Порывшись в бумажнике, Рико выудил салфетку, на которой Джерри Валентайн написал номер телефона, и набрал его на сотовом.

— Гостиница «Фонтенбло», — ответили ему.

Ну это будет проще пареной репы, подумал Рико.

Мизансцена в магазине «Верджин» быстро превратилась в нечто отвратительное.

Выступление Найджела на барабанах анонсировалось в газетах и по радио. Люди собрались, чтобы увидеть вакханалию из прошлых лет, которые только он умел устраивать. Его маниакальная энергия и бешеный взгляд были теми немногими образами, которые остались от кокаино-алкогольного рок-н-ролла начала восьмидесятых.

Представитель звукозаписывающей компании попытался разрядить обстановку, взяв микрофон и рассказав пару дурацких анекдотов. Кто-то из толпы пообещал выбить его вставные зубы и запихать их ему в глотку. Кэнди сбежала через заднюю дверь и обошла здание. Розовый лимузин стоял перед входом, но она решила больше к нему не приближаться.

Кэнди пошла к «Делано» пешком и вскоре пожалела об этом. Она была одета как уличная проститутка, и машины притормаживали рядом с ней, несколько водителей помахали купюрами, надеясь завлечь ее таким образом.

Кэнди посылала матом и их, и Найджела за то, что он ее бросил. Одно дело работать проституткой, и совсем другое — когда любимый мужчина заставляет тебя почувствовать себя таковой.

Ее шпильки дырявили деревянные полы «Делано». «Розовый бар», неприятный сумеречный закуток, располагался сбоку от вестибюля.

— Где он? — спросила Кэнди у бармена, зная, что ее любовник мог броситься за помощью только к бутылке.

Протирая бокал, бармен указал в направлении бунгало. Кэнди выскочила из бара.

Ей пришлось пройти через ресторан, расположенный в патио, и пара, с которой она как-то мило беседовала у бассейна, теперь отвернулась, чтобы не встречаться с ней глазами. И зачем только она поддалась на уговоры Найджела столь ужасно одеться? Она так разозлилась, что ей хотелось кого-нибудь прикончить.

В бунгало никого не было. Одежда Найджела валялась кучей на полу в ванной. Плавки исчезли. Кэнди переоделась в бикини и поискала что-нибудь острое, чтобы вонзить в сердце любовника, когда тот найдется.

Он нашелся через несколько минут — сидел на берегу в сотне ярдов от гостиницы в компании ящика «Шайнер-Бокса». Набегающий прилив шлепал его по пяткам. Большое тело Найджела отливало молочной белизной. Спина была покрыта завитками седеющих волос. Прикрыв глаза от солнца, он уставился на Кэнди.

— Вот этим? — спросил Найджел.

Кэнди опустила глаза на штопор, который сжимала в руке.

— Ты собираешься меня этим убить?

Поблизости не было ни одного человека. Да, именно это она и собиралась сделать.

Он покачал головой.

— Не глупи, лапуля.

Кэнди подошла ближе, прикидывая, как он будет выглядеть со штопором, торчащим из уха. Не обращая внимания на грозящую ему опасность, Найджел похлопал по коврику.

— Садись.

— Пошел ты.

— Пожалуйста.

— Думаешь, я не смогу? — процедила она сквозь сжатые зубы.

— Не сможешь, если вспомнишь, что тебя поймают.

Она оглянулась.

— Поймают? И как же?

— В кустах сидит парнишка из гостиницы. Косячок забивает. Когда я добью пиво, он сходит в бар и попросит добавки. Это называется вип-обслуживание. Я плачу.

В соленом воздухе плыл дурманящий запах марихуаны. Кэнди бросила штопор в спину Найджелу, потом направилась в кусты и увидела служащего гостиницы, сидевшего на песке и получавшего удовольствие. Он был черный как уголь, видимо, выходец с островов. Кэнди протянула руку.

— Дай-ка мне.

Он сделал большую затяжку и протянул ей сигарету.

— Спасибо.

Кэнди вернулась к Найджелу.

— Тебе лучше? — поинтересовался он.

Кэнди помогла ему расправиться с остатками пива. Прилив усиливался, ее купальник и его плавки быстро заполнялись песком. Появился новый ящик пива. Найджел откупорил две бутылки.

