить свой пока не рожденный нси-хоанализ в поэтико-риторический космос. И начал свою работу, еще не опираясь на одну лишь силу воображения, а на базе научных знаний, полученных ранее. Правда, где взять соответствующую литературу? И здесь ему помог Фляйшль, направивший Фрейда в библиотеку Медицинского общества. 18 июня Фрейд завершил работу над первой статьей «О коке», половина которой появилась в «Центральном журнале общей терапии» буквально на следующий день.