— Я из Мидлсбро, — начал он. — Рабочий городок на севере Англии. Известен своими фабриками. Я работал на одной из них — красил белое кружево. Я научился этому от отца, а он — от своего отца, у которого всего образования было — пять классов. Папаша пошел дальше: среднюю школу окончил. — Найджел чокнулся своей бутылкой о ее. Его взгляд плавно скользил по Кэнди. — Ну и я тоже. И техучилище в придачу. Но работал все там же, на фабрике. Такая вот идиотская семейная традиция, видать. Нет, жизнь была нормальная. Просто ужасно скучная. По выходным я надирался в пабе.

Кэнди принялась за третью бутылку. Солнце палило нещадно — завтра она будет красной, как вареный рак. Кэнди заглянула в глаза Найджелу. Она еще сердилась на него.

— И?

— Уже перехожу к самому интересному. — Он утер рот запястьем. — Я знал тех ребят из рок-группы. «Одноглазый свин» — так они себя называли. Я ездил с ними на концерты, помогал аппаратуру ставить. Они расплачивались пивом. — Он улыбнулся, поднеся бутылку к губам. — Ну вот, однажды звонит мне их вокалист, Трой, и говорит, что у них проблема. Барабанщик свалил. Трой предложил мне играть вместо него.

— Так родилась звезда, — съязвила Кэнди.

Найджел прищурился.

— Не совсем. Я ж не играю на барабанах.

— Как смешно.

— Я не музыкант. Трой хотел, чтобы я прикинулся, что играю, на ближайшем концерте. Чтобы я сделал вид, а они поставили бы фанеру.

— Как можно прикинуться, что играешь на барабанах?

— Палочки были из пенопласта. Звука не издавали.

Большая волна накатила на берег и слегка оттолкнула Кэнди. Найджел, который был фунтов на сто ее тяжелее, остался на месте. Она пересела обратно.

— Концерт проходил в огромном танцзале, — рассказывал он. — Сначала я струхнул, а потом понял, что это ведь первый и последний раз, когда у меня есть шанс попробовать вкус славы. Ну я и давай прыгать и вытворять бог знает что с палочками. Короче, выставил себя полным мудаком. А в зале были в основном безбашенные подростки. Им понравилось. А еще там оказался один продюсер. Звали его Флэш Саммерс. Он любил щеголять в эпатирующих дизайнерских нарядах. И на каждой руке у него висело по девчонке-малолетке. Он тут же подписал с нами контракт.

— Но ты ведь не умеешь играть.

— Какая разница? Я понравился Флэшу. Он сказал, что не видел артиста лучше и естественнее меня. Он обнял меня и сказал, что прославит на весь свет.

Снова пришла волна. Найджел сжал руку Кэнди, чтобы ее не оттащило назад. У него были большие, но мягкие и нежные руки.

— В тот вечер группа и родилась. Это понял Флэш, это поняли мы, это поняли зрители. На следующей неделе мы начали записывать первый альбом.

— Кто же играл на барабанах?

— Они наняли одного студийного музыканта.

Кэнди смотрела вдаль на бесконечное голубое пространство. Она видела Найджела на концерте и помнила его так же отчетливо, как то, что ела утром на завтрак. Концерт в поддержку больных СПИДом в Центральном парке Нью-Йорка. Его показывали по телевизору. Безумное соло Найджела разрывало недвижный ночной воздух. Так под фонограмму не играют.

— Но я же видела тебя в деле, — не унималась Кэнди.

— Где?

— По телевизору. Трансляция из Нью-Йорка.

Он забрал у нее пустую бутылку и протянул полную.

— Да просто очередной обман. Когда наш альбом стал платиновым, пришлось поехать на гастроли. Флэш понимал, что мы не сможем играть на концертах под фанеру, не засветившись, поэтому он посадил этого барабанщика в пустой корпус усилителя прямо за мной. Он играл, я делал вид.

— В усилитель?

— Он был карлик. Флэш раскопал его в цирке.

Кэнди приложила руку к губам.

— Да ладно!

— Я серьезно. Он играл на всех инструментах. И пел. Он теперь в Вегасе.

— И чем занимается?

— Изображает Элвиса. Ходит в таком, знаешь, белом кожаном прикиде со всякими цацками. Называет себя Эльфисом.